Омен даже не подняла взгляд.

– Они будут мертвы. Сорок человек не смогут меня судить, – ответила она безразличным тоном.

– Ты ведёшь подсчёт? – язвительно спросил Валентайн.

– Ага, – последовал короткий ответ.

В этот момент официант принёс их кофе, разрядив атмосферу. Омен, сделав небольшой глоток, неожиданно спросила:

– Что за костюм у тебя?

– Экзоскелет с нитями, которые можно раскалять до высокой температуры. Но без нексуса он бесполезен, – ответил Риббентроп, отставляя чашку.

– Понятно. Руиз упоминал это, – задумчиво сказала она.

– И что он сказал?

– Что костюм уже в твоей комнате.

– А ключ?

– Получишь у вахтёра в общежитии. Просто назовись, он тебя узнает.

Валентайн покачал головой.

– Вот и всё? Никакой интриги?

– А ты ожидал секретного плана с паролями и ловушками? – усмехнулась Омен.

Выпив кофе, они направились к общежитию. Риббентроп забрал ключ у вахтёра и поднялся к своей комнате.

Открыв дверь, он остановился на пороге. Комната выглядела как пережиток другой эпохи: потрёпанная мебель, скрипящая кровать и перекошенная дверь, едва держащаяся на петлях. Единственное, что внушало доверие, – экзоскелет, стоящий у окна. Его чёрная поверхность блестела, отражая тусклый свет комнаты.

Валентайн вздохнул, войдя внутрь.

– Добро пожаловать домой, – пробормотал он себе под нос, закрывая за собой дверь.

Через несколько дней однообразной жизни Валентайна вызвали на собрание в лесу. Команда собралась у костра, окружённого густой ночной тенью. Пламя потрескивало, отбрасывая пляшущие тени на серьёзные лица.

– Завтра мы будем защищать королевскую семью на важной встрече, – начал Руиз, его голос звучал твёрдо и серьёзно. – Каждый из нас должен быть предельно сосредоточен. Любая ошибка может стоить не только вашей жизни, но и жизни монархов.

– Сколько там будет людей? – спросил мужчина с седыми усами, наклоняясь ближе к огню, чтобы рассмотреть Руиза.

– Больше ста, – ответил Руиз, скользнув взглядом по мужчине. – Кстати, ты так и не представился.

– Вакутайнер. Это моя кличка, – спокойно сказал тот, его голос прозвучал с лёгкой насмешкой.

– Вакутайнер? – переспросил Руиз, нахмурив брови. – Что это значит?

– Прибор для высасывания крови, – пояснил Вакутайнер с лёгкой, едва заметной улыбкой. – Думаю, ты понимаешь, почему меня так зовут.

Руиз замер на мгновение, обдумывая услышанное, но ничего не ответил.

– Как будем действовать? – нарушил тишину Риббентроп, глядя на Руиза.

– Мы не будем выделяться из толпы, но обязаны держаться как можно ближе к королевской семье, – уверенно ответил Руиз. – Наша главная задача – обеспечить их безопасность любой ценой.

– А что скажешь ты, Одри? – неожиданно спросила Омен, повернувшись к тихой девушке.

Одри, опустившая глаза к огню, тихо ответила:

– Мне нечего добавить.

Омен лишь хмыкнула, но не стала настаивать.

– Завтра нам предстоит серьёзная работа, – подытожил Руиз, поднявшись на ноги.

Собравшиеся у костра замолчали. Только ветер шумел в кронах деревьев, время от времени заставляя языки пламени взметаться выше. Свет костра освещал их лица, на которых застыла решимость. Ночь вокруг казалась ещё темнее, но никто из них не позволял себе усомниться в своих силах.

На церемонии собралась сотня гостей в элегантных чёрных костюмах, чьи негромкие разговоры смешивались с мелодичным звоном бокалов. Величественный зал сиял мягким светом хрустальных люстр, создавая атмосферу изысканной торжественности. Королевская семья передвигалась среди гостей с безупречной грацией, словно тени, внимая каждому слову.

Команда держалась на расстоянии, незаметно патрулируя пространство. Их глаза следили за каждым движением, улавливая малейшие подозрительные детали.

Риббентроп выбрал место ближе к колоннам, чтобы лучше обозревать зал. Он сдержанно наблюдал за происходящим, когда к нему подошёл полный мужчина с добродушным, но слегка подозрительным видом.

