На звонок он ответил не сразу, пришлось подождать. После десятого гудка, когда я уже собирался положить трубку, он наконец ответил усталым голосом.

— Да, Саш, что-то случилось?

— Ну почему сразу «случилось»? — хмыкнул я. — Просто хотел предложить посидеть где-нибудь, поболтать в приватной обстановке, ты как, не против?

— С ума сойти! Сам Склифосовский снизошёл до таких плебеев, как я и предлагает вместе потусить! — неожиданно жизнерадостно, словно его только что подменили, заголосил в трубку Андрей, да так громко, что я невольно отодвинул телефон подальше от уха. По его голосу казалось, что у него всё в полном порядке и ничего не произошло. — Ну естественно, я не могу отказаться от такого заманчивого предложения! Где и во сколько?

Его поведение стало мне казаться неестественным. Что-то он чересчур жизнерадостный. И опять же спрашивает о месте встречи, обычно он заезжал за мной на своём лимузине или присылал за мной машину. Создалось впечатление, что он всё это говорил не только мне. Даже точнее не столько мне, а кому-то другому. Тому, кто сейчас находится с ним рядом. Встречу отменять не буду, но придётся немного схитрить, как он в прошлый раз.

— Давай в «Медведе» посидим, — старался я говорить максимально беззаботно. — Там и готовят хорошо и штрудель у них самый лучший в городе.

— О-о-о, ну да, как же проживёт Склифосовский хоть день без своего штруделя! — захохотал он. — Ладно, договорились. Минут через сорок нормально будет? Я тут просто по пути хотел ещё кое-куда заскочить по делу.

— Самое то, — подтвердил я. — Давай, до встречи.

Я положил трубку и стоял думал, что делать дальше. Так, у меня же есть его дополнительный номер, с которого он мне один раз звонил. На этот номер я отправил сообщение, где указал другой ресторан, находящийся по другому адресу. Через минуту я получил ответное сообщение с другим предложением. Я посмотрел на карту и остался доволен, туда мне добираться на такси минут пятнадцать, даже если придётся ждать машину. Если он дома сейчас, то доберётся минут за двадцать или чуть больше, ресторан чешской кухни находился по пути от него до меня, но чуть ближе ко мне. По-моему, идеальный вариант, отправил ему подтверждение.

Я быстро собрался, оделся и уже собирался уходить, как вспомнил про медальон. Поговорили про него, а я его так и не активировал. Ткнул палец канцелярской кнопкой, коснулся камня и надел амулет на шею, спрятав под рубашку. По телу разлилось приятное тепло. Теперь я точно готов. Неплохо было бы ещё обзавестись холодным оружием, среди аристократов принято носить на поясе фамильный кинжал в богато украшенных ножнах, но делают так далеко не все, чаще для статуса, на официальные мероприятия или чтобы повыпендриваться, но у нас в семье так было не принято. Я ни разу не видел, чтобы отец вешал кинжал на пояс. Даже не знаю, есть он у него или нет. Подумаю об этом в другой раз, машина уже у ворот, я хочу приехать на место первым.

Игнорируя ворчанье Маргариты, я надел пальто и шляпу, застёгивался уже по пути от дома к калитке. Шарф взять не успел, похоже зря, к вечеру разгулялся ветер и ему было по барабану на толщину пальто, забирался под него через малейшие щели и врывался снизу. С неба сыпалась мелкая изморось, добавлявшая неприязни к Питерской погоде.

На улицах машин уже мало, таксист попался шустрый, доехал на место даже на пару минут быстрее расчётного времени. Я попросил его проехать мимо ресторана и остановить за поворотом. Проезжая мимо заведения, уставился в окно, но поблизости никаких подозрительных типов не заметил.

Выйдя из такси, подошёл к углу здания и сделал вид, что листаю новостные ленты в телефоне, а сам поглядывал в сторону входа. Через пять минут перед рестораном остановилось такси, оттуда вышел Боткин. Он был один. Расплатился с таксистом, осмотрелся по сторонам и вошёл в ресторан. Меня не заметил. Я подождал ещё несколько минут, ожидая, не приедет ли кто-нибудь за ним следом, но больше никого. Молодец Андрюха, хвост не привёл, хорошо. Можно и мне теперь зайти.

