И это хорошо.

Потому что я могу пойти вправо, влево, могу уйти отсюда и замерзнуть в сугробе, а могу не уходить, пока меня не прогонят. Свобода.

И поэтому я была мамой для всех, кто этого хотел. Для воробышка в теплом свитере, для полной бледной девушки с заплаканными глазами. Я была моложе их, мне было двадцать два. Но это неважно.

Когда человек хочет мамы, ему не важно больше ничего.

Глава 5. ОДУВАНЧИКИ.

С ней по улице идти нельзя,

Потому что люди оборачиваются.

Девушка по имени Весна

Улыбается – лёд в душах плавится.

Николай Корешков, 2005 год, песня обо мне.

Мир полон радости и солнца, мир хороший.

Передо мной невозделанное поле санатория. Здесь я, правдами и неправдами, работаю «мастером зеленого хозяйства». По штату мне положены работники, но их нет, я одна сама у себя работник.

Таким счастьем я обязана своему невоздержанному оптимизму и широкой улыбке, ну и справке об учебе на первом курсе сельхозакадемии.

Работа! – ликует душа. Рабооота!!! Ураа! Встать рано, бежать на электричку. Чуть алеет рассвет.

Дорога через лес. Ягоды черники. Много, сладкие…

Травки собрать по пути, незнакомой. Это будет гербарий для института.

И в рот.

Июньское солнце хлещет беспощадно. Поле заросло одуванчиками. Хорошо, что меня не заставляют это пахать.

Что я могу, в сущности… Слабая двадцатилетняя девчонка. Вот и медкомиссию при устройстве на работу еле прошла: анемия и какой-то странный многолетний гайморит. Но ничего, приняли.

От солнца я теперь черная, словно негр…

Одуванчик лекарственный. Содержит горечи. Возбуждает аппетит. Улучшает состав крови при анемии.

Гонит желчь, успокаивает, замедляет рост раковых клеток. Борется с вирусами, грибками, гельминтами. Лечит печень, помогает при диабете… Высушенные корни используют для выведения вредных веществ с потом и мочой.

Одуванчик устойчив к вытаптыванию и поеданию сельскохозяйственными животными.

Чепуха. Это просто Солнце – щедрое, активное. Мужская планета.

Это вам не тайная двуликая Луна. Луна – душа, энергия инь, а Солнце – ян, дух. Правильно?

Солнце в гороскопе, жёлтая аура, жизнерадостный, весёлый человек. У Солнца всё открыто.

Солнце раздает дары. Вот цветок, пахнущий летом. Сорви его, съешь. Он подарит тебе силу.

Улыбайтесь! Улыбайтесь!

Я не дам вам горечи, нет. Вы пытаетесь есть мои листья; но они горьки, они горьки от почвы. Хуже почва – горче мои листья, крепче мои корни, но мой дар миру – мой цвет – не будет горек никогда. Я не вынесу в мир ни мою боль, ни моё страдание, ни всё, что терплю я, чтобы жить! Нет! Я вынесу в мир только мою радость. Лишь широкую улыбку мою и все мои бесчисленные вам дары, ибо надо жить – улыбаясь.

Я научу вас этому.

Я научу вас тому, как вставать всякий раз с земли и расти, и цвести под ногами, и пусть тебя топчут и рвут, но ты улыбайся. От души! Сила твоя огромна! Даже в головках оторванных вызреют семена, даже под корень подрубленный – от корня ты отрастаешь, Солнце! Ибо тебе в мир приносить Жизнь!

А когда ты станешь мудрым – ты станешь белым. И легким, словно Дух.

Глава 6.

Из дневника.

Было больно?

Да.

Было страшно?

Нет.

Было смешно.

Смешно над собой, над своим страхом, над своей болью: ну да, мне дано ЭТО. Другим ЭТО пока не дано. Но не избегнет никто.

Да, у вас есть то и это, а у меня вот есть боль, а у вас её нет. Это данность, новое состояние, иное, когда всё прежнее слетело, как от ветра паутина. И я – ребёнок, я только что родилась, весь мир только что родился, я живу до начала мира, мне всё изумительно, я ничего не боюсь. Ни смерти, ни даже боли. Я бегу от неё, зная, что не убежать. Что она моё новое состояние, новая жизнь, иная страна, дорога такая. И это мне интересно. Я этому удивляюсь.

