Да и то, что я убил его с одного удара – изрядно прибавит мне доверия, как к обученному сражаться именно на палашах дворянину.

Что я точно – из благородного сословия, не какой-то там крестьянин или мастеровой, который в имперской армии чего-то там немного понахватался, упражняясь с копьем.

Местному палашу молодые дворяне по десять лет учатся с самых младых лет, как только могут поднять в руке его деревянное подобие. Так что противостоять даже такому молодому дворянину простой служивый больше минуты не сможет никак. А уж победить его с одного удара – ну это просто невозможное здесь событие.

Поэтому норр постепенно ко мне проникся, что и немудрено, понимая про действующее на него Внушение и даже распорядился подать бутылку вина из своих подвалов. Для этого особо доверенный человек из прислуги спустился в построенный на холме подвал замка и набрал вино из бочки в редкую здесь еще бутылку из зеленого стекла. Так мы провели время до обеда, попивая достаточно вкусное и сладкое белое вино, разговаривая о том, что интересного происходит с производством данного напитка у норра Истримила.

Охлажденное вино все-таки употреблять гораздо лучше местного мутного пива в дешевых тавернах, куда ходят простые вояки, это я понял сразу, с первого серебряного бокала. Оно такое полусладкое, что здесь считается хорошим выбором.

Зато с опытным видом повертел вино в бокале, покрутил, чтобы плеснуть на стенки, понюхал, попробовал и еще раз покрутил.

– С сахаром все хорошо, виноград как следует вызрел. Сами выращиваете, норр Истримил? У отца тоже имелись виноградники, – и я тяжко вздохнул, как бы вспоминая придуманные и оставшиеся неизвестно где заросшие виноградной лозой холмы, будто бы принадлежащие нашей славной фамилии.

Отцова дочка на шести сотках никаких холмов не имеет, конечно.

Заинтересовал я норра всерьез своими словами, потом долго слушал его рассказ о каменистых склонах, где растет гордость хозяина и о методах создания вина по его личным рецептам.

Ну, как-то в прошлой жизни я ходил на лекцию к одному сомелье, теперь вспоминаю, чем можно показать свою грамотность в этом вопросе. Чего не спросить интересного мне человека на интересующую его не по-детски тему, если хочется понравиться хозяину баронства.

Однако, есть у меня и более надежный способ заинтересовать норра в долгом сотрудничестве, пора его выложить, как самый серьезный козырь.

Пока Мурзик медленно обходит зал, обнюхивая углы и дожидаясь, когда нас позовут к обеду.

– Совершенно случайно я нашел и захватил набор дорогих инструментов из трофеев убитых зверолюдов, похоже, что по качеству исполнения – они из совсем другого мира. Откуда они взялись у этих посыльных нелюдей – для меня до сих пор загадка. Наверно попали к ним с прежними жертвами этого зеленого водоворота. Однако, мой отец занимался так же серьезным производством и держал купцов для продажи своих изделий.

Даже вот так – не сам торговал, а поручал это не слишком благородное дело нанятым оборотистым, но простым людям.

Это я на всякий случай придумал, чтобы приподнять свой уровень в глазах барона.

– Здесь эти инструменты смогут произвести определенный переворот в промышленном производстве.

Пока я чувствую, что благородный норр внимательно выслушивает меня, однако, верить мне не спешит. Пронизан, так сказать, здоровым скептицизмом в отношении скромно одетого парня, простого такого воина в отставке.

Который рассказывает совсем невероятные вещи с заметным таким акцентом.

Еще мне необходимо полностью переодеться, купить какие-нибудь дворянские камзолы, побольше дорогих рубашек свободного покроя и еще пошить короткие широкие штаны для верховой езды по местной моде.

В таких штанах с длинными сапогами выше колена и ходят местные дворяне в основном, когда куда-нибудь выезжают.

Да и обувь специальная требуется, поэтому придется мне ехать в Ликвор и там заказывать все с чистого листа после тщательной примерки. Местные дворяне только туда и ездят, здесь ничего такого не производится.

