Я оглянулась:

– Какой?

– Ну, сегодня ты похожа на себя, а не на вареную морковку.

Наша дачная жизнь окончательно наладилась.

Несколько раз вечерами захаживал Илья, удивлялся нашему домоседству. Они с Павлом устраивались в гостиной, то с нардами, то с пивом. С молчаливого согласия Павла, я при их разговорах не присутствовала. Пару раз ловила на себе внимательный, изучающий взгляд Ильи. Кажется, он начал подозревать, что наши с Павлом отношения отнюдь не так однозначны, как ему показалось.

Я просиживала за компьютером большую часть дня и даже ночью, а Павел совершенно не мешал моим занятиям. Когда от экрана начинали болеть глаза, или сюжет начинал пробуксовывать, я гуляла, причем пару раз Павел сопровождал меня. Или принималась готовить, он при этом устраивался в кухне, уверяя, что на меня очень приятно смотреть, когда я вожусь у плиты.

– Совместный труд, для моей пользы, объединяет! – уверял он меня, и я смеялась.

Иногда он устраивался с книгой в кабинете на диване, но на меня не смотрел (я специально проверяла!) и никак не мешал.

Кроме того, выяснилось, что у него можно узнать массу полезных вещей.

Например, мне понадобилось по-быстрому испортить машину, в которой герои возвращаются домой. Павел внимательно расспросил меня, выяснил, что дело происходит в горах, и посоветовал подрезать тормозные шланги:

– Понимаешь, ночью, да еще в горах, это именно то, что нужно.

А однажды мне понадобилось узнать его мнение по поводу марки автомобиля, который моя героиня должна получить в виде премии. Павел дотошно выяснил у меня, что действие происходит в довольно большом городе, что героиня не приходится любовницей своему начальнику, что ей двадцать пять лет, – и уверенно назвал Шкоду Фабиа и Ниссан Микра, на мой выбор. Я собиралась премировать героиню 525-й БМВ, на что Павел категорически ответил:

– Только если она – любовница своего шефа, или он имеет на нее виды.

Я, хоть и слегка обиделась за свою героиню, но в виде премии послушно вручила ей Шкоду.

Сложности возникли у меня и при изображении любовных сцен. Я мрачно подумала про себя, что нечего обижаться, вареная морковка и есть вареная морковка. Пара попыток описать страстную сцену закончилась тем, что я твердо решила: обойдемся без них. Тут я советов у Павла, по понятной причине, не спрашивала.

Все когда-нибудь кончается.

Павел помог мне донести сумку до лифта, я нажала кнопку и махнула рукой, хотела напоследок поблагодарить его, но дверь лифта закрылась.

Он смотрел мне вслед со странным выражением лица.

Квартира хранила следы моих поспешных сборов. В углу гостиной сверкала елочка, я пожала ее лапу и обнаружила на ладони несколько хвоинок.

Я торопливо рассовала вещи по местам, на ходу включила компьютер.

Прошла в кухню, сделала себе огромную чашку чаю с лимоном (отрезала неприлично толстым ломтем, ну, да ведь никто не видит!) и вернулась к компьютеру.

В тишине квартиры мне хорошо думалось.

Часов в двенадцать я отключила компьютер, пошла в душ. Мне на глаза попался телефон, и я с удивлением поняла, что за весь вечер даже не вспомнила о нем.

Утро первого рабочего дня, как всегда после праздников, прошло сумбурно.

Осмоловский еще не вернулся из поездки, и все ходили из кабинета в кабинет, обмениваясь каникулярными впечатлениями и продолжая праздничное ничегонеделание.

Павел появился на несколько минут, забрал какие-то документы и отбыл в банк.

Зато ближе к обеду появились Алена с Ленкой. Мы пошли перекусить в любимую кафешку.

Хорошо, что у них было столько новостей! В общем, я получила передышку.

Мы набросились на Алену с расспросами, и она рассказала, что родители Антона ей очень понравились, приняли их замечательно, и, самое главное, она торжествующе показала руку: на тоненьком пальчике сверкал бриллиант.

– Решили, что свадьбу назначим на конец апреля.

Мы так завопили, что посетители кафе с тревогой оглянулись, но, увидев, как мы бросились на Алену с поцелуями и объятиями, успокоились и заулыбались.

