Приехал полицейский, усадил Уилльяма Кинера в коляску своего мотоцикла и попросил показать «те самые кусты». Найдя в них винтовку, полицейский забрал её в участок, поблагодарив 84-летнего дедушку за содействие.
На необычную находку руководство обратило самое пристальное внимание и попросило криминалистов провести баллистическую экспертизу винтовки вне очереди. Уже к полуночи был предварительный результат – найденная супругами Кинерам винтовка явилась орудием убийства Ширли МакЛеод.
Каждую ночь останавливались и проверялись сотни автомашин, и эта активность, по-видимому, не осталась незамеченной преступником, поскольку тот внезапно пропал. Ночные наезды прекратились так же внезапно, как и начались – о причине этого журналистам и полицейским оставалось только гадать.
Проходило время, дни складывались в недели, недели – в месяцы… Ничего не происходило! Обывателю можно было выдохнуть и признаться самому себе, что зря столько напридумывал, и вообще, у страха глаза велики!
А весной 1961 г., по прошествии более чем года со времени убийства Джиллиан Брюэр, полиция бодро сообщила о большом прорыве в этом сенсационном расследовании. У правоохранительных органов был отличный подозреваемый, и обыватель теперь мог успокоиться окончательно – больше никакая сволочь не будет влезать по ночам в спальни девушек и убивать их!
История с раскрытием убийства Джиллиан Брюэр оказалась очень интересной, ей местные средства массовой информации уделили немало внимания. Всё началось с того, что 7 апреля 1961 г. полиция задержала некоего Дэррила Рэймонда Бимиша (Darryl Raymond Beamish) за действия совершенно отвратительные по форме и содержанию. Этот 19-летний рослый худощавый парень силой затащил в кусты 5-летнюю девочку, раздел её и принялся совершать то, что на языке полицейского протокола именуется "развратными действиями". Бимиш был задержан случайными свидетелями и передан полиции. Когда там стали с ним разбираться, выяснилось, что в ноябре 1960 г. он проделал то же самое с девочкой 4-х лет, и соответствующее заявление родителей потерпевшей было зарегистрировано полицией.
Сказать, что Дэррил являлся проблемным парнем, значит ничего не сказать. В результате перенесённого в детстве церебрального менингита Бимиш рос глухим и с младых ногтей демонстрировал девиантное поведение. Ни одно разумное и доброе дело интереса его не вызывало, но портить и гадить он мог безостановочно. Первое его знакомство с полицией состоялось в 12 лет, когда Дэррил влез в помещение стекольной мастерской и, вооружившись стеклорезом, испоганил большой дорогой лист зеркального стекла, предназначенного для оформления витрины магазина. То есть, парнишка не просто украл еду, чтобы утолить голод, или деньги, чтобы сходить в кино, а потрудился над тем, чтобы испортить дорогую вещь, которую не мог унести.
В дальнейшем он оставался верен себе. В 14 лет вместе с товарищем влез в автомобиль, похитил из него вещи хозяев и попортил дорогую обивку салона. После этого Бимиш словно с катушек сошёл, и на протяжении 5 лет последовала череда хищений из жилых помещений и офисов. Помимо этого юноша постоянно практиковался в магазинных кражах и взломах газовых счётчиков. Последние принимали в качестве оплаты монеты, поэтому Бимиш постоянно ходил с карманами, набитыми мелочью.
Преступником Дэррил оказался не очень успешным, его постоянно ловили, но к сколько-нибудь серьёзным наказаниям не приговаривали. То ли так на прокуроров действовал его физический дефект, то ли уголовный закон в Австралии в те годы был настолько импотентен, но всевозможные гнусности до поры до времени сходили Дэррилу Бимишу с рук. Эта безнаказанность явно действовала на него расхолаживающее, и парень, что называется, потерял берега.
Всё это закончилось 7 апреля 1961 г., когда Дэррил наконец-таки попал в руки серьёзных полицейских, а именно – детектива-сержанта Оуэна Лейта (Owen Leitch) и детектива Джека Диринга (Jack Deering). Это были опытные сыскари, работавшие по многим убийствам и, в том числе, по делу Джиллиан Брюэр. Эти люди имели понятие о криминальной психологии и представляли, как работает мотивация убийцы. Посмотрев на глухого морального урода, раздевавшего малолетних девочек, детективы поняли, что пазл отлично складывается!
