– Греческое выражение «быть от кого» ещё не означает «происходить от кого», – возразил Марк эфесский. – Это выражение принимается в различных смыслах. Святой Епифаний не говорит «приемлет бытие», но только «приемлет», и говорит он это на основании Слова Господа: «От Моего примет и возвестит вам». Если бы Епифаний хотел сказать, что Дух Святой имеет бытие от Сына, он так и сказал бы: «Никто не знает Отца и Сына, токмо Дух Святой, от которых он исходит и от которых приемлет», – тогда два этих слова «исходит» и «приемлет» были бы равнозначны. Но святой Епифаний, повторяя местоимение «от которого», и употребляя между двумя предложениями союз «и», этим показывает, что в другом смысле он употребил слово «исходит», и в ином «приемлет». Словом «исходит» он показывает, что Дух имеет бытие от Отца, а словом «приемлет» выражает, что Дух, будучи единого естества и существа с Сыном, возвещает верующим учение, согласное с Христовым. Попутно замечу, что уважаемый кардинал пользуется латинским переводом святого Епифания с греческого, сделанным Амвросием Траверсари. Перевод этот страдает множеством неточностей и искажений, о чём всем хорошо известно.
– Хорошо. Предположим, в нашем переводе есть неточности, – сказал Торквемада. – Обратимся тогда к Василию Великому, его книге против Евномия. Вот что он пишет: «Бог рождает не как человек, но рождает истинно. Он из себя являет рождение – Слово, слово не человеческое, но являет сие Слово истинно из самого себя. Он изводит Духа устами не по-человечески, поелику и уста Божьи не телесны; но Дух из Него, а не извне». Я прочёл сейчас не латинский перевод, а подлинный греческий текст. Это тоже искажение, Марк?
– Это наша общая беда, – сказал Марк. – Многие древние кодексы, что хранятся в Константинополе, испытали на себе жар пепелищ и глумливое отношение еретиков. Я так понимаю слова святого Василия: как рождение Сына, так и исхождение Духа относится к ипостаси Отца, а не существу Его, которое едино с существом Сына и Святого Духа. Следовательно, если Дух происходит от ипостаси Отца, то выражением «не извне» показывается, что он не исходит ещё из иной Ипостаси.
– Это твоё вольное мнение, – сказал Торквемада. – Но если ты имеешь своё мнение, то и я могу иметь своё. Ты признался в том, что ваши книги искажены. Почему в таком случае твоё мнение должно первенствовать, Марк? Я вернусь к третьей книге Василия Великого против Евномия. Вот что он говорит: «Если Дух в Троице третий по достоинству и порядку, то почему Ему необходимо быть третьим и по естеству? Что Он второй по Сыну, от Него имеет бытие, от Него приемлет и возвещает нам, и от сей причины совершенно зависит, сие предает учению благочестие: но что Он третий по естеству, тому Святое Писание не научает нас, того из прежде сказанного нельзя заключить со строгой последовательностью». – Этот манускрипт, Марк, – кардинал Родосский обеими руками поднял книгу над головой. – Привезён из Константинополя шестьсот лет назад, до разделения церквей, до вашей иконоборческой ереси и разрушения храмов. В нём нет никаких признаков повреждений!