Андрей сидел за небольшим столиком в дальнем углу. Кроме него в зале было ещё несколько посетителей — две молодых парочки и одинокая разряженная в пух и прах дама бальзаковского возраста, которая искоса поглядывала на Андрея. Над головой в воздухе напрашивалась надпись «в активном поиске». По внешнему виду никто из присутствующих опасности не представлял. Я смело пошёл к Андрею, который наконец оторвался от изучения меню и увидел меня. Обычного выражения беззаботной радости и безудержного веселья на его лице не было, довольно унылое выражение, непривычное глазу. Как только я сел напротив него, официант поставил перед Андреем запотевшую бутылку джина и две стопки, наполнил обе наполовину и ушёл, положив передо мной второй экземпляр меню.

— Что случилось? — спросил я первым.

— А то ты не знаешь, — буркнул Андрей.

— Одно я точно знаю, Проскурина теперь увижу не скоро, — довольно улыбнулся я.

— У тебя откуда такая информация? — удивился Андрей.

— Это я ему сегодня физиономию подрихтовал и сдал полицейским, когда он пришёл ряженый в бабу с ножом в руке в мой кабинет.

— Хрена се, — качнул головой Андрей. — не похож на него такой метод работы, а ты на спецназовца.

— А ты о его методах все знаешь? — спросил я, пропустив мимо ушей сравнение с элитным бойцом.

— Слава Богу нет, старался особо не вникать. Его дела — это его дела, я туда не лезу.

— То есть, если бы он зарезал твоего закадычного друга, то это тоже его личное дело и тебя не касается? — спросил я, глядя ему прямо в глаза.

— Не надо путать, — насупился он. — Я об этих планах понятия не имел. Если бы я был в курсе, обязательно предупредил бы. Они это прекрасно знают, поэтому меня в эти планы никто не посвящал. Я и о том, что на вас совершили покушение сегодня узнал из прессы.

— Какую роль ты вообще играешь в этом спектакле? — спросил я без особой надежды, что он мне расскажет всю правду. — Я сначала думал, что эти трое просто помогают тебе прогуливать папины денежки, но, похоже, это не совсем так.

— Совсем не так, — пробубнил Андрей и уставился в стол перед собой. — Лучше не пытайся вникнуть, Сань, я на самом деле не хочу тебе зла, я помню наше детство, нашу дружбу, как ты меня выручал по жизни и помогал отмазаться перед родителями, когда я бедокурил сверх нормы. Такие вещи не забываются. Поэтому прошу тебя, не лезь, целее будешь.

— А ты сам вылезти из всего этого дерьма не хочешь?

— Поздно. Я слишком сильно с ними повязан. Если я попытаюсь уйти, меня подставят так, что меня отправят на каторгу до конца жизни. Или камень к ногам и в Неву, что получится быстрее и намного проще.

— Ты думаешь, что они решатся просто так порешить сына одного из самых богатых и влиятельных людей в Питере? Это ведь им просто так с рук не сойдёт! — возмутился я.

— Им этот фактор не помеха, — махнул он рукой и взял рюмку со стола. — Вздрогнем?

— Вздрогнем, — ответил я, мы чокнулись, я прикоснулся губой к напитку и поставил стопку на стол.

Андрей увидел мою халтуру, но ничего не стал говорить. Наверно уже начал привыкать, что к алкоголю я отношусь без особой симпатии.

— Расскажи мне всю правду о серебряном амулете, что лежит в чёрном кожаном блокноте, — спросил я. — Мне уже кое-что известно, поэтому можешь не юлить.

Я не стал спрашивать, как изначально собирался, был ли амулет изначально его личным, о чём говорит печать на форзаце. Пусть сам говорит, а я уже подумаю.

— Думаю, что ты всё правильно понял, — сказал он и окончательно скис. Его внешний вид сейчас никак не соответствовал образу вечного балагура и весельчака. — Этот амулет предназначался именно для тебя. Печать я свою поставил, чтобы ты поверил, что даю тебе попользоваться временно своей вещью. Но с другой стороны, я тебя не сильно обманул тогда.

Андрей расстегнул пару пуговиц рубашки ниже галстука-бабочки, окинул взглядом соседние столы и продемонстрировал мне полный двойник того серебряного амулета. Судя по исходящей от него ауре, он находился в активированном состоянии, по телу пробежала дрожь. Охренеть не встать! Почему же тогда я сразу его не почувствовал, как тогда у себя в кабинете, когда впервые открыл чёрный блокнот?