Помешивая кофе, я спросила:

– Ленка, а как там твой Таиланд? Готовиться нам к еще одной свадьбе, или нет?

Обычно не лезущая за словом в карман Ленка неожиданно притихла. Она подняла на меня глаза:

– Знаешь, мне с тобой надо поговорить. Кажется, серьезно. Я там встретила Осмоловского с Владой. Представь, они поселились в бунгало для новобрачных!

Я опустила голову:

– Я прошу тебя, ничего мне не рассказывай.

Обе подруги переглянулись, и Лена спросила:

– Ты так и просидела все праздники одна?

Я вздохнула. Врать не хотелось, а правду рассказать было затруднительно.

– Павел забрал меня с собой на дачу.

Ленка недоверчиво спросила меня:

– Так у тебя роман с Павлом, что ли?

Алена внимательно на меня посмотрела и хмуро ей пояснила:

– Ты ее не знаешь, что ли? Она – стойкий оловянный солдатик…

Ленка перебила:

– Я знаю Павла. Неужто не уговорил? Гелька, ты – святая!

Алена все так же хмуро прокомментировала:

– Не святая, а просто дура.

Перерыв подходил к концу, так что им не удалось вытянуть из меня никаких подробностей.

Мы вернулись в контору, и я поднялась к себе.

Несмотря на то, что день уже начал прибавляться, темнело рано, и я вскоре включила освещение.

Устроилась за компьютером, увлеклась работой. Услышав звук открывающейся двери, я решила, что это Павел.

Знакомый смешок застал меня врасплох. В дверях стоял Виктор, и, невзирая на все наши договоренности и намерения, я бросилась к нему.

Кажется, он тоже соскучился, потому что гладил мои волосы, жадно целовал меня, прижимаясь сухими нетерпеливыми губами, и неизвестно, до чего мы дошли бы, но в этот момент на мой компьютер пришло сообщение, и он мелодично звякнул. Я пришла в себя и отстранила его руки, прижалась лицом к груди. Дрожащей рукой он взял мою ладонь и молча поцеловал пальцы.

Я отстранилась. Успокаивая дыхание, отошла к компьютеру и засмеялась. Это было сообщение от Ленки: «Пляши!»

Виктор тоже прочитал его, хмыкнул.

Он подошел ко мне сзади, наклонился и поцеловал в шею. Я закинула голову и хрипло попросила:

– Виктор, подожди, не надо!

Он отпустил меня, но не отошел. Глухо попросил:

– Поедем?

Я кивнула.

– Только предупрежу Павла.

– Не надо никого предупреждать, поедем и все. Если будет надо, я сам с ним объяснюсь.

Когда через полчаса я влетела, запыхавшись, в нашу квартиру, Виктор уже ждал меня.

– Тебя не было так долго, я даже решил, что ты передумала ехать!

Я счастливо засмеялась, и, кокетливо увертываясь от его поцелуев, сказала:

– Как назло, не могла поймать такси!

Виктор вышел из душа, лег на покрывало рядом.

Нашел сигареты, закурил, щелкнув зажигалкой.

Я попросила:

– Дай сигарету и мне.

Я затянулась, и, наконец, меня отпустило.

Виктор, наблюдавший за мной, тихо спросил:

– Что, так скучала? Раньше ты не курила.

Я прилегла с ним рядом, закрыла глаза.

Он гладил мои волосы, потом зарылся в них лицом:

– Прости.

Видимо, чувствуя свою вину, он не расспрашивал меня о том, как я провела праздники.

На следующий день, вернувшись с обеда, я нашла на своем столе запечатанный конверт с чем-то выпуклым. Вскрыв его, обнаружила ключи от машины и документы, выписанные на мое имя. Короткая записка, написанная рукой Виктора, гласила: «Не сердись. Машина на стоянке у дома.»

Я внимательнее посмотрела документы и хмыкнула: 525-я БМВ. Я вспомнила слова Павла и про себя подивилась его правоте.

Впрочем, радость от подарка была омрачена почти сразу. Позвонила Ленка и свистящим шепотом сообщила, что ее шеф подарил жене на новый год новенькую, круто укомплектованную Ауди под сто штук зеленью. Бухгалтерия (вот подлизы, прости господи!)уже сочинила ей стихи по этому случаю, а она им выставила торт и шампанское.