'Вся история моей жизни —

Это поиск верных решений,

Но они продолжают меня избегать…

На душе горько от того,

Что ошибкам, кажется,

Нравится моя компания.

Он для меня больше, чем мужчина,

И это больше, чем любовь.

Причина того, что небо синее.

Но тучи сгущаются,

Потому, что мне снова нужно уйти…

И я не могу быть с ним честна…

…

Я вижу, как он умирает…

…

Я больше не хочу это делать,

Я не хочу быть причиной того,

Что — я вижу — он погибает

…

Я не хочу быть — убийцей…

Эта песня затронула душу каждого, я чувствую. А еще я чувствую его взгляд. Он прожигает меня насквозь. Я пою эту песню, чтобы хоть как-то донести до него свои мысли и чувства.

Пою, потому что…

Лгу ему…

Причиняю боль…

Дорог мне…

Люблю его…

Пусть я и замечаю внимание к другой девушке, к другой мне, ревную его, но я по-прежнему вижу боль в его глазах, от чего замирает дыхание и боль в груди сдавливает еще сильнее. Держишь родной, скоро все пройдет и ты отпустишь меня. Встретишь другую и будешь счастлив. Я верю в это.

34

Как только стихла музыка, толпа оглушила громкими аплодисментами. Сердце бешено стучало, а дыхание было сбивчивым. В этой песне я выложилась по полной. Встав и расправив платье, подошла к микрофону, стоящему посередине сцены. Оглядев зал, столкнулась с хмурым взглядом Влада. Глубоко вдохнув, произнесла:

— Благодарю за Ваше внимание, — и слегка склонила голову.

Как только спустилась со сцены, ко мне тут же подошли мои «родители».

— Арина, ты меня изрядно удивила, это было восхитительно, передай своему учителю по музыке мое почтение, — произнес улыбающийся «папа».

— Ты умничка, дорогая, — подтвердила довольная «мама».

Мне была приятна их хвальба, что даже на глазах стали наворачиваться слезы. Мне стало больно от того, что нет в живых моих настоящих родителей. Папа, когда я еще только начала играть, постоянно хвалил и я видела радость в его глазах, ведь мои успехи приносили ему счастье.

А мама… ей всегда было не до меня. Сначала, утопала в домашнем быте, вечно была занята, как ни подойдешь, вечно отмахивалась: «Отойди, я занята». А потом она стала пить и ей уже было вообще не до семьи, да и папа резко изменился, даже я стала для него чужой.

В связи с этой ситуацией, с моей «смертью», может быть, к лучшему, что их нет. Хотя, сомневаюсь, что все было бы по-другому. Скорее всего, мама бы и так от алкоголизма умерла или опустилась бы до уровня бомжа, она ведь не работала, а папа, думаю, он бы не заметил мое исчезновение из этого мира.

Возможно, судьба дала мне шанс прожить свою жизнь по-другому? Не буду голодать, как иногда случалось. Будут нормальные родители. Исполню свои мечты. Что я там хотела? Мотоцикл? Будет.

А Влад… Скоро он про меня забудет, найдет хорошую девушку, полюбит ее, создаст с ней семью и будет безмерно счастлив. Возможно, он будет вспоминать меня раз в год в мой день рождения, приходить на могилу с цветами, а потом снова вернется к своей семье и забудет до следующего моего дня. Думая об этом, становится так грустно.

А что же по поводу меня? Я постараюсь избавиться от чувств к нему, от воспоминаний о нем, постараюсь забыть о Владе. А если не получится, то буду до скрежета зубов терпеть свою боль и жить в бешенном ритме, лишь бы на время перестать о нем думать. Буду с головой погружаться в работу, начну изучать новые языки, буду заниматься чем угодно, лишь бы выбить лишние мысли из головы.

«Мама» меня обняла и сказала, что вечер подходит к концу и я могу вернуться домой, а они пойдут провожать гостей.

Приглашенные, еще стояли кучками и бурно что-то обсуждали, но проходя мимо одной из таких компашек, поняла, что тема для обсуждения — я. Они удивлены моему таланту, а также заметили мои изменения после «потери памяти». Пусть говорят обо мне, что хотят, в данный момент мне очень хочется домой.