Вскоре нас зовут в обеденный зал, где меня встречает остальная семья норра, его управляющий и даже мажордом в замке имеется, который уже выучил мой титул и представляет меня собравшимся. Выгляжу я обычным воином в отставке, пыльный мешок за спиной, однако, все же с какими-никакими манерами воспитанного и образованного человека.

Обедаем в узком кругу, сам норр, две его смазливенькие дочки лет пятнадцати-шестнадцати, жена, представительная дворянка лет тридцати-тридцати пяти, и больше никого.

Никому пока здесь не нужны лишние разговоры о совместном обеде с простым воином, хотя мое звание вполне почетно в Империи и немного внимающих ее порядкам ближних баронствах. Гордиться моим присутствием в роли простого воина за семейным обедом не станешь, но и стыдиться тут особо нечего.

Особенно, когда я назвался последним выжившим свидетелем смерти стражников-бунтовщиков из соседнего Баронства.

Тут все до единой семьи местных норров не упустили бы возможность зазвать меня к себе на обед, чтобы узнать подробности последнего боя бунтовщиков, заметно потрясших местный мир своим подлым выступлением.

Вот норресса – совсем голубая кровь по манерам, в отличии от довольно просто общающегося норра, смотрит на меня с явным недоверием и заметным пренебрежением, как я отчетливо вижу и чувствую.

Переключаю свое умение больше на нее, норр, как мне кажется, уже вполне заинтересован в продолжении знакомства.

Все присутствующие внимательно обращают внимание, как я пользуюсь вилкой с двумя зубцами при поедании доброй порции свинины, как умело отрезаю очень небольшие куски мяса своим дорогим и красивым трофейным ножом, как тщательно прикрываю рот, как изысканно кручу серебряный бокал, элегантно пью вино, при этом поддерживаю непринужденный разговор.

Явно, что не простой крестьянин или воин к ним сегодня пожаловал, мои манеры это определенно показывают всем присутствующим.

Интересует всех, конечно, первым делом судьба стражников-бунтовщиков из соседнего баронства.

И мой диковинный зверь тоже, но я сразу предупреждаю, что он совсем дикий и ест из рук только у меня, чтобы его не затискали восторженные дворянки. Котейка это не очень любит и может серьезно поцарапать девиц. Поэтому Мурзик занимает свою любимую стратегическую позицию под столом и только успевает пожирать всякие лакомые кусочки, которые спускают вниз норреситы, как тут именуют молоденьких незамужних дворянок.

– Да, зверь любит мясо, и даже молоко лакает с большим удовольствием. Настоящий хищник!

Тут же отправляют прислугу принести с фермы плошку свежего молока для диковинного зверя.

А про смерть бунтовщиков – это самая главная тема для меня на ближайшие пару месяцев.

Про меня самого тоже спрашивают, только довольно поверхностно, ибо со мной все не ясно сейчас. Поэтому и нет никакого смысла углубляться в какие-то подробные выяснения насчет моей личности.

Зато события сурового бунта, коснувшееся плотно всех вокруг, вызывает многочисленные вопросы. Все лично знают своего соседа-барона и видно хорошо, что не очень его любят в сообществе.

Эту нелюбовь я вижу конкретно, проскальзывают временами намеки на фантастическую жадность и скверный характер дворянина, которые и привели фактически к бунту среди стражи. Из-за этого события пришлось пострадать всем его соседям, бунтовщики много у кого убили людей и пограбили жителей, когда пробивались из баронства в сторону Станы.

Ну и класть своих людей за патологически жадного соседа-придурка не нашлось желающих, пришлось ему самому с немногими оставшимися верными людьми слезно просить помощи у соседей. Скрепя зубы, ему все-таки помогли вооруженной силой вернуть владение, продемонстрировав миру свою сплоченность по такому случаю.

Теперь, правда, уже искренне жалеют о своей доброте.

Что его самого бунтовщики не прихлопнули тоже, это было бы очень кстати и совершенно по делу.

В общем, проблем случилось много, однако сосед-норр после подавленного бунта не только не исправился, а стал еще невыносимее себя вести. Хозяйство у него полностью расстроено, денег совсем не осталось, оружия тоже, даже несчастная и запуганная жена с детьми убежала к своим родителям с концами.