– Далеко, не особенно интересно. А что, что-то хотела? – на всякий случай уточнил я.

– Да вот думаю, дай составлю компанию, а то я тут забилась в угол, выпивая одна, – призналась она, взглянув на меня с облегчением.

– Странно, но ладно, – добавил я, чувствуя, как разговор принимает неожиданный оборот.

– Ты куришь? – спросила девушка, и я кивнул в ответ.

– Давай перекурим? – предложила она.

– Ну ок, – согласился я, и мы встали, направляясь на парковку возле бара.

На свежем воздухе, окружённые звуками ночного города, мы закурили. Разговор не был глубоким, но мы искали общий язык. Она часто оглядывалась на машины на парковке.

– Какая твоя? – неожиданно спросила она.

– Что? – не совсем понимаю, о чём речь.

– Тачка… – пояснила она, слегка хмуря брови.

– У меня нет машины… – признался я, чувствуя, как общий тон беседы начинает меняться.

– Да ну, да ладно. По идее, у любого уважающего себя парня должна быть хотя бы одна тачка, – её слова прозвучали как упрёк.

– О, как. Значит, я не вписываюсь в рамки «любого уважающего себя», – ответил я, сдавшись.

Разговор зашёл в тупик, и вскоре у неё возникло желание куда-то «срочно» встать.

Вторая история была короче, но оставила свой отпечаток. Это произошло в городе под названием «Р……н». Спокойно беседуя с подругой, мы невольно затронули тему личных отношений и современного мира.

– Это всё хорошо, но ты знаешь, у них зарплата по 40 тысяч. Вот скажи, что такое 40 тысяч в наше время? – сказала она с недовольством.

Я задумался, но внешне остался спокойным, делая выводы на будущее.

– Ага… – произнёс я, не прокомментировав её слова.

С каждым новым знакомством я всё больше понимал, что что-то в нашем обществе не так. Я вовсе не собираюсь утверждать, что все женщины «алчные» и так далее; я говорю о том, что суть упирается в потребности. Кажется, это касается и мужчин, и женщин. В конечном счёте, всё в жизни сводится к рынку и вопросу: «А выгодно ли?»

Но мне до сих пор непонятно, как «выгода» может превосходить истинные человеческие ценности, как душа может отступить под натиском материального. Культ тела и стремление к роскоши – эти явления вызывают у меня недоумение. Почему стало нормой не просто тянуть лямку вдвое, как это было принято раньше, а заниматься лишь тем, что приносит блестящие результаты и моментальные выгоды? Заниматься любимым делом, которое приносит только средний доход, стало непрестижным, а люди, словно превращаясь в машины, ведут себя как менеджеры-продавцы, сосредоточенные исключительно на продажах.

Прошу прощения за повторение, но это касается обеих сторон – и мужчин, и женщин. Мы стали жертвами системы мгновенной выгоды. Хотя, как говорится, если есть спрос, будет и предложение. Этот мир, пропитанный равнодушием к человеческим потребностям, не устраивает меня.

Деньги не меняют людей, они лишь помогают раскрыть истинную суть – свои лучшие или худшие качества. Каждый знает, что за деньги можно купить туфли, но не счастье; еду, но не аппетит; постель, но не сон; лекарство, но не здоровье; слуг, но не настоящих друзей; развлечение, но не радость; учителей, но не ум. И сколько бы ни давали человеку денег, если ему не хватает разума, он быстро потеряет всё.

Для меня деньги – это просто инструмент, средство для достижения целей, но отнюдь не символ свободы или счастья. Так что же происходит, когда у меня появляется свободное время и в голове начинают возникать все эти странные мысли? Почему именно в такие моменты мне в голову лезет такой бред? Это вопрос, на который мне нужно найти ответ…

Обрывок

– У меня теперь есть новая фразочка! – с увлечением заявил Рик, едва скрывая свою радость.

– Правда? И какая же, Рик? – спросил я, с любопытством прищурив глаза.

– «Я люблю своих друзей», – произнёс он, потом вдруг добавил с ухмылкой, – обманочка! Фиг там! Моя новая фраза – это: «Мне на всё пофиг!»

– Ты что, совсем с ума сошёл? – удивился я. – Я, конечно, не собираюсь лезть в окно, у меня клоустрофобия.

