Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Для Лукашенко народ — святая святых. Выше святости преподобной иконы Божьей матери. Лукашенко постоянно помнит, что вышел из самой гущи белорусов и в этой гуще остался. Считает себя не президентом, а всего лишь доверенным лицом тех, кто за него голосовал. Доверием избирателей Лукашенко гордится и ценит высоко.

Для Ельцина народ — это быдло, безликая масса, помогающая ему стать эдаким некоронованным царьком. Царствовать любит, быстро вошел во вкус, не стыдится говорить, что был царь Петр Первый, а теперь есть царь Борис Первый. Похож же не на царя, а на самодовольного чабана, шагающего впереди отары, положив на плечо, для острастки, ярлыгу. Смешон и наивен, когда по-мальчишески гордится своим президентством. “Я — президент!” “Указание мое, вашего президента!” “Беру под свой президентский контроль”. “Я — президент и гарант!” Слова такие, как “народ”, “трудящиеся”, “забота о человеке”, “любовь к Родине”, им забыты напрочь. Такие понятия, как Советы, народовластие, Отечество, патриот — пугают Ельцина, как красные платки обозленного быка. Мужественно, по-солдатски, сказал о нем Лев Рохлин. Если Ельцин за шесть лет, говорил генерал, ничего не сделал для улучшения жизни своего народа, то такой президент никому не нужен, и он либо должен сгореть со стыда, либо уйти в отставку! К сожалению, мужественные слова не услышаны. Ни сгорать со стыда, ни уходить в отставку Ельцин и не помышляет, и ни Лев Рохлин, ни Геннадий Зюганов, ни Владимир Жириновский, ни кто-то еще толком не знают, как избавить Россию от Ельцина.

На американскую землю еще не ступала нога Лукашенко, и он спокоен. Ельцин летает в Америку запросто, как на свою загородную дачу. Лукашенко не знаком ни с Биллом Клинтоном, ни с Гельмутом Колем, не встречался с ними, и ничего, живет себе нормально. Ельцин с ними обнимается, целуется, считает своими закадычными друзьями. Заискивает, унижается, и чувства у него к Биллу и Гельмуту такие, какие бывает у бедного родственника к богатому.

Помните, в Белом доме Ельцин обнимал и целовал Билла, а телекамеры вещали эту трогательную сцену на весь мир. После обнимания и лобзания Ельцин вытянулся по стойке смирно и радостным голосом докладывал хозяину. Стыдно было смотреть и слушать. “Любезный мой друг Билл! С великим удовольствием сообщаю. С коммунизмом в Советском Союзе и с Советской властью в России я покончил раз и навсегда. Обними меня покрепче! Порадуемся вместе!” Обнимались и радовались. Еще бы не радоваться! Свершилась сделка, и какая!

Лукашенко не дружит с зарубежными банками, не протягивает им просящую ладонь. И ничего, обходится. Ельцин без международных банков жить не может. Они для него — радетели и надежные спасители. Им можно протянуть и две руки. Щедрее осчастливят.

Могло ли происходить хоть нечто подобное с Лукашенко? Ни в коем случае. Он скорее умрет, но никогда не продаст ни себя, ни родную Белоруссию. Человек он порядочный, хозяин бережливый. Ельцин — из тех, из торгашей и шабашников. Если ему выгодно, он продаст по дешевке не только страну, а и мать родную. Самый наглядный тому пример — Беловежская пуща. Ельцин с легкой душой подмахнул мерзкий беловежский лоскут. Лукашенко назвал тот лоскут грязной тряпкой, и в белорусском парламенте один, как перст, проголосовал против ратификации позорной сделки.

Недавно поджидал рейсовый автобус. Рядом сидела словоохотливая старуха. Моя сверстница, бывшая партизанка. В молодости, видать, была бедовая. Разговорились о житье-бытье и, как обычно, о Ельцине и Лукашенко. Моя сверстница сказала громко, чтоб слышали все: “Недавно гостила у сестры в Минске. Хорошо живет Белоруссия. У них там даже пахнет Советской властью. Был бы у нас свой Лукашенко, то мы жили бы еще лучше”.

