В общем, веселился народ – кто как умел. А дни всё не убывают, ещё пять осталось. А денег уж нет ни у кого. Забеспокоился народ – что делать? И жаловаться некому – они где-то на горных лыжах катаются, да под солнцем жарких стран нежатся.

И все-таки кто-то вычислил, где это может быть. Шлёт им туда телеграмму: «Уже наотдыхались. Надоело. Хотим на работу. Приезжайте скорее».

А оттуда ответ: «Потерпите ещё немного. Скоро вернёмся».

Вот так. Наступил Новый Год. Год свиньи. Ура!!!

ВСЯК СЧАСТЛИВ ПО-СВОЕМУ

Был жаркий августовский день. Елена Андреевна, дама средних лет, которая совсем недавно разошлась с мужем и проводила отпуск на даче в Фирсановке, решила искупаться. Пруд был довольно далеко, в усадьбе Середниково, где когда-то Лермонтов гостил у своей бабушки, и ехать туда нужно было на автобусе минут десять. Елена Андреевна любила это место; она отдыхала там душой. Сразу, сойдя с автобуса, она попадала в тенистый парк, а потом шла по живописным аллеям мимо барского дома к пруду. Он показывался ещё издали, и казался ярко-зелёным из-за отражавшихся в нём деревьев.

Дойдя до пруда, Елена Андреевна быстро разделась и с наслаждением вошла в мягкую тёплую воду. Она поплыла на середину пруда; оттуда хорошо смотрелось белое здание усадьбы со спускавшимися к воде каменными ступенями. «Ах, какая красота! – думала она. – Какое счастье!» Она поплыла вокруг одного из двух островов, расположенных симметрично по отношению к дому. Наплававшись вдоволь, вышла из воды, легла на махровое полотенце под деревом. Солнечные лучи мягко согревали её тело. «Ах, как же хорошо жить!– чуть ли не вслух произнесла она». Окунувшись ещё несколько раз, Елена Андреевна решила возвращаться домой обедать. На обратном пути она всегда заходила на родник набрать воды. Родник был в глубине парка, в овраге. Дойдя до родника, она увидела там женщину примерно такого же возраста. Та уже набрала воды и завинчивала пробку бутылки. «Где-то я видела её,– подумала Елена Андреевна.– Может в магазине, или где-то на дачах». Набрав воды, Елена Андреевна отправилась на автобусную остановку. Женщина уже сидела и ждала автобус. Рядом сидели два несвежих мужичка, явно в подпитии. Вокруг валялись какие-то бумажки, урна была переполнена бутылками, пакетами. Солнце на открытом месте жарило нещадно – хоть опять полезай в воду. Елена Андреевна вошла в тень остановки, села по другую сторону от женщины. Та кивнула на пьяненьких мужичков:

– У меня вот такой же дома; пьёт, пьёт, никак напиться не может. Ругаю его, а он говорит: «Чем ругаться, села бы рядом и тоже выпила, тебе лучше бы стало».

Елена Андреевна чтобы не быть не вежливой, улыбнулась.

– И ведь главное,– продолжала женщина,– нигде не работает. Говорю ему: «Доколь я тебя кормить буду; иди, устраивайся на работу». А он у меня такой смиренный вообще-то. Утром, и, правда, побрился, приоделся, ушёл куда-то. Вечером приходит и говорит: «Всё, почти устроился. Надо только медкомиссию пройти». «И куда же ты устроился?» – спрашиваю». «На Останкинский мясокомбинат». «Ну, правильно, – говорю, – свежая закуска всегда под боком будет, хорошее место выбрал. Только тебя туда не примут. Там знаешь, какая строгая медкомиссия – не пройти тебе. У тебя кровь на половину водкой разбавлена. Ни за что не пройдёшь медкомиссию».

Чувствую, обиделся он, но смолчал. На другой день опять ушёл куда-то. Вечером приходит пьяненький и радостный. Заявляет: «Приняли; медкомиссию лучше всех прошёл».

– Не знаю, долго ли там продержится… – усмехнулась разговорчивая женщина.

Елена Андреевна, с любопытством выслушав её, поскольку совсем недавно сама страдала от пьянчужки-мужа, удивилась:

– Может он от природы такой здоровый, что никакой алкоголь не берёт?

– О, вы бы видели – замухрышка, смотреть не на что.– Потом призадумалась: – А вообще-то не знаю – может и впрямь алкоголь прочищает организм, не знаю, – в недоумении пожала она плечами.

