В 1890 г. Аарона Косминского официально опознал один из важнейших свидетелей по делу «убийцы из Уайтчепела» Джозеф Лавенд, упоминавшийся в настоящем очерке.
Сотрудник американского ФБР Джон Дуглас, много и профессионально работавший над раскрытием преступлений современных ему серийных убийц, в своей статье-обзоре «Случаи, которые преследуют нас» («The cases that haunt us») охарактеризовал нападения «Джека-потрошителя» на женщин как «работу дезорганизованного, параноидального насильника». По его мнению, такой человек «не мог бы продолжать жить и взаимодействовать с людьми сколь-нибудь нормально». Под определение такого преступника прекрасно подходил Аарон Косминский. Более того, во время телевизионного расследования, проведённого британскими журналистами в год столетия убийств «Джека-потрошителя» (об этом любопытном мероприятии уже упоминалось в настоящем очерке), Дуглас прямо назвал Косминского наиболее подходящим типажом убийцы: «Расчленение предполагает психическое расстройство, сексуальную неполноценность и накопившуюся против всех без исключения женщин злость. А молниеносный характер нападения выдаёт неуверенного в себе, скованного в присутствии других человека. Такой речами себя не выразит. Обстоятельства преступлений говорили за то, что их совершил убийца, способный слиться с окружающим миром и не испугать проституток. Крадущийся в ночи и возвращающийся на место преступления незаметный одиночка, а не звероподобный мясник. В ходе расследования полиция его, безусловно, допрашивала. Из всех предложенных кандидатур больше всего к нашему портрету подходил Косминский. (…) Я не могу утверждать, что Джек-потрошитель – именно Косминский. Но я с достаточной степенью вероятности могу утверждать, что Джек-потрошитель подобен Косминскому.»
Косминский казался не очень убедителен в роли убийцы. Инспектор Абберлин, лично общавшийся с Аароном, справедливо указывал на его сильный акцент. Между тем, не существовало никаких свидетельств того, что «Джек-потрошитель» говорил с акцентом. И своим астеничным сложением Косминский никак не соответствовал словесному портрету подозреваемого.
Наш современник, известный историк криминалистики Филип Сагден (Philip Sugden), автор интереснейших исследований, посвящённых обстоятельствам расследования убийств в Уайтчепеле в 1888 г., сумел отыскать подлинную историю болезни Аарона Косминского.
Сагден установил, что Косминский попал в психлечебницу «Колни хетч» не в марте 1889 г. (как это утверждал сэр Макнагтен), а гораздо позже – в 1891 г. Если считать Аарона Косминского тем самым кровавым «Джеком-потрошителем», убившим за 3 месяца шестерых женщин, то совершенно непонятно, почему после ноября 1888 г. этот человек прекратил свои злодеяния. Он уехал из Лондона в г. Брайтон (именно в Брайтоне было проведено его опознание Джозефом Лавендом), но на новом месте отнюдь не последовало продолжения серии убийств. Между тем, преступники такого рода обыкновенно не останавливаются сами; известно, что после переездов они продолжают убивать. Подобное заключение можно подтвердить ссылками на таких классических серийных убийц 20 столетия, как Теодор Банди, Кеннет Бьянки и т. п.
Кроме того, после заключения Аарона Косминского в лечебницу «Колни хэтч» тот показал себя пациентом тихим и неагрессивным. В течение трёхлетнего пребывания в лечебнице был отмечен всего один приступ ярости пациента, когда он, защищаясь от санитара, схватился за стул. Стул оказался привинчен к полу, поэтому своей выходкой Косминский решительно ничего не добился. В 1894 г. Аарона перевели в больницу «Ливеден», где он оставался еще 25 лет, вплоть до самой смерти. Согласно его истории болезни, Косминский рассказывал лечащим врачам о необыкновенных законах движения планет, развития человечества, инстинктах животного мира, отказывался принимать пищу от посторонних, но всегда норовил полакомиться гнилью из мусорного ведра… Его история болезни – печальный документ, объективно зарегистрировавший процесс необратимого распада личности.
Сагден считал, что миролюбивое поведение Косминского в психлечебницах является еще одним доводом против того, что этот человек мог являться «Джеком-потрошителем». Против этого можно возразить то, что серийные убийцы в местах их изоляции вообще ведут себя хорошо. Зачастую они могут производить впечатление людей жалких и беспомощных. Феномен этот хорошо известен и давно описан криминальными психологами. Поэтому важно подчеркнуть, что само по себе примерное поведение Аарона Косминского отнюдь не свидетельствует о том, что в иных условиях он не мог моментально преобразиться в кровожадного монстра.
