– Полагаю, вы должно понимать, что здесь не место для шуток. Не после того, что произошло в Nou Món. Погибло много существ. Из обоих миров. И нам нужна информация, чтобы найти тех, кто это сотворил.

– Так с чего вы решили, что она у меня есть? – не выдержала я, сцепив руки на груди и бросив на него свой самый недобрый взгляд. – Я в этой истории – пострадавшая.

– Потому что вы лезете туда, куда вам ход закрыт. Потому что связаны с пропавшей девушкой. Потому что ваши родители радикальные магические протестанты. Потому что вы были там в момент инцидента и не пострадали.

– Какая жалось. – Сарказм смешался с обидой. – В следующий раз постараюсь себе что-нибудь сломать, чтобы не вызвать подозрений.

– Вам все еще смешно?

– А вам? Может причина не в моей биографии, а в том, что я человек? Так же проще. Повесить все грехи на людей. Вы не ищете настоящих виновных, вы для себя уже все решили. Конечно, кто еще может владеть магией такой силы? Это же очевидно.

Какое-то время эльф не двигался, напоминая античную мраморную статую. Руки в карманах брюк, голова слегка наклонена набок, точно мужчина о чем-то очень сосредоточенно размышлял, а в глазах цвета расплавленного серебра плясали дьявольские искры. Он был зол и ему не нужно было показывать этого, я чувствовала эту клокочущую ярость даже на расстоянии. Мне стоило перетерпеть и смолчать. А теперь, как и предсказывали мои родители, меня ждали большие проблемы.

– Вам не стоит сомневаться в беспристрастности нашей организации. Наша работа – тщательно следить за незаконным использованием магии и магических артефактов. Мы все заинтересованы в порядке, как, полагаю, и вы сами.

Я молчаливо кивнула, чувствуя невероятную усталость и сожаление после своей гневной вспышки.

– И, если вы пытаетесь защитить кого-то своим враньем, – он сделала паузу, подчеркивая важность своих слов, – вы пойдете как соучастница преступления. То, что сегодня произошло в Nou Món, было самым настоящим преступлением против Иномирья.

Мне нечего было ему ответить. Ярлыки уже были навешаны и отказаться от своего я не могла. Преступница или соучастница звучали одинаково мерзко и не сулили впереди ничего кроме неприятностей. Я чувствовала себя добычей, из последних сил трепыхающейся в пасти хищника и пока не понимающей, что все уже кончено.

– Не хотите уточнить свои показания? – предпринял еще одну попытку эльф, но в ответ получил лишь молчаливое отрицание. – Людям не доступна магия. В их руках это неуправляемая разрушительная сила. Взяв на себя даже ее малую толику, они становятся опасны не только для окружающих, но и для себя.

– Только люди? – безэмоционально спросила я, мимолетно взглянув на эльфа. Его лицо не выражало никаких эмоций, холодная прекрасная маска.

– Нет, но только вы до конца не представляете разрушительных масштабов этой силы. Вы могли там погибнуть.

Я кивнула, хотя до конца и не понимала, каково это. Перестать существовать. Обратиться в прах или затеряться между мирами. Уйти и уже не вернуться домой. Не увидеть больше ни родителей, ни друзей… Разве такое было возможно?

– Вам стоит подумать еще раз, на этот раз более основательно.

Эльф был так близко, что я буквально ощущала его всем телом, как лёгкое дуновение прохладного бриза, предвещавшего скорую грозу. От него веяло опасностью.

Он наклонился, и его бледная точно фарфоровая рука опустилась на стол, в паре сантиметров от моей. Я вздрогнула от неожиданности и подскочила на стуле, опрокинув его на пол. Идеалистическую тишину разрушил грохот, испугавший меня ещё сильнее. Боясь столкнуться с эльфом, я метнулась к противоположной стене. Ухмыляюсь, он последовал за мной, спрятав руки в карманы брюк. Два широких шага и нас уже разделяло не более полуметра.

– Вам нечего бояться, – мужчина слегка склонил голову набок, пытаясь поймать мой взгляд, но я продолжала рассматривать серый бетонный пол под ногами, порываясь и вовсе зажмуриться. – Конечно, если вы ничего и никого от нас не скрываете.