Я подумал: бывшая партизанка восторгается Лукашенко и жизнью в Белоруссии. А кто ненавидит Лукашенко и Белоруссию? Некоторых назову поименно. Евгений Киселев, коханый, черноусый красавец, из породы элитных. Подстать ему Сергей Доренко, только безусый. Когда перед телекамерой проклинает Лукашенко и Белоруссию, то захлебывается, никак не может проглотить озлобленную слюну. Тут же, на подхвате, Николай Сванидзе. Старательно и не без умысла обрусел. Смолистая бородка. Даже сквозь нее видно, сколько в обрусевшем Коленьке хранится ненависти к Лукашенко и к Белоруссии. Пристяжным, иноходью пританцовывает Андрей Разбаш, симпатичный, поразительно похожий на молодого Льва Давидовича.

На кого ни посмотри — делец, каких мало, и непременно приставлен к телекамере. Языкастые, за словом в карман не лезут. Улыбчивые, послушные. У нас, на Кубани, в моем хуторе Маковском таких молодцов называют с усмешкой: “Э-э! Так это же супчики-голубчики!” Так, потехи царской ради, Ельцин вдруг сказал бы: “Ну, разлюбезные мои супчики-голубчики, мигом падайте ниц, креститесь и целуйте мои ноженьки!” Упадут с радостью. Покажут любовь и преданность. Потом, сидя в дикторской, станут уверять телезрителей, какой совершили благородный поступок. И снова, с еще большим рвением, возьмутся за свое — поливать нечистотами Лукашенко и Белоруссию.

Какая судьба уготована Союзу двух славянских государств? Президенты удивительно разноликие, разномастные. Перед телекамерами день в день вещают супчики-голубчики, люди бесстыжие, пропитанные злобой. Нет, не помогут России и Белоруссии ни ритуальные встречи на высшем уровне, ни показные, для телезрителей, братские поцелуи Ельцина и Лукашенко. Не принесет Союзу пользу и то, что один президент вхож в Белый дом, может по-братски обнимать любезного Билла, а другому президенту строго запрещено появляться даже на пороге.

По всему видно, доброе дело осложнено тем, что ведется неумно, предвзято, неинтеллигентно. Да и какая может быть интеллигентность? Ельцин по природе груб, озлоблен. Умеет угождать Биллу, Гельмуту, Жаку, а на Лукашенко смотрит, как на подчиненного. “Требую объяснения!” Ничего не скажешь, Ельцин умеет показать свою президентскую власть. Отлично обучен еще на обкомовской службе. Потому и забывает: возрожденное славянское единство нуждается в ласке, в добром слове и отеческой заботе. Ведь новоявленный Союз двух — еще дите. Слабонькое, беспомощное. Мальчуган только-только пробует ходить, а его недруги, подобные всяким киселевым и доренкам, бросают камни, палки под его неокрепшие ножки. Туда же, под мальчугана, брошен и Шеремет, как бомба замедленного действия.

Люди приветствуют Союз России и Белоруссии, ибо знают: наши народы извечно живут по-братски. Иначе не могут. Не может и Лукашенко. А не сможет ли Ельцин? Он уже сегодня косится, и над русой головой мальчугана летят знакомые окрики: “Не сметь!” “Не самовольничать!” Что же будет дальше? Как Союз станет расти, крепнуть, богатеть? И как быть с тем, что в России — геноцид, обнищание и разорение, а в Белоруссии — зеленеют росточки новой жизни и, как уверяет бывшая партизанка, “у них там даже пахнет Советской властью”.

Вопросы, вопросы. Один тревожнее другого. Конца им не видно.

Оттого и на душе ноющая боль.

22
{"b":"93139","o":1}