И Альберто хрипло засмеялся. Я вздрогнул от этого искреннего смеха старика и почувствовал, что внутри все перевернулось. Это было необычное ощущение, похожее на то, как скручивает нутро перед рвотой от перепитой браги. Только вот меня не тошнило и я капли в рот не брал. Жестами я дал понять Альберто, что отправлюсь в море один, без Персефоны, и засобирался к лодке.

Когда все было готово, за спиной прозвучал ее обвиняющий голос:

– Я видела тебя во сне.

Как всегда, Персефона подобралась неслышно – в этом она походила на Клио, – но вздрогнул я не от испуга, а от ее слов.

– И что это был за сон? – я старался, чтобы голос звучал ровно и как ни в чем не бывало. Мысли о ее возможном замужестве были забыты.

– Много снов. Сначала в них не было никакого смысла. Ты за кем-то следил с бородатым стариком! – выпалила Персефона, а мне пришлось приложить все усилия, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. – Но несколько месяцев назад сон изменился. В нем ты убил девочку, похожую на меня.

– Значит, это был ложный сон, – ответил я, медленно поворачиваясь к ней. – Я никогда никого не убивал.

– Но ты был там… – ее голос звучал беспомощно. – И сон был похож на реальность. И было так больно…

Я вздрогнул, не желая верить.

– Давно ты видишь эти сны? – спросил я.

– В первый раз случилось, когда… мне было около пятнадцати. – Она смутилась и сильно покраснела, но я не понял почему. – С тех пор они снились мне. Сны были странными, но в них не было ничего опасного. Ты просто все время путешествовал, и я думала… Думала, что такова твоя жизнь. Но убийства…

Я размышлял, как мне поступить. Все отрицать или рассказать правду. Мириады мыслей проносились в голове за секунду. Все сомнения, страхи и вся любовь, которую я вложил в эту уже совсем не девочку. Воспоминания о других ее ипостасях, которых мы с Верховным звали сущностями. Как поступить правильно? Оставлять ее в неведении, надеясь, что она проживет обычную человеческую жизнь, или же рассказать все, что знаю сам?

– Давай сегодня выйдем в море не для рыбалки, – медленно произнес я. – И я расскажу тебе кое-что.

Она смело ступила на борт лодки, и я понял, что начинается новый этап моей долгой жизни.

– То есть я чудовище? – выдавила Персефона между всхлипами.

– Не вижу, чтобы ты была чудовищем, – неловко пошутил я. – Просто девчонка, может быть, немного тощая…

Я ткнул ее пальцем в бок, пытаясь сгладить все то, что рассказал до этого. Но она не рассмеялась в ответ, а уткнулась лицом мне в плечо, и я почувствовал горячую влагу на своей рубахе. Ярко светило солнце, отражаясь от голубой воды, наша лодчонка качалась на волнах, а мы сами сидели на ее дне, расстроенные и подавленные. Я приобнял Персефону за плечи и покрепче прижал, даря утешение.

– Что же нам делать? – шепотом спросила она.

– Жить, – просто ответил я.

Она внезапно отстранилась, поднимая лицо ко мне, и пристально посмотрела на меня странным взглядом.

– Сколько тебе лет? – сипло прошептала Персефона. – Сколько я тебя помню, ты не меняешься.

– Много, – усмехнулся я. – Очень и очень много.

– И ты видел, как я появилась на свет? – с сомнением спросила она.

– Да.

– Фу! – Персефона нахмурилась.

– Ничего не фу, – оборвал ее я. – Это был самый запоминающийся и трогательный момент в моей жизни.

– Ты любил мою мать? – продолжила выпытывать Персефона.

– Я был привязан к ней, хоть и недолго знал…

– Нет, – нетерпеливо оборвала меня она. – Ты был влюблен в нее?

– О… – я растерялся. – Не думаю… Я знал ее всего неделю.

Я старался быть искренним. Я мог бы полюбить Клио, но у нас было недостаточно времени. Отчего-то в ответ на мои слова Персефона облегченно выдохнула.

– Я хочу искупаться, – выдала она.

