Сехери скользнуло по мутной воде, и вышло в озерко, полное черной воды. Впрочем, разглядеть цвет воды было нелегко – всю поверхность озера покрывали белые лотосы.

– Ну, вечером я спать лег, – повел свой рассказ Имтоур, – а поздно ночью проснулся, смотрю, а в доме у Филопатра лампа горит, и тени ходят. Я туда…

– Филопатр – это кто? – перебил «агента» Сергий.

– А это старейшина наш! Его Зухос своим сделал… этим… как его…

– Заместителем?

– Во-во! Заместителем! Сказал, чтобы Филопатр, пока его не будет, следил тут за всем… Ну, вот. Подошел я поближе, и слышу голоса. Вроде как Филопатр сговаривается с кем-то, встречу назначает у старого храма. Выходит, и в лодку – шасть! И погреб! Я за ним… Старый-то храм далеко, сами увидите, я и думаю, чего это Филопатру приспичило ночами в такую даль шляться? А потом гляжу – батюшки! Этот то, ну, кто к Филопатру приходил, сам Торнай! Первый человек у Зухоса!

– Что ж ты сразу нас не разбудил? – рассердился Искандер.

– Так, а о чем говорить-то? – растерялся Имтоур. – Может, Торнай вообще теперь сам по себе! Мало ли…

– Ладно, – отмахнулся Сергий, – дальше давай.

– Ну, вот… – подуспокоился Имтоур. – Плывем мы дальше. Филопатр с Торнаем впереди гребут, я сзади. Приплываем мы к старому храму, а там уже кто-то есть. Я присмотрелся – Неферит! Стоит, поджидает. Увидела Торная, дернулась и спрашивает Филопатра: «Что это значит? Мы, говорит, договаривались один на один встретиться!» А Филопатр хихикает, руки потирает, и говорит: «Планы, говорит, изменились. Наш вождь возвращается, и хочет видеть кого-нибудь из друзей Сергия Роксолана! Я, говорит, сразу о тебе подумал. Кого ж, говорит, я еще сюда бы вызвал? Я ж их не знаю никого!» Неферит кричит: «Подлая скотина!» и хлещет Филопатра по щекам, но тут из-за развалин выскакивают трое мужиков и хватают ее. И тащат в лодку. И Торнай с ними. И уплыли… А я за вами сразу! Вот… Все.

Имтоур боязливо посмотрел на Сергия. Лобанов молча сунул руку в мешочек, отсчитал двадцать пять динариев и протянул Имтоуру. Букол, не веря своему счастью, принял награду в подставленные ладони.

– Держи! – сказал Сергий. – Ты их заработал. Показывай путь!

Сехери заскользило из протоки в протоку, выписывая причудливый зигзаг, и вышло к широкому плоскому мысу, на котором выделялись очень старые стены святилища, поднимавшиеся до высоты человеческого роста, и три колонны, упиравшие в розовое небо резные капители.

– Вот здесь они встретились! – возбужденно крикнул Имтоур, в десятый раз перепрятывая монеты.

Сергий глянул на примятую траву, и еще сильнее погреб, толкая сехери по гладкой воде, в которой отражалась розовая заря и темнеющее небо на западе. И стена камышей по обе стороны протоки. Внезапно поднялся ветер, задувая с севера, и водную гладь зашершавило, зеркало стало кривым и размазало изображение, рассыпало его на отдельные паззлы. Молчавшие камыши зашелестели, зашуршали, закачали метелками.

– А этот Торнай, – спросил внезапно Гефестай, – он кто, вообще?

– А он вместе с Зухосом пришел, – охотно поведал Имтоур, любовно поглаживая пояс, утяжеленный серебром. – Его зовут Торнай сын Герая, он из далекой страны Индии!

Сергий обернулся на изумленного и огорченного Гефестая.

– Думаешь, земляк? – спросил он.

– Думаю… – хмыкнул тот. – Уверен! Только у кушан была такая привычка – эллинских богов по-своему переиначивать, и давать их имена детям. Гефестай – это в честь Гефеста, а Герай…

– В честь богини Геры, – договорил Искандер.

– Вот именно… Встретились, называется! Нашел земляка…

– Да он, может, и не виноват, – заговорил Кадмар, тягая весло. – Может, на него, как и на меня, Зухос проклятье наложил…

– А мы это проверим! – осклабился Сергий, ощущая, как под туникой перекатывается по груди висящий на шнурке флакончик со «средством Тота».

Солнце медленно поднималось, протягивая тени и будя птиц, а протока все вилась и вилась, втягивая сехери в зеленый лабиринт.

– А мы правильно плывем? – нахмурился Сергий. – Не разминемся?

Имтоур, таявший от прикосновения к динариям, вздрогнул, и поспешно ответил:

– Нет-нет! Тут одна дорога на три схена, а то или на мель сядешь, или в болоте завязнешь. Еще пара стадий, и выйдем к Комариной плеши.

