Левис чертыхнулся и вскочил на ноги, резко выбрасывая руку вперед и сжимая пальцы в кулак. Животное впереди взревело еще громче, задергав ногами, но больше не двигаясь с места. Я заворожённо наблюдала, как мощное тело индрика медленно поплыло обратно в нашу сторону, будто на невидимом тросе.

– Ты уж извини, но… – Парень не договорил, напрягшись всем телом, чтобы не упустить животное из своего магического капкана.

Я видела, как вздулись и потемнели вены на его руках, резко выделяясь на бледной полупрозрачной коже. По цвету почти сравнявшись с его черным лонгсливом. Он поднял вторую руку, помогая подтянуть сопротивляющегося зверя еще ближе.

– Но ты пахнешь по-другому. Вот он и испугался. Не могла бы ты….

– Да-да, извини.

Не в силах оторвать взгляда от этого противостояния, я медленно попятилась спиной, натолкнулась на стену, и только потом, нехотя развернулась и пошла прочь. Левис редко демонстрировал свою силу, будто пытаясь сойти за обычного парня, но даже такие короткие моменты давали ясно понять, насколько могущественным он был.

– Опять что-то вынюхиваешь?

Я остановилась, мысленно проклиная каждый сделанный шаг. И хоть голоса у братьев звучали очень похожи, но эту интонацию, холодную и угрожающую, ни с чем нельзя было спутать. Борясь с желанием проигнорировать вопрос, я все же нашла в себе силы и развернулась.

Скрестив руки на груди Гравис держался в тени, расслабленно облокотившись о стену. Его волосы, цвета вороного крыла, были идеально уложены, ниспадая на плечи, темные глаза, казалось, светились в полумраке, как у хищника, вышедшего на охоту.

Несмотря на то что они с братом были близнецами, я не могла найти в их внешности ничего схожего. Возможно лишь высокие скулы и волевой резко очерченный подбородок, всегда придававший выражению лица дополнительную строгость. Но если Левис объяснял её некоторой замкнутостью и отстраненностью от внешнего мира, то мрачность его брата говорила лишь об одном – полном презрении к окружающим.

– Я зашла забрать документы.

Его взгляд прошёлся по мне с ног до головы, точно сканер просветив насквозь. Я ощутила его на себе физически, как холодный порыв ветра на разгоряченной коже. Мне стоило больших усилий, чтобы не поежиться и не отвести взгляд. Порой казалось что парень и вовсе читает мои мысли, наперед зная все намерения. Иначе как можно было объяснить то, что при всей его неприязни, он продолжал терпеть мое присутствие. Будь у него хоть малейшее сомнение в моих действиях, угрозы давно бы перешли в нечто более реальное.

– Неужели? И с чего такая срочность?

– Пишу статью для журнала об открытии выставки вегетандров. Левис подготовил для меня общую справку для статьи.

Парень поморщился, отделяясь от тени и, крадучись, приближаясь ко мне.

– О, в этом вы все. С вечными попытками все систематизировать и упорядочить. Загнать в рамки своего примитивного мира. А все что не укладывается в ваше мировоззрение, отправляется в тесные клетки, выставляясь на потеху публики.

Его слова, с какой бы злой не были произнесены, уже не могли меня задеть, настолько я привыкла выслушивать подобные обвинения изо дня в день. И если поначалу такие нападки пугали, то сейчас не вызывали ничего кроме раздражения.

– Но в Центральном саду нет клеток, – пролепетала я, зная, о чем он говорит, но не желая признаваться.

– Наш мир гораздо старше вашего, а вы растаскиваете его на сувениры, выставляя на показ как уродцев в цирке.

– Отстань от неё, я сам предложил помощь.

Я не сдержала вздоха облегчения, оборачиваясь и расплываясь в улыбке при виде светловолосого брата. Он выглядел уставшим – платиновый пряди торчали в разные стороны, рукава кофты были закаты по локоть, а темно-синие джинсы испачканы в грязи.

– Я хочу, чтоб люди научились понимать наш мир. Это первый шаг к принятию.

– Ты наивен или попросту глуп, – парировал Гравис. – Все незнакомое вызывает у них страх, а страх всегда порождает ненависть. Если бы это было не так, у нас с тобой не нашлось бы работы.