Я почти дошла до выхода, как тут же меня нагнал мой охранник. Он следовал молча, как и было положено этикету светской жизни. Таким людям, как охране, горничной и другому персоналу не позволено без необходимости обращаться к своему «работодателю» на подобных мероприятиях или важных встречах. Хоть мне и не нравится подобное отношение к людям, ведь они такие же, как и мы, просто с финансами похуже, но ничего поделать не могу, светское общество не примет нарушение правил их этикета.

Около лифта меня нагоняет Артем. Кого-кого, а его только здесь не хватало. Вот посмотришь на него со стороны и видишь: красивый, высокий, стройный, блондин с голубыми глазами, с безупречной улыбкой, в дорогом черном костюме. Такой парень сразит наповал любую девушку. Только вот по его «добрым» глазкам не скажешь, что он милый ангелочек.

— Домой собралась, сестренка? — ехидно улыбнулся он.

«Угу», проворчала я.

— Я бы хотел поговорить, не против? — спросил он и скосил взгляд на моего охранника.

Охрана внимательно следила за ситуацией и ждала моего распоряжения, но по взгляду своего сопровождающего поняла, что не стоит соглашаться. Видимо, он хорошо знает моего «братца». Но если не сейчас, то, когда? Встречаться с ним не хочу, а тут есть возможность быстро поговорить, пока спускаемся на лифте.

— Хорошо, давай поговорим, — ответила я, кивнула охране, и та скрылась за дверьми другого лифта.

Артем нажал на кнопку второго лифта. Пока мы ожидали, он откровенно меня разглядывал. Створки открылись, и мы вошли. Повернувшись, увидела, как Влад направлялся в нашу сторону, а Артем, ухмыльнувшись, нажал на кнопку и лифт поехал. Мой «братец» сделал все, чтобы избавиться от лишних ушей при разговоре.

— Извини, что избавился от твоего поклонника, надеюсь, ты не расстроилась? — с издевкой спросил он.

— Ну, что ты, конечно же нет, таких, как он еще куча будет, — равнодушным голосом произнесла я.

Он еще шире улыбнулся, а глаза заискрились еще большим интересом.

— Скажи-ка мне сестренка, как же умудрилась на последней стадии рака легких полностью вылечится?

Внутри все похолодело, но виду не показала.

— Чудо, — пожала я плечами.

Значит, он что-то подозревает. Нужно будет «мамочку» предупредить, чтобы не пустить проблему на самотек. В лифте становилось душно и меня жутко бесило, почему же лифт так долго едет. Нужно продержаться до конца, ему не удастся выяснить правду, если я сама себя не выдам.

— Чудо говоришь? — прорычал Артем, прижимая меня к стенке, нависая надо мной и нажимая кнопку лифта «Стоп». Лифт дернулся и остановился.

«Дыши ровно. Ничего страшного в нем нет. Он лишь пытается вывести меня на эмоции. Так, я хладнокровная стерва».

Самоконтроль мне здорово помог. Я ухмыльнулась и едко ответила:

— А что я еще могу сказать, братец? Сама в шоке, думала, что уже коньки отброшу, но Бог миловал.

На последних двух словах он скривился. Не верующий что ль? Ха.

Хоть он и запустил лифт, а сам не отошел и все вглядывался в мои глаза, пытаясь найти в них ложь. Я научилась лгать, стоит только поверить самой в свои слова и окружающие тоже начинают верить.

Двери лифта открылись, и Артем медленно отошел от меня, пропуская вперед. Мой охранник уже ждал. Проходя к выходу боковым зрением заметила Влада, который засунув руки в карманы брюк, наблюдал за нами. Был он мрачнее тучи. Ревнует что ль? Тоже мне друг, не успела я умереть, как он тут же на другую стал заглядываться. Тьфу на этих мужиков, ни одного верного на свете не найдешь. Сев в машину, мы поехали домой. Наконец-то.

35

Холодный ветер пронизывает до костей. Волосы развеваются в разные стороны. Укутываюсь в кожаную куртку и складываю руки на груди.

С того дня, когда был день рождения компании «отца» прошло не меньше шестидесяти суток, а со дня «моей смерти» около полугода. И вот я наконец-то решилась приехать сюда. Осенняя погода продолжает радовать солнечными днями, но температура значительно упала, а на кладбище это больше всего ощущается.