– Я сам себе на мотоцикл заработаю. Вместо вашего университета работать пойду, – заявил он перед тем как выйти из комнаты, хлопнув дверью.

На следующее утро на таможенном посту, где работали Илья Федотов и Андрей Волынский, было неспокойно. На просвечивании грузовой машины с помощью рентгеновской установки сотрудники увидели посторонние вложения в бензобаке. Инспектор, анализировавший снимки с ИДК, – так называлась установка, сканирующая машины, – пошел с этим к Федотову.

– Илья Степаныч, что-то мне не очень понятно, откуда тут затемнения. Вот контур бензобака, вот солярка светится, а вот какой-то темный квадрат, – показал он черно-белую распечатку снимка.

– Согласен, что-то не то. А что за машина? – Федотов повертел в руках листочек бумаги с изображением рентгенограммы.

– Да, турок обычный. В кузове мандарины, все ровно. Но вот, бензобак как-то странно выглядит. Может модификация какая-то? Типа тут емкость для мочевины. Как она, AD-blue, кажется называется?

– Вряд ли мочевина. Пойдем, на экране поглядим.

С этими словами Федотов поднялся со своего места и отправился смотреть рентгенограмму.

Там Илья окончательно уверился в том, что машину надо досматривать, но его размышления прервал звонок от жены. Алена захлебывалась слезами, ей только что позвонили из больницы и сообщили, что туда привезли Даню, разбившегося на мотоцикле. Ни сказав никому ни слова, Федотов рванул к сыну. Растерянный инспектор пошел к заму начальника, Андрею Волынскому. Тот мгновенно почуял успех и тут же оформил профиль риска – так в таможне называются ориентировки с указанием необходимости углубленного досмотра.

– Чует мое сердце, что мы накануне грандиозного шухера, – процитировал Волынский старый советский фильм и лично отправился снимать и разбирать бензобак с непонятным вложением.

Турецкий водитель отчаянно противился углубленному досмотру, угрожал позвонить консулу, но после того как топливный бак сняли, слили из него солярку и достали двадцать брикетов непонятного вещества, сник и замкнулся в себе. В брикетах оказался гашиш, это было очевидно даже без результатов экспертизы, куда тут же отправили образцы изъятого товара. Волынский позвонил Федотову, чтобы похвастаться, но тот прислал сообщение «не могу разговаривать», и Андрей решил по полной программе отработать успех. Он обзвонил все начальство, сделал ролик для пресс-службы и написал рапорт, в котором не забыл отметить свои заслуги.

Лишь вечером он узнал о трагедии, произошедшей с сыном Федотовых. Сам Даня, придя в сознание, рассказал, что без разрешения Волынского взял из его гаража мотоцикл и поехал на нем кататься. На крутом серпантине ему навстречу выскочил какой-то спорткар. Пытаясь увернуться, Даня не вписался в поворот и вылетел с трассы. Мотоцикл врезался в заграждение, а молодого человека выкинуло под откос. Шлем и защитная экипировка спасли ему жизнь, но позвоночник был сломан в районе грудного отдела. Волынский вдруг вспомнил свой невеселый анекдот, оказавшийся вещим, но подумал, что стыдиться ему нечего, он ведь и так всеми силами пытался отговорить юношу от рискованного поступка. Андрей успокаивал себя тем, что Даня без спроса взял его мотоцикл, и это не было его виной.

Федотовы повезли сына на лечение в Москву, а Андрей остался исполнять обязанности начальника поста. История с изъятием гашиша и успешное заместительство повысили его рейтинг, и когда Федотов написал рапорт об увольнении, руководство без особых колебаний рекомендовало Волынского на его место. Перед этим Илья с Андреем долго разговаривали.

– Понимаешь, Андрюха, Даньку ведь можно полностью восстановить. Профессора в Москве сказали, что в таком возрасте способность к регенерации тканей очень высокая. Надо просто им заниматься. Да, сейчас ноги парализованы, но китайцы придумали как иголками восстановить спинной мозг в месте повреждения. А в Москве есть экзоскелеты, в него человека помещаешь, он двигается, и мышцы не атрофируются, – с жаром говорил Федотов, показывая другу фотографии причудливых приспособлений на экране смартфона.