Обладали ли эльфы силой внушения или само помещение было пропитано недоступной и непонятной мне магией, но каждый нерв в моем теле был натянут как струна, а мой дознаватель точно знал, как добиться нужной мелодии.

– Я ничего не знаю.

Вот только почему я уже и сама начинала верить, что совершила что-то противозаконное?

– А что вы сделаете, если узнаете.

– Сообщу вам.

Эльф кивнул, удовлетворенный таким ответом. Будто только этого и ожидая, он отступил, направившись к выходу из допросной:

– Можете идти, ваша подруга ждёт вас снаружи.

Когда за ним закрылась дверь, я все ещё стояла, вжавшись в прохладную каменную стену, не решаясь пошевелиться. Сердце и не думало сбавлять свой темп, пытаясь вырваться из грудной клетки, где ему стало неимоверно тесно. Только когда в комнату вошёл Ильинский, кивком головы приглашая меня проследовать за ним, я, на дрожащих ногах, поплелась прочь из этого проклятого места, мысленно зарекаясь больше никогда сюда не попадать.

Китти ждала меня в приемной, ерзая на высокой металлической скамье и от скуки болтая ногами в воздухе.

– Наконец-то!

Она подскочила, хватая меня за руку и, не прощаясь, выводя из зала ожидания на улицу, где уже начинало светать.

– Не теряйтесь, мы вам позвоним, – уже вслед выкрикнул нам следователь, но ни я ни Китти ничего ему не ответили.

Только оказавшись в такси и резво вырулив в плотный утренний поток, я, наконец-то, выдохнула, расслабившись, растекаясь по заднему сиденью автомобиля.

– Этот эльф…

– Да, – тут же закивала девушка, перебивая меня, – такой вежливый и учтивый следователь. Знаешь, горные эльфы всегда отличались присущим им хладнокровием, даже замкнутостью, но этот был весьма…

– Словоохотлив, – подсказала ей я.

– Да, приятно, что такие как агент Велистен защищают нас от магических угроз.

Велистен. Защищает. Я повторяла эти два слова в голове снова и снова, будто пытаясь распробовать на вкус. О да, я чувствовала себя в полной безопасности. Конечно же, он был вежлив с ней, потомком привилегированной семьи светлых эльфов – я бы не удивилась, узнав что Китти опрашивали в отдельной вип-зоне, не забыв предложить кофе и закуски. Вот отчего у нас с ней сложились столь разные впечатления о допросе. В отличие от нее, я особых восторгов не испытывала.

– И что ты ему сказала?

– То, что видела.

– А что ты видела? – начала я с наводящих вопросов. – Они спрашивали тебя про людей?

– Спрашивали кто стоял возле сцены, – отмахнулась эльфийка, будто это не имело никакого значения.

– И ты сказала, что там стояли люди?

– Ну ты же и сама видела.

– Китлари… – выдохнула я на одном дыхании и закрыла глаза. – Ты серьёзно? Обвинила во всем людей?

– Никого я не обвиняла, – обиделась подруга. – Я уверена, агент Велистен найдет и накажет виновных. Нам не о чем беспокоиться.

– Зачем ему кого-то искать, когда ты уже и так указала ему направление. Они считают, что источник находился между сценой и танцполом. Представляешь, сколько за вечер там побывало? Но нет, они хотели услышать, что там стояли именно люди. Требовали, чтобы я сказала им именно это. Словно все наперед решили.

– Почему ты так плохо о них думаешь?

– Да потому что я провела всю ночь в одной в камере с такими же растерянными и напуганными людьми в ожидании допроса. Именно допроса. И я бы точно не назвала твоего друга-эльфа «вежливым», – я взяла последнее слово в воздушные кавычки. – Он пытался выбить из меня признание. Запугивал. Говорил так, будто я была виновата в случившемся.

– Глупости, – фыркнула эльфийка. – Я за тебя поручилась. Ты все время была рядом со мной.

– А за тех других никто не поручился.

Китлари замолчала, что-то сосредоточенно обдумывая.

– Возможно, ты и права, там было многолюдно. Тем более, мы ушли…

Я выдавила из себя очередной тяжелый вздох. Жаль, что сейчас ее сомнения уже не играли никакой роли. Хотелось верить в торжество справедливости и что СОНИМ действительно проведет независимое расследование, но, увидев их работу изнутри, я не могла поддержать позитивный настрой подруги.