Виды Перта. Вплоть до начала 1960-х гг. Перт являлся городом малоэтажным, строительство первого условно высотного дома – 13-этажного «T&G building» – началось как раз на пороге десятилетия.
Ну, в самом деле, Брюэр убил некто, кто ненавидел молодых, красивых и успешных женщин ввиду их полнейшей недосягаемости. Этот человек напал на жертву во сне, он даже не пытался её изнасиловать – стало быть, был не уверен в собственных силах и не знал, сможет ли справиться с молодой сильной женщиной, оказывающей отчаянное сопротивление. Он не пытался её запугивать, потому что понимал свою неспособность контролировать жертву! Какой может быть контроль, если убийца глух?! Трусливый, слабый, завистливый, похотливый и напрочь лишённый жалости и сострадания.
Всё это отлично подходило к Дэррилу Бимишу!
В день его задержания детективы допросили последнего через сурдопереводчика о возможном наличии у Бимиша alibi на время убийства Джиллиан Брюэр. Дэррил сначала признал отсутствие alibi, а затем дал признательные показания о деталях убийства.
На следующий день – 8 апреля – Бимиш в присутствии прокурора дал письменные показания о том, как убивал Джиллиан.
После этого допроса произошёл любопытный инцидент, также заслуживающий упоминания. Во время прогулки в тюремном дворе Бимиш взял кусок штукатурки и написал на залитой битумом поверхности несколько фраз, в которых выражал свою причастность к некоему убийству. Что-то вроде "я её убил!", "это сделал я!", "говорю же, это моих рук дело!"… Что именно он написал, документально подтвердить невозможно, поскольку никто из администрации тюрьмы эти граффити не сфотографировал. За что, кстати, тюремщиков впоследствии сильно ругали. Но какие-то надписи в тюремном дворе были Бимишем оставлены, что подтверждалось большим количеством свидетелей как из числа заключённых, так и тюремного персонала.
Впоследствии, когда Бимишу задавали вопрос, для чего он писал в тюремном дворе свои перлы? тот отвечал, что сделал это во время спора с одним из заключённых. Тот, якобы, сомневался в том, что Дэррил причастен к убийству Джиллиан Брюэр, и Бимиш, крайне раздосадованный таким недоверием, эмоционально подтвердил искренность собственного признания.
Понятно, что после таких событий правоохранительные органы обнародовали информацию о серьёзном прорыве в расследовании убийства Брюэр и признали факт появления подозреваемого. Так продолжалось несколько месяцев, и сюрпризов, по большому счёту, ждать не приходилось. Тем более что 12 июня, т.е. спустя более 2 месяцев со времени первого признания, Дэррил Бимиш повторил свои показания во время его допроса прокурором, назначенным для обвинения в суде.
Через 4 дня – 16 июня 1961 г. – был начат судебный процесс по обвинению Дэррила в убийстве Джиллиан Брюэр. В ходе прелиминарного [предварительного] заседания Председательствующий судья Алберт Волф задал вопрос обвиняемому, совершал ли он то, в чём его обвиняют? На что Бимиш ответил отрицательно.
Рассмотрение дела по существу началось 7 августа. В самом начале слушаний обвиняемый заявил о своей невиновности, чему не следовало удивляться, принимая во внимание, что уже в ходе заседания 16 июня Бимиш отказался от признательных показаний. Защита строила свою стратегию вокруг обоснования тезиса процедурных нарушений, допущенных при фиксации признательных показаний подсудимого. Мол, умственное развитие Бимиша позволяет усомниться в его адекватности, а при допросах не присутствовали его родители или представители органов опеки, допросы проводил всегда один сурдопереводчик, а потому может быть поставлена под сомнение точность перевода и т.п. Это были довольно лукавые отмазки, принимая во внимание, что речь шла о 19-летнем мужчине, не признававшимся официально ни до, ни позже умственно отсталым или психически больным. А участие в допросе двух или более сурдопереводчиков уголовный закон не считает обязательным условием. Рассказы про давление детективов на допрашиваемого тоже звучали не очень убедительно, принимая во внимание неоднократность признаний, растянутость во времени и то обстоятельство, что делались они перед разными должностными лицами. Что ж это получается, все они "давили" на глухого бедолагу?