Это было так неожиданно, что я не нашелся с ответом. Но в следующий момент она уже скинула просторное платье длиной до щиколоток и нырнула в воду, сверкнув белизной кожи. Мы и раньше купались вместе, но всегда в одежде, и она была гораздо младше. И у нее не было этих новых форм…

Я одернул себя, стаскивая рубаху. Вряд ли она воспринимает меня как мужчину, но позже стоит с ней побеседовать о неуместном для молодой женщины поведении. Я нырнул в теплые ласковые воды и, проплыв немного на глубине, поднялся на поверхность. Персефона плескалась рядом. Я старался не опускать взгляд ниже ее подбородка. Она больше не плакала, черты лица разгладились, а в глазах горело озорство. Можно и повеселиться, решил я, а нотации оставим на потом. Этот день и так был слишком сложным, со множеством не самых приятных открытий для нее.

Я начал в шутливой угрожающей манере подплывать к Персефоне – мы всегда так играли в воде. Но в этот раз она не стала с притворными криками уплывать от меня, а ринулась прямо ко мне. Наши тела врезались друг в друга под водой, и она оплела мой торс своими голыми ногами.

– Что ты делаешь? – прошептал я, задыхаясь.

Она была повсюду.

– Ты же знаешь, что я уже давно не ребенок? – спросила она, приблизив свое лицо к моему.

Так это и началось…

Мне казалось, что я недостаточно сопротивлялся, сдавшись ей. Но чувствовал себя не слишком виноватым из-за нового поворота в наших отношениях. Если быть откровенным, меньше всего хотелось копаться в себе и выискивать, где именно я допустил промах.

На самом деле между нами толком ничего и не изменилось. Мы всё так же дурачились, говорили обо всем на свете, много времени проводили в море.

– Думаю, Доминика и Альберто считают тебя моим отцом, – как-то сказала мне Персефона.

– Это вряд ли, – я пытался оспорить ее слова из упрямства, но еще и потому, что в этот момент мы лежали обнаженными на песке.

– Уверена, что так и есть. – Персефона перекатилась на живот и оказалась совсем близко ко мне. – Давай куда-нибудь уедем, чтобы они ничего не заподозрили и не задавали вопросов.

– И куда? – со смешком поинтересовался я, на минуту допуская такую возможность в мыслях.

– Куда угодно, Маттеус, – снисходительно ответила Персефона. И у нее был такой важный вид, который совсем не вязался с тем, как несерьезно она развалилась на песке, болтая ногами, что я не выдержал и рассмеялся.

– Что бы ты хотела увидеть в первую очередь?

– Столпы во всех мирах, – быстро ответила она.

– Ох, ну это не сложно, – протянул я, дразня ее. – Это займет не больше одного дня. Я думал, что, возмо-о-о-ожно, ты захочешь увидеть Каменные драккары Мидгарда, или же Дворец Фараона в Новом Царстве, или… остров Стрибога в Яви. Но раз ты хочешь посмотреть только Столпы-ы-ы-ы…

– Прекрати! – закричала она в притворном гневе, набрасываясь на меня с кулаками и разбрызгивая песок. – Я хочу увидеть все это, все миры и все прекрасные уголки, которые только возможно!

Вдруг она прекратила дурачиться и сникла.

– Как ты думаешь, может, мы и правда могли бы посмотреть это всё? – робко спросила она, устраиваясь у меня на груди, после чего подула на мою кожу, очищая ее от налипшего песка.

Я задумался о ее вопросе всерьез. Собственно, кто запрещает нам путешествовать вместе? Мы можем притворяться Путешественником и учеником перед другими людьми. Я скептично оглядел Персефону. Она была небольшого роста, достаточно хрупкой, чтобы сойти за мальчика-подростка при некоторых усилиях.

– Что? – настороженно спросила она.

– Вот размышляю, будет ли тебе идти полностью лысая голова, – прищурился я.

– О великий Посейдон! – завизжала Персефона. – Ты серьезно?! Мы сможем путешествовать вместе?!

Я удивился, как быстро она ухватила суть моей идеи. Иногда мне и вправду казалось, что Персефона обладает силами и читает мои мысли. Но когда я поделился с ней этими думами, она рассмеялась и ответила, что с самого детства у нее есть точно такие же опасения в отношении меня.