Тут Найтблюм почувствовал неприятное ощущение – лёгкое, словно маленький жучок ползает по лбу. Такое чувство возникало у него только тогда, когда на него пристально смотрят или когда по лбу действительно ползает маленький жучок. Природа этого чувства его всегда удивляла, в юности он считал это своей особой способностью, как в его любимых историях про супергероев, что это есть его вариант шестого чувства.       Так, собственно, и было, кое-кто действительно буквально сверлил его взглядом. Он отыскал этого человека. Им оказалась Кэтрин, младшая дочь Ричарда, с коей он собственно и познакомил Хэмминга на одном из своих благотворительных вечеров. Она неловко теребила пальцами свои черные кудряшки, но господи, снова эта идиотическая улыбка, его передернуло.

– А что вы думаете по этому поводу?, – наконец обратился к нему Ричард, – если затеют драку лев и белый медведь, кто победит?

– Трудно сказать, – ответил Найтблюм, – лев быстрее, белый медведь сильнее.

– Победит белый медведь. Он очень силен, его шкуру очень трудно прокусить, один его удар пошлет льва в нокдаун.

– Любопытный факт. Неужели вам довелось это видеть своими глазами?

– Научный факт, мой друг, – иронично ответил Ричард.

– Интересно. А знаете ли вы, что в лесах Индии водится чёрный лев? – продолжил тему Хэмминг.

– Чёрный? – удивленно спросил Ричард.

– Говорят, он почти в два раза больше обычного, и водится в особо темных лесистых местах, близ гор и пещер. Он также прекрасно взбирается по горам и деревьям, что говорит о его огромной силе и ловкости.

– Ну, если это действительно так, то я думаю, вопрос про льва и медведя стал бы философским, – сказал он и засмеялся.

 Хэмминг решил аккуратно перейти к цели своего визита. Отвесив пару отборных шуток по поводу модельной внешности его личного адвоката, он заставил невольно улыбнуться и самого Дэкстера. Но после, его ждала неожиданность.

– Я знаю истинную цель вашего визита, мистер Найтблюм, – монотонно заявил Гринхэлм старший.

– Неужели?! – сделал удивленное лицо Хэмминг.

 Надо сказать, что Найтблюма очень трудно было застать врасплох или искренне удивить. Поэтому практически все эмоции, которые можно было заметить его на лице, всего лишь маска, но маска отменного качества.

– Я знаю, что вы собираетесь предложить мне то же, что и ваши «коллеги», если можно так выразиться, – спокойно продолжил Ричард.

– Любопытно, – прервал его Хэмминг

– Что именно?

– Кто же вам сообщил столь неактуальную новость?

– Что вы имеете в виду? – Ричард удивленно поднял брови.

 Найтблюм снисходительно улыбнулся.

– Дело в том, что я передумал предлагать вам продажу.

– Как же так? – в голосе Ричарда прозвучала нотка разочарования.

– Дело в том, что взглянув воочию на ваш без преувеличения прекрасный особняк, я пришел к выводу, что большую цену вам за него я все же предложить бы не смог, – отметил Найтблюм и встретил вопросительный взгляд Ричарда.

– Каковы же причины вашего решения. Вы считаете, что он не стоит своих денег?

– К сожалению, это так, – заявил Хэмминг.

 Видимо Ричарда этот факт очень заинтересовал.

– Продолжайте.

– Судя по всему, предыдущие владельцы были довольно эксцентричны и влезли в чужое дело, через-чур нагрузив своими прихотями фасад здания – знаете ли, каменные горгульи и греческий фриз плохо сочетаются друг с другом.

 Ричард внимательно слушал.

– А прекрасный пол в вашем замечательном холле подпортили, вырезав на нем совершенно невообразимый рисунок, – продолжил Найтблюм, – стены дома тоже в блестящем состоянии, что говорит о его реставрации. Все это, безусловно, скажется на цене. Я не могу предположить, сколько элементов еще было заменено. В идеале дом должен находиться в первозданном виде, без вмешательства в его внешний вид владельцев, хотя бы этого столетия.

 Выслушав его до конца, Ричард улыбнулся и переглянулся с Дэкстером, после чего ответил.

– Мистер Найтблюм, спешу вас обрадовать, – весело сказал Ричард, – заявляю вам, что к экстерьеру здания ни притрагивалась ничья рука, ни владельцев, ни даже реставраторов. Специалисты поработали внутри, но и только. Никто здесь не занимался самодеятельностью, было восстановлено лишь то, что и так было. Моя семья является владельцем этого поместья уже пять поколений. И этот факт я могу подтвердить документально.

– Но как же сплошь застекленные окна на первом этаже, – отметил Хэмминг, – надеюсь, вы не хотите сказать мне, что они там так и стояли с самого начала?

– Их пришлось застеклить, так как раньше там стояли безвозвратно уничтоженные витражи. В таком состоянии, как рассказал мне еще тогда мой дед, они и достались нашей семье. Могу только представлять какими прекрасными они могли быть.

 Где-то в глубине Хэмминг, казалось, впервые искренне удивился. «Витражи на первом этаже, стрельчатые окна. Неужто это строение раньше было подобием церкви?» – спросил себя Найтблюм.

– То есть и рисунок на полу в холле имелся с самого начала? – уточнил Хэмминг.

– Абсолютно верно, – сказал Ричард и улыбнулся.

 В голову сразу же забралась мысль о том, для чего раньше могло служить поместье – до того, как оно перешло к Гринхэлмам. Его чутье подсказывало ему, что дом еще старее, чем он предполагал, а возраст поместья, как и у вина, очень благоприятно сказывается на цене. Ну и что же, что Ричард, вероятно, не согласится продать этот дом, у Найтблюма всегда есть второй вариант, не очень обходительный, но очень действенный.

– В таком случае, – обратился он к Ричарду, – исходя исключительно из профессионального интереса, я бы хотел осмотреть фундамент здания.

– Боюсь, что это не возможно, – отметил Гринхэлм.

– Но…

– Никаких «но» мистер Найтблюм, – оборвал его Ричард, – это мой дом, и я решаю, что в нем можно, а чего нельзя. И не в обиду вам, но я не потерплю, что бы кто-то шнырял в моем подвале. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Я вас прекрасно понимаю, – произнес Хэмминг и решил, что этот вопрос больше поднимать не стоит.

 Но кое-что ещё веё-таки беспокоило его. Зачем же Ричард пригласил его сюда, зная заранее, что он отправится к нему с целью убедить продать поместье. «Думаю, это мало кому понравится. Значит, у Ричарда имеется определенный интерес в отношении моего прибытия сюда. Но какой именно?»

 Вечер продолжался. Кажется, никто не скучал. Ричард неспешно общался то со своей женой, то с адвокатом; Чарльз и Альберт вели словестную дуэль, хвастаясь перед женами, а Кэтрин все продолжала сидеть, уставившись на Хэмминга. В конечном итоге это так ему надоело, что он попросту совсем перестал это замечать.