Вместе с тем, не особенно обнадёживающе выглядит и опознание Косминского свидетелем. Джозеф Лавенд увидел Аарона практически через 1,5 года после предполагаемой встречи с «Джеком-потрошителем». Учитывая ту обстановку, при которой эта встреча произошла (расстояние около 10 м, ночной сумрак, надвинутый на глаза подозреваемого головной убор), следует с определённым скепсисом расценивать надёжность подобного опознания. Во всяком случае, можно не сомневаться в том, что суд присяжных не посчитал бы подобное опознание достаточным для вынесения вердикта.
Третьим в списке главных подозреваемых сэра Макнагтена следовал Михаил Острог, которого глава английской полиции именовал «Майклом». Это был профессиональный вор-рецидивист, просидевший большую часть своей жизни в тюрьмах. Он представлялся польским дворянином, но был ли таковым на самом деле, доподлинно неизвестно. Это был человек по-своему незаурядный, умный, эрудированный. Достаточно сказать, что свой последний тюремный срок (всего-то 10 лет!) он получил за… кражу книг. Случилось это аж в 1874 г.
В тюрьме Майкл Острог прикинулся сумасшедшим, попал в учреждение соответствующего профиля. Пробыв там до окончания тюремного срока, он признался в симуляции умственного расстройства и объяснил удивлённым докторам, будто сам является врачом и вовсе не польским дворянином, а этническим евреем. Довольно долго Острог бился за свою свободу и, в конце концов, его выпустили из сумасшедшего дома. Михаил-Майкл устроился жить в Уайтчепеле и, быть может, так и прожил бы остаток своей жизни в полной безвестности, но 1888 г. начались убийства проституток, и полиция арестовала его одним из первых.
Включение Острога в список сэра Макнагтена представляется несколько надуманным. Никаких особых улик, бросавших тень на него, просто не существовало. При аресте Острога полиция руководствовалась весьма банальным стремлением изолировать всех лиц с плохой репутацией. При сверке списков лиц с психическими отклонениями, преступников и докторов детективы обнаружили, что Михаил Острог фигурировал во всех трёх списках. Строго говоря, его арест имел характер профилактической работы: загребли человека в кутузку без причины, так, на всякий случай.
Инспектор Абберлин, комментируя «список подозреваемых Макнагтена», совершенно справедливо указывал на то, что Острог явно не соответствовал словесному портрету «Джека-потрошителя». Во-первых, он был гораздо выше ростом (1,78 м против 1,63—1,65 м согласно описаниям свидетелей), во-вторых, заметно старше предполагаемого убийцы (в 1888 г. ему уже исполнилось 58 лет, в то время как возраст «убийцы из Уайтчепела» обычно определялся свидетелями в 35 лет). Трудно поверить в то, что люди, видевшие предполагаемого убийцу в разное время и в разной обстановке, так сильно могли ошибаться при определении его возраста и роста.
Нельзя не признать, что из всей троицы «Друитт-Косминский-Острог» последний представляется наименее вероятным кандидатом в убийцы.
Абберлин довольно иронично высказался относительно правдоподобности «списка Макнагтена». Он с большим скепсисом рассматривал краеугольный камень предположений шефа английской полиции, а именно – версию о том, что убийства в Уайтчепеле прекратились из-за гибели «Джека-потрошителя». В одном из своих газетных интервью в ноябре 1903 г. Фредерик Джордж Абберлин такими словами охарактеризовал своё отношение к подобному предположению: «… мы (детективы лондонской полиции) никогда не верили всем этим россказням о смерти Потрошителя или о его лунатизме, или о чём-то подобном». Опытный сыщик, не понаслышке знавший о нюансах полицейской работы, совершенно справедливо указывал на то, что могли существовать иные причины прекращения серии убийств, никак не связанные с гибелью преступника. Например, такой причиной могло оказаться его заключение в тюрьму по обвинению, никак не связанному с убийствами. Либо переезд к другому месту жительства, причём не в соседний английский город (как в случае с Аароном Косминским), а гораздо дальше – туда, где проследить действия подозреваемого было гораздо труднее, например, в Америку или Индию.