– Я впервые вижу вас на таком мероприятии, – сказал мужчина, пристально глядя на Валентайна. – Кто вы?

Валентайн выпрямился, стараясь выглядеть уверенно.

– Офицер Риббентроп, – ответил он, хотя офицером он никогда не был. – Получил повышение недавно. Полагаю, неудивительно, что вы меня не знаете – я ещё ни разу не был на подобных церемониях. А вы, простите, кто?

Мужчина с лёгкой гордостью выпятил грудь:

– Директор приюта для особо одарённых детей.

На миг Валентайн замер, напрягшись.

– В каком смысле? – осторожно спросил он, сохраняя на лице спокойствие.

– Нексус-юзеры, – коротко пояснил директор, его голос прозвучал значительно.

– Понятно, – кивнул Риббентроп, тщательно скрывая внутреннюю тревогу.

Чёрт, только не это. Мысль вспыхнула в голове Валентайна. Он сразу осознал угрозу. Если этот человек встретится с Одри Джонсон, то всё пойдёт насмарку. Директор, несомненно, узнает её, и последствия будут катастрофическими.

– Не подскажете, где здесь стойка с выпивкой? – с лёгкой улыбкой спросил Валентайн, надеясь отвлечь внимание мужчины.

– Конечно, идёмте, я вас провожу, – добродушно отозвался директор, жестом приглашая следовать за ним.

Риббентроп глубоко вдохнул, двинувшись следом через толпу. Теперь он внимательно следил не только за залом, но и за каждым шагом своего нового знакомого.

Когда они добрались до стойки с напитками, Риббентроп неспешно взял бокал, стараясь выглядеть расслабленным. Поднимая стекло к губам, он сделал вид, что увлечён разговором.

– А каково это – быть директором приюта? – непринуждённо спросил он, внимательно наблюдая за выражением лица собеседника.

Мужчина, довольный возможностью поговорить о своей работе, улыбнулся:

– Нелегко, конечно. Особенно когда приходится исправлять ошибки, которые оставил прошлый надзиратель тюрьмы.

Риббентроп слегка приподнял бровь, изображая заинтересованность.

– Надзиратель тюрьмы? Интересно. А что именно вы исправляете?

Директор усмехнулся, словно это был привычный вопрос:

– Ужесточаю методы воспитания. Понимаете, мой предшественник слишком их баловал. А ведь это не просто дети, это будущие воины империи! Их нужно закалять, готовить к бою.

Валентин, сделав вид, что поддерживает разговор, бросил быстрый взгляд в сторону королевской семьи. Всё выглядело спокойно, но в груди у него зашевелилось беспокойство.

– Сколько вы уже директор? – спросил он, стараясь удержать голос ровным.

– Примерно десять лет, – с гордостью ответил мужчина, откинувшись назад.

На секунду Риббентроп замолчал, скрывая свои мысли. Его взгляд скользнул по залу, изучая ситуацию. Однако, осознавая, что собеседник ждёт продолжения, он заставил себя задать следующий вопрос:

– И какие же методы воспитания вы считаете эффективными?

И тут слова мужчины полились потоком, словно прорвалась плотина:

– Порка и телесные наказания с помощью розги, принудительный труд по 12–14 часов в день, голодовка, связывание, изоляция, унижение перед сверстниками…

Директор говорил это с удивительным спокойствием, словно описывал обычную учебную программу. Однако с каждым словом Валентайн всё больше сжимал кулаки. Его взгляд становился всё жёстче, и он едва сдерживал гнев.

– Эй, вы меня слушаете? – внезапно спросил мужчина, заметив, что Риббентроп молчит.

– А? Да, да, конечно, – быстро ответил Валентайн, сделав вид, что отвлёкся лишь на мгновение.

Он заставил себя сделать глоток из бокала, чтобы скрыть охватившие его эмоции. Внутри всё кипело от ненависти к человеку, который с такой лёгкостью оправдывал жестокость. Но Риббентроп понимал, что сейчас не время для проявления чувств.

Его миссия требовала хладнокровия. Он знал, что любая вспышка может поставить всё под угрозу. Поэтому он изо всех сил сохранял безразличное выражение лица, хотя внутри его душа уже разрывалась от ярости.

Неожиданно к ним подошёл мужчина с коротко подстриженными светлыми волосами. Его уверенная осанка и спокойный голос выдавали человека, привыкшего к контролю над ситуацией.