– Это замкнутый круг. Пока наш мир уничтожает их, они будут стремиться уничтожить нас. Как эти существа опасны для мира людей, так и люди опасны для них. Мы должны провести черту между ними, должны установить правила.

– Мир не будет прежним, – в голосе Грависа не слышалось сожаления, только вызов и какая-то маниакальная потребность в противостоянии. – Ты лишь откладываешь неизбежное.

– Неизбежное? – встрепенулась я, не совсем понимая, о чем говорят братья. – Что неизбежное?

– Ничего, – Левис бросил на брата неодобрительный взгляд, но тот в ответ только хищно ухмыльнулся. – И вместо того, чтобы разводить здесь демагогию, кому-то стоит проверить лингбакра.

– Вы его поймали?!

– Его не нужно ловить, – сквозь зубы процедил Гравис, проходя мимо меня, намеренно близко, касаясь плечом моего плеча. – Он разумное существо.

– Которое ест людей! – не выдержала я.

– Только тех, кто ниже его по интеллекту и не может отличить животное от куска земли.

– Гравис!

Тот лишь громко расхохотался, и, не обернувшись, направился в южное крыло, там, где размещались плавучие доки.

Мы оба молчали, пока его шаги окончательно не стихли, оставив после себя только фантомное эхо.

– Не принимай близко к сердцу, – наконец нарушил молчание Левис, – он говорит так не со зла. Все наши поступки продиктованы страхом.

Я кивнула, хотя и очень сомневалась, что такой как Гравис мог вообще чего-то бояться. Мне доводилось видеть, как он усмирял новоприбывших существ в питомнике – если его брат пытался получить их доверия, то этот колдун шел коротким путем, обретая контроль силой.

– Я бы хотел, чтобы ты согласовала со мной статью перед печатью.

Пройдя в кабинет, светловолосый парень взял в руки большую серую папку, больше похожую на полноценный архив в несколько томов. Я переняла ее, ощущая на себе всю тяжесть этих знаний.

– Конечно, без проблем. Без твоей помощи я и не справлюсь.

Что я могла написать о людях-растениях? Растениях-людях? Разумных растениях? Вегетативных людях? Это было за гранью моего понимания, как и любого другого человека.

– А что будет с лингбакром? Передадите властям?

– Нет, – отрицательно замотал головой Левис, – ни в коем случае. У них нет никаких условий для его содержания. Он уже сейчас около 2 квадратных километров площадью, и будет расти дальше.

– Но он опасен.

– Мы вывезем его подальше и выпустим.

– А если он вернется?

Парень смерил меня пренебрежительным взглядом, будто я сморозила глупость. А потом устало вздохнул, что только добавило ситуации неловкости.

– Лингбакр весит больше четырехсот тонн, поверь, скоростные гонки не для него. Обычно они дрейфуют в море, меняя ареал обитания, только при истощении кормовой базы.

Ну да, звучало безобидно.

– Но что-то привело его в город.

– Возможно, павшие границы потревожили его дом, вот ему и пришлось искать новый.

Мне хотелось сказать больше. О пропавших без вести людях, о постоянном страхе встретить одного из его питомцев за пределами приюта, о тянущем чувстве томительного ожидания, что должно произойти что-то плохое. Ни ему, ни, тем более, его брату этого было не понять. Как жилось обычному человеку в этом необычном мире. Да, они делали его немного безопаснее, но, с другой стороны, я понимала, что жизнь их питомцев всегда будет важнее жизни таких как я.

– И ты же понимаешь, что об этом не стоит никому рассказывать?

Кивнув, я отвернулась. Полная секретность была главным условием моей работы в «Виталище». Да и само это место… Я подошла к панорамному окну, окинув взглядом парковую зону, казавшуюся отсюда бескрайней – никто бы из моих родных или друзей не поверил бы, что в нашем городе спокойно разместился целый заповедник с сотней редких магических животных. Выпусти их прогуляться по нашим улочкам и весь город полег бы в руинах.

– И насчет индрика, я тоже сомневаюсь. Он слишком ценен. Не хочу, чтобы о нем знали. Тот факт, что они обитают глубоко под землей, говорит сам за себя. Не нужно выводить его на поверхность. Понимаешь о чем я?