– Так пусть Алена сыном занимается, – парировал Волынский. – Мужик должен деньги зарабатывать. Я так думаю, – по своей стародавней привычке спародировал он персонажа из фильма «Мимино».

 Андрей был тщеславным человеком и уже вошел во вкус руководства таможенным постом, поэтому не мог понять решение коллеги вот так все бросить, пусть и ради благой цели.

– Пускай Алена лучше с тобой здесь деньги зарабатывает. Порекомендую тебя на свою должность. А я поезжу с сыном по врачам. Я себе никогда не прощу, если он инвалидом останется, – решительно сказал Федотов.

 Андрей с изумлением смотрел на своего друга и начальника, заметно постаревшего за эти несколько месяцев. На его лице пролегли глубокие морщины, а в глазах появилось какое-то отчаянное выражение. Еще Илья перестал зачесывать волосы набок, скрывая довольно обширную лысину, отчего внешне теперь казался гораздо старше своего истинного возраста.

Волынский обрадовался перспективе карьерного роста, но виду не подал и для приличия поломался еще немного. Через месяц Андрея вызвали в Москву, где он успешно прошел все собеседования и проверку на полиграфе, и его назначили на должность, заключив с ним контракт на три года. Казалось, новоиспеченный начальник должен быть на вершине счастья, но в этот момент его отношения с женой окончательно испортились. Она была крайне эмоциональной, и тревожилась по любому поводу, будь то небольшое недомогание или успеваемость дочери. Оксане не нравилось постоянное отсутствие мужа, а с назначением на новую должность, Андрей вообще перестал появляться дома. Дни он проводил на работе, вечерами встречался с важными клиентами или чиновниками. Поскольку нравы в портовом городе были простые, и все вопросы решались под рюмку, дома Андрей появлялся ближе к ночи и нетрезвый. На выходных он разгребал накопившиеся за неделю дела и опять не мог уделить семье достаточно времени.

Волынскому отчаянно не хватало опыта руководителя: не умея делегировать полномочия, он пытался все контролировать самостоятельно, и поэтому поначалу делал работу за всех своих подчиненных. Да и в семью ег о не особо тянуло. С женой у них не было общих интересов, а дочка Нина росла довольно замкнутой девочкой и не проявляла очевидной инициативы в плане общения с отцом. Андрей тоже не понимал, как себя вести с ребенком-подростком, и вникал в ее жизнь крайне поверхностно, выделяя деньги на карманные расходы, оплачивая какие-то вещи на маркетплейсах или изредка покупая ей дорогущие подарки.

Ко всему прочему, Оксана перестала интересовать его и в сексуальном плане. Хотя в целом она была по-прежнему привлекательной молодой женщиной, занимались они любовью крайне редко и безо всякого удовольствия. У нее начал появляться лишний вес, из-за которого она сильно переживала, постоянно обвиняя мужа в том, что он заглядывается на молодых и худых. Хотя Волынский и не думал ни на кого смотреть, слова Оксаны оказались самосбывающимся пророчеством.

Каждый четверг он ходил в баню с чиновниками, куда те периодически вызывали девушек легкого поведения. Поначалу Андрей брезговал и воздерживался от секса с ними, но в какой-то момент, слегка перебрав, согласился и не разочаровался. Девушка профессионально довела его до оргазма, и он понял, что давно не получал от сексуальной близости столько удовольствия. После этого развод стал вопросом времени. Андрей понимал, что с женой его больше ничего не связывает.

Наутро после очередного скандала, устроенного Оксаной, он предложил ей разъехаться, пообещав оставить все совместно нажитое. Дочь рыдала, пытаясь удержать отца, но супруги уже все решили. Оксана цинично рассудила, что с таким приданым она будет неплохой невестой, и быстро согласилась на развод.

Тяжелее всего эту новость перенесла Нина, которой вот-вот должно было исполниться четырнадцать лет. Хотя у нее уже начали округляться формы, она по-прежнему была нескладным подростком с кучей комплексов по поводу внешности.