– Это еще что за диво? – задрал брови Искандер.

– А это остров такой, плоский совершенно, и сухой. Увидите!

– Вижу! – вскинулся Эдик.

– Нет, – покачал головой Имтоур, – далеко еще…

– Лодки вижу! Две!

– Напряглись! – процедил Сергий.

Контуберний погреб так, что иная сборная позавидовать могла. А вот лодки, замеченные Эдиком, плелись потихоньку, словно на прогулке. Камыши вокруг зашуршали как-то по-особенному. Сергий краем глаза заметил их желто-бурый цвет – заросли донакса стояли сухие. Молодая поросль зеленела, пробиваясь к свету, но старые растения не пускали ее, затеняя мертвыми листьями.

– Заметили! – пропыхтел Гефестай.

Сергий пригляделся – на лодках впереди зашевелились, весла пошли работать быстрее.

– Там Неферит! – возбужденно сказал Эдик. – Я ее вижу!

Лодки похитителей внезапно развернулись носами к острову, показавшемуся слева.

– Комариная плешь! – воскликнул Имтоур.

– Вперед! – выдохнул Сергий, откидываясь в мощном гребке.

Похитители поспешно покидали лодки и выбирались на берег. Среди их схенти Сергий с радостью заметил тунику Неферит.

– Ага! – воскликнул Эдик. – Попались! Ну, щас вам будет…

Сехери с размаху въехала носом на глинистый берег Комариной плеши, и контуберний запрыгал на сушу, хватаясь за рукоятки мечей. Земля под ногами была удивительно сухой и пыльной, что для этого времени года было удивительно – в Дельте привычней слякоть, топь и хлябь. Сергий припустился бежать, с удовольствием напрягая ноги, утомленные неподвижностью сидения в сехери. Похитители мелькали впереди, шарахаясь из стороны в сторону – видать, опасались стрелы в спину.

– А ну, стоять! – заорал Эдик.

Один из похитителей обернулся, и показал меч.

– Ах ты, гад! – возмутился Чанба.

Впереди замаячили кустики, но бежавшие от контуберния и тащившие с собой упиравшуюся Неферит не скрылись за редкой порослью. Они вдруг остановились и развернулись, блистая обнаженными мечами и белозубыми улыбками. В улыбках угадывалось злобное торжество. «Наверное, до своих доскакали!» – заподозрил Сергий, но скорости не сбавил.

Добежав до похитителя, топтавшегося на полусогнутых и разведшего руки, сжимавшие кинжал и меч, Роксолан качнулся вправо, а меч перекинул в левую руку. Похититель, рослый парень со смуглой кожей и полными губами – мулат? – растерялся на долю секунды, не зная, какой линии атаки держаться. Сергий сделал выпад, мулат тут же отбил удар, и раскрылся, полагая, что под нож противник не полезет. Зря надеялся! Сергий ударил правой, стягивая пальцы на руке в наконечник копья, и вонзил их кончики мулату в горло. Кинжал блеснул, отбивая смертельный удар, но рука убралась мгновенно, а второго взмаха уже и быть не могло – мулат падал замертво.

На мгновенье Лобанов обернулся, и обрадовался – в полустадии от него бежали девушки Кадешим, а на берег высаживались добровольцы с двух сехери.

– Сергий! – крикнула Неферит, и Лобанов резко обернулся.

Паллакида почти освободилась, врезав одному из похитителей в пах, но другой крепко держал ее за руку. Сергий разогнался, оттолкнулся и совершил тройной «прыжок кота», махом одолевая дистанцию в двадцать шагов. Бородатый похититель, выкручивавший Неферит руки, так и не понял, кто его убил – он умер сразу.

Роксолан выдернул меч, застрявший в теле бородача, и подхватил другой рукой оступившуюся Неферит. Чмокнув растерянную и разгневанную жрицу в щечку, Сергий подтолкнул ее к берегу.

– Беги! И жди нас! Мы скоро!

– Там Зухос! – крикнула Неферит.

– Тем лучше! – осклабился Сергий.

Неферит убежала, а на Роксолана выбежал сразу десяток человек, вооруженных мечами, со шкурами львов и леопардов на плечах. В их глазах не было страха и опасения за свою жизнь, а лишь одно желание – убивать по приказу хозяина. О, это были опытные, весьма опытные бойцы! Мигом окружили они Сергия, заходя ему за спину. Лобанов завертелся, кроя мечом воздух во всех направлениях, помогая себе свободной рукой и обеими ногами. Его клинок рассек бок одному из напавших, но тут двое повисли у него на руках. Сергий располосовал одному ногу от бедра, другого звезданул локтем так, что сломал пару ребер но это слуг Зухоса не остановило. А тут подпрыгнул третий, занося кривой кинжал…