– Тогда как ты объяснишь другие слова святого Василия, которые есть в этой же книге, – возразил Марк. – Василий, опровергая Евномия, замечает: «Евномий говорит, будто бы от святых он узнал, Дух Святой есть третий по достоинству и порядку, сам же верует, что Он есть третий и по естеству. Но какие святые и в каких словах изложили учение, сказать не может. Бывал ли когда столь смелый человек, вводивший новизну в божественные догматы?» Из этих слов видно, что Василий Великий не допускает, чтобы Духа Святого называли третьим по достоинству, а чтобы Дух Святой был третьим по естеству, совсем отвергает. Итак, когда святой Василий не соглашается, что Дух есть второй по достоинству по Сыну, для чего ему подтверждать отвергаемую им мысль, то есть приводить те слова, которые ты только прочитал из своей книги? О повреждениях же я тебе отвечу так. Повреждения бывают разного свойства: физические, которые сразу глазом видно, и тайные, злокозненные, такие исправления в тексте, которые на руку лукавой мудрости. Сто лет назад по поручению императора Кантакузина лучшие умы Империи под водительством Григоры Паламы изучили книги Василия Великого и Иоанна Златоуста. Их целью было отделить зёрна от плевел – отобрать те кодексы, что безупречны с точки зрения истины. Это было сделано выдающейся комиссией в результате многодневных трудов. Изложение всех книг Василия Великого против Евномия признано самым точным в беседах Никиты епископа Солунского, на который я и сослался. И в качестве последнего подтверждения чуждости святому Василию того, что прочитано из манускрипта уважаемого кардинала, произнесу его слова из письма брату его Григорию Нисскому: «Всякое благо, даруемое нам силой Божьей, называем действием всяческой во всех благодати, как говорит Апостол: «Вся же сия действует един и тот же Дух, разделяя властию, коему нужно, яко хочет». Итак поелику Дух Святой, от которого источается твари всякое даяние благ, зависит от Сына, с которым неразлучно приемлется, а бытие имеет от Отца, как вины, от которой и исходит; то в этом Он и имеет отличительный признак особенности по ипостаси, именно в том, что познается по Сыну и с Сыном, и есть от Отца…»
Смешной всё же человечек, дружок мой Афанасий. В тот день прения закончились поздно, ночная стража уже заступила в дозор. Я вернулся на постоялый двор, взбудораженный всеми этими спорами, и пытался своими словами разъяснить сонному Афанасию, в чём суть разногласий. Афанасий слушал неохотно, зевая, даже отказался пойти в погреб ещё за кувшином вина.
Соборные диспуты Афанасий не посещает, хоть я и договорился о местечке для него. Целыми днями пропадает в квартале шелкопрядов и в Платоновской Академии, которую Плифон организовал. По тоскански теперь балаболит так бойко, что я только диву даюсь – действительно, таланты у парня.
– Мутно это как-то, – наконец высказал своё мнение Афанасий. – Получается, Великие Отцы говорили одно, подразумевали другое, написали третье или за них написали. Не удивительно, что теперь такая путаница. По мне, есть Святая Троица – она для всех одна, чего ещё судить, рядить. Вот у Плифона мне всё понятно: Зевс – главный бог, остальные в подчинении, у каждого своё дело, в чужое нос не сует. И красиво у них там было. Когда Плифон об орфических мистериях рассказывает, я, будто вживую, всё действо вижу.
– Трудно тебе дома придётся, – засмеялся я. – Не поймут наши девки твоих эллинских вакханалий. Дадут оглоблей промеж глаз, вот и вся языческая наука.
Лето от сотворения мира 6947, день священомученика Тимофея Прусского.
По настоянию Папы Евгения диспуты прекращены. Папа требует, чтобы православные представили ясное и убедительное изложение своей веры. Палеолог, скрепя сердцем, согласился. По чину, конечно, следовало бы с такой речью патриарху Вселенскому выступить, но Иосиф всё время болен, палат своих не покидает. Слово в защиту православия поручили держать Марку митрополиту эфесскому. Я записал для себя краткое извлечение его долгой речи.
«Во-первых, сам Бог-Слово, и первый богослов и учитель богословия, в последней беседе с учениками, сообщая им тайны богословия, сказал: «Егда же придет Утешитель, Егоже Аз пошлю вам от Отца, Духа истины, иже от Отца исходит, той свидетельствует о мне». Здесь тремя речениями соответственно Спаситель изобразил три богоначальственные ипостаси. О Духе говорит: «Егда придет». О себе с Отцом: «Егоже Аз пошлю вам Отца». Потом об Отце Едином: «Иже от Отца исходит». Не видите ли, какая строгая точность в этом богословском учении? Словами «егда придет» означается свобода и владычественное достоинство Духа. Когда говорит «Егоже Аз пошлю вам от Отца», то показывает Свое и Отца Своего благоволение о пришествии и явлении Духа. Когда же говорит «иже от Отца исходит», то этим показывает Вину Духа, от которой он имеет бытие. Для чего же Господь, упомянув пред этим о Себе, и предоставив Себе и Отцу Своему ниспослание от Духа Святого, не сказал и об исхождении, например так: «Иже от Нас исходит». Он, конечно, сказал бы так, если бы признавал исхождение Духа и от Него. А что исхождение от Отца составляет личное свойство Духа и никак не должно подразумевать здесь «и от Сына» свидетельствует Григорий Богослов: «Не выходя из данных нам пределов, вводим Нерожденного, Рожденного и Исходящего от Отца». Личное свойство должно соответствовать вполне тому, кому оно принадлежит, не заключая в себе ни более, ни менее: то есть если есть Дух Святой, то Он исходит Отца, и если есть что исходящее от Отца, то это есть Дух Святой.