Тут подошёл автобус, и женщины поспешили занять места. Уселись рядом. Елена Андреевна вдруг поймала себя на мысли: «Ведь только что, несколько минут назад она была абсолютно счастлива в чистом парке, по другую сторону реальной жизни, а сейчас опять чувствует какую-то тяжесть. Отчего? Ведь она-то освободилась от участи жён, у которых мужья пьют. Но почему опять ей стало тяжело? И зачем эта женщина рассказала ей всю эту историю? Только потому, что пришлось ждать автобус, и надо было как-то занять время?» Между тем они сейчас сидели рядом, и ей вдруг захотелось рассказать и о своём бывшем муже. Зачем? Она сама не знала. Но ей очень хотелось высказаться, чтобы до конца вытащить из себя осадок, оставшийся после последних пяти лет их совместной жизни, когда муж незаметно превратился в алкоголика. И она сказала:

– У вас муж хоть пристроился куда-то работать, а мой бывший – работал на полставки и не собирался никуда устраиваться, чтобы заработать побольше денег. А что – и так хорошо. Обед всегда есть, салатики всякие, мясо чуть ли не каждый день. Приходит с работы уже в два часа и блаженствует: почти одновременно разогревает обед, наливает стакан водки, включает музыку и раскрывает очередной роман. Он у меня когда-то интеллектуалом был. Забивается на кухне в угол на табуретке и кайфует – счастлив. Когда с работы прихожу – уже лежит готовенький, похрапывает. И нет для него другого счастья.

– Да, всяк счастлив по-своему,– участливо отозвалась попутчица.

НЕДОСТОЙНАЯ

– Да что же это такое? Вроде не глупая женщина, а постоянно разговариваешь с телевизором, удивляюсь прямо,– выговаривал жене неожиданно появившийся в дверях комнаты муж. Жена, застигнутая врасплох, смущённо молчала и поскорее отошла от телевизора. Она и сама в последнее время стала замечать, что включается в разговор с экраном. Особенно активно она беседовала, когда шла реклама, заполонившая все каналы, и уже невозможно было спокойно посмотреть какой-нибудь интересный фильм или передачу. Сначала она нервничала, уходила на кухню, чтобы не пропадало время. Но там не могла ничего начать делать, потому что того и гляди, будет продолжение фильма. В конце концов, она решила не очень расстраиваться из-за выскочившей вдруг рекламы и придумала игру: не злиться на рекламу, а быть её активным участником и честно высказывать свое мнение на рекламируемые товары.

Например, красотка рекламирует дорогущий крем и в заключении так хитро заявляет: «Вы этого достойны». Мол, бегите в магазин и раскошеливайтесь. А она не злится на то, что не может позволить себе этот крем и очень спокойно отвечает красотке: «Нет, этот крем очень дорогой, он не для меня, я его не достойна, пойду и куплю что-нибудь подешевле». Хорошо ещё, что красотка на этом и заканчивает растравлять душу, но чувствуется, что она так и хочет сказать: «Конечно, не достойна, посмотрись в зеркало».

Идёт другая реклама. Уже другая красотка одета с исключительным вкусом и вещает: «Я одеваюсь у лучших модельеров мира – я этого достойна. А вы где одеваетесь?» – ехидно спрашивает она. И опять вылетает честный ответ: «А я одеваюсь на рынке, потому что этих модельеров я не достойна».

Третья цветущая примадонна рекламирует здоровое питание и при этом выпытывает: «А чем вы питаетесь?» «Да как все, – отвечает совершенно спокойно жена, – что бог пошлёт». Вот на этой фразе и застал её муж.

«Кто это придумал такие рекламы,– думает она,– чувствуешь себя какой-то гадкой кикиморой. И как только муж ещё терпит меня, такую недостойную?»

С РАБОТЫ

В самом центре Москвы по Пушкинской улице шла стая собак. Она появилась из-за угла, со стороны Большого театра. Шли собаки понуро, устало, и были неимоверно грязные. Накануне прошёл дождь, и шерсть на светлой шкуре свисала тёмными сосульками. Впереди шагала сука с отвислым после родов животом; чуть сзади плелись двое кобелей. Все трое были удивительно похожи друг на друга – и по масти, и ростом, и одинаковой усталостью, и безразличием к суетливой столичной жизни.