– Где в окне, да ты что? – он расхохотался. – Да ты в гробу, в гробу бы и видел!

Его слова пролетели мимо, а я погрузился в мысли о том, как сложно порой находить общий язык с окружающими, когда во мне зреет внутренняя борьба.

– Ничего нет, чтобы плавно нажать на курок. Моя голова – это перекресток вселенских дорог, – говорил он, глядя в даль, и в его голосе я почувствовал тень размышлений о жизни и смерти.

Недавно мне снился странный сон, который до сих пор не покидает меня. Я путешествовал по землям старого мира, ожидая опасностей в новом. В этом сне я бродил по улицам маленького городка Т., осматривая мир, не осознавая при этом ни его отношений, ни своего сосуществования в нём. Я никогда не был таким, как все. Даже в детстве мой единственный мир находился внутри меня – там, где я мог быть героем или просто наблюдателем, там, где можно было отдохнуть, заниматься самопознанием и углубляться в мудрости самоанализа.

До последнего мгновения я был уверен в том, что не совсем я. Я не чувствую жизни, как и ритмы, смыслы – меня ничего не трогает. Мое единственное желание – жить, и жить так, как я хочу. Но, увы, вся эта жизнь сложена изначально не для меня, а за меня.

Не мной… Мои желания никого не интересовали, не интересуют и не будут интересовать. Я словно заблудившийся путник, которому некуда идти и который не может найти свою дорогу.

Обрывок

Я часто делился своими мыслями о людях, о том, что чувствую и воспринимаю, но вот беда: многие не разделяли моих ощущений. Оглядываясь вокруг, я вижу, что жизнь совсем не так прекрасна и удивительна, как нам внушают с первых дней. Мои размышления уводят меня в мир, где я машинально следую привычным маршрутом к дому, в то время как моя душа остается заблудшей в собственных фантазиях и иллюзиях.

Иногда, останавливаясь на мгновение, я осознаю это в далеком будущем. Но даже тогда продолжаю жить в своём внутреннем космосе: в стихах и песнях, в книгах и мечтах. Я существую не в настоящем, а в вымышленном мире. И вот здесь встает вопрос, который когда-то задавал мне семилетний мальчишка: «А хорошо ли это?» И, конечно же, ответ может быть только одним – для самого себя.

Я долго думал о том, почему собственные имена несут свою уникальность. Почему именно «я»? Как этот поток звуков создает информационный канал, соединяющий меня с обществом, с самими собой?

Почему мы способны мыслить одним-единственным языком, который знаем? И в то же время создаем идеи на языке других народов? Здесь для меня открывается парадокс: все одновременно становится понятным и непонятным. Лишь затем, став чуть мудрее, я сталкиваюсь с мудрой философской мыслью: «Я знаю, что ничего не знаю».

И я тоже знаю и осознаю, что живу в состоянии незнания. Понимание мира, который меня окружает, не является моей частью. Почему? Это излишне дико, слишком противоречит тому, что с детства вбивают в нас. Мы вроде бы живем, но, знаете, мы скорее существуем. Не наслаждаемся всеми красками жизни, потому что ждём выходных и праздников, чтобы увидеть что-то хорошее и сделать то, что нам действительно хочется. Жизнь, религия, прагматизм – всё это словно навязанное обществом.

Вот такой романтизм ежеминутно посещает мою голову и продолжает терзать меня по сей день. Я не могу открыто говорить об этом с людьми. Возможно, они подозревают. Но, тем не менее, они не хотят слушать. Причина проста: это считается неправильным.

Нам не позволено свободно и открыто выражать свои мысли и чувства. Почему? Нам страшно, что наши чувства разбиваются о жесткие скалы реальности и рассыпаются на мелкие осколки, исчезая в бездонном океане материального и прагматичного.

Проходя очередной сектор уютных частных домов, я заметил перед собой высокого бородатого мужчину. Его седые волосы, местами покрытые черными прядями, визуально выделяли его на фоне летнего пейзажа. Он был одет в длинное серое пальто, довольно непривычное для такой теплой погоды, а под ним угадывалось худощавое телосложение. На его голове красовалась элегантная сероватая фетровая шляпа, а на носу – очки с тонкой черной оправой, которые придавали ему загадочный вид. Мужчина сочетал свое пальто с черными брюками и темными туфлями, и его взгляд был устремлен в мою сторону.