Я поражаюсь вашей красоте. Сладости вызволить вашу красоту из ваших ролей. И я удивляюсь тому, что моя боль годна для этого. У меня не было мысли дать ей такое применение.

Глава 7. ШАЛФЕЙ.

А как всё начиналось…

Я работаю и слушаю Карунеша.

Я работаю продавцом. Слушаю Карунеша, чтобы не уснуть. Карунеш мне не нравится.

Безумно хочется спать. Но нельзя. Нужно вскочить и рассказывать, рассказывать, про то, во что я сама не верю.

Вот эти хризантемы и розы прекрасно будут чувствовать себя на вашем подоконнике. Да-да. Они не отцветут, не завянут, не погибнут, им будет нипочем сухой квартирный воздух и отсутствие Солнца, затхлая хлорная вода, бетонная клетка, в которой даже я не смогла бы жить. Они смирятся с безнадёжностью, они будут цвести зимой. 365 дней в году.

Если вы не купите, нам будет нечего есть.

Зима – это страшно, страшно. У меня дома озверевшая от безнадёжности мать и девять больших собак. Кончается даже соль. Порой едим собачий корм, взятый в долг под честное слово…

И долги растут.

Что растёт зимой – так это долги.

А остальное не так важно. Что я хожу на работу в страшном пальто, перешитом из материного вытертого плаща советских времён; что мать не спит ни днём, ни ночью, а вяжет носки и варежки на продажу; что всех продавцов она выгоняет из-за якобы их воровства; что её суды с кредиторами потихоньку превращаются в суды с судьями, судами и Россией…

Бог с ними. Мне ведь сессию сдавать. Второй семестр.

А еще можно взять коробку с цветами, и зайцем на электричке в большой город. Там есть магазины, офисы, парикмахерские, в них тепло, там работают милые невинные девушки. Эти девушки любят цветы.

Набраться смелости. Смелость – чего мне всегда не хватало. Я не люблю заходить туда, где меня не ждут.

Но я захожу и говорю, чего не может быть. Продаю. И отправляюсь домой. Сегодня купим еды.

Настой листьев шалфея – вяжущее и противовоспалительное при заболеваниях рта, глотки, гортани. Снижает проницаемость сосудов. Убивает микробы.

Задерживает размножение золотистого стафилококка.

Я пью и пью стаканами вяжущий, терпкий шалфей.

Я ничего не ем. Нельзя. Пропадает голос, надо как-то его лечить. Пытаюсь лечить его голоданием.

День ем, день не ем. Когда ем – то ем сырые фрукты и овощи. Очень почему-то хочется хлеба.

И так хочется спать…

Глава 8.

Из дневника

Жизнь – это пыточный календарь, каземат, застенок, в котором нет света. Крики бесконечного страданья, мученика вопли…

Но у неё случаются выходные, праздники и длинные замечательные отпуска.

Если выходных нет, праздновать нечего, а отпуска всё короче – пора лечиться.

Жизнь – это наслаждение, безграничное блаженство, рай на Земле. Здесь добро и красота, радость, любовь и ласка царствуют неизменно.

Но у неё бывают длинные отпуска, праздники и выходные. Если выходные случаются постоянно…

Если чередой пошли праздники, если отпусков слишком много – пора лечиться.

…

Шалфей, оказывается, не рекомендуют при кашле.

Ах, этот кашель. Я совсем уже не могу говорить. Я кашляю кровью.

Шалфей учит жить. Даёт терпение. Ах, сколько надо терпения, чтобы всё вынести. Чтобы всё это пронеслось чёрной бурею мимо души и сердца, не задев, не погубив, не сломав…

Да, шалфей очень терпелив и очень крепок. Он деревянист и опушён, он готов ко всему. Он выживет на подоконнике. Стерпит любую воду. Порыв ветра не сорвёт его. Он ко всему готов!