– Так что – он уже сможет ходить? – обрадовалась подруга и чуть не пустилась в пляс.

– Ты что, ещё дня три как минимум там колдовать над ним! – остановила её Марго. – Там такие серьёзные разрывы и поломки были, что ты! Думаешь, зря она над ним пол дня провисела.

– Как пол дня? – удивилась я и ещё раз посмотрела на ночное небо.

– Вот так. – пожала плечами Марго.

– А почему я не почувствовала, что так много времени прошло, мне показалось – максимум пол часа.

– Потому что, когда ты зависла над мальчиком и остановила движение ума, ты вошла в состояние нирвикальпа самадхи, вселенского потока, и внутри тебя время остановилось, но у нас-то шло. Вот поэтому! – пояснила Марго, по её мнению самые простые истины.

– Куда я вошла? – кое-как вернула я свои глаза в орбиты и повернулась к Марго.

– Состояние нирвикальпа самадхи. Нирвикальпа характеризуется полным растождествлением с так называемым собственным сознанием и постижением знания напрямую, интуитивно, с выходом в трансцендентальность, полным поглощением и растворением в Абсолюте.

– Из всего, что ты сказала, – задумчиво протянула Наташа, – я поняла только то, что она остановила движение ума. Но я в этом и без тебя никогда не сомневалась, столько было намёков на это, один жаб чего стоит!

– Пономарёва! – нахмурилась я. – Жабой ты его первая назвала! Так что давай без этих инсинуаций!

– Действительно, Наташа, человек жизнь спасает, а ты ей квакаешь под рукой! – заступилась за меня Марго. – Ты хоть понимаешь, что ребёнок медленно угасает, он даже в самой лучшей клинике долго не пролежит, там нарушено очень много функций организма, а Ляшкина хотя бы..

– Даша! – подсказала я Марго.

– Ну да, Ляшкина Даша хотя бы пытается помочь!

– Вот! – с гордостью посмотрела я на подругу.

– Ой, притащила себе защитников! – отмахнулась Наташа, понимая, что такой опыт ей не переплюнуть.

– А, кстати, как вы тут вообще оказались? – удивлённо спросила я Маргошу, когда мне в голову пришла одна мысль – я же "заговорила" забор и калитку так, чтобы через них никто, кроме живущих на нашей территории, не смог войти без моего разрешения!

– Так ты нас сама позвала. – пожал плечами Леший. – Прямо заколыхала всё пространство – я не умею, я не справлюсь, приходите, помогите! Мы и пришли!

– А чего ж тогда не помогали? – нахмурилась я.

– Так а чего лезть – когда ты и сама справлялась? Тем более – что мы ничего такого не умеем! – хмыкнула Марго.

– Ага! – смачно обгладывая зажаренное рёбрышко, поддакнул Водяной. – У нас же такого дара нет!

– А чё тогда припёрлись? – пробурчала я.

– Шашлык поесть! – усмехнулась Наташа.

– Ты звала, мы и припёрлись. – надулся Леший. – И вообще – мы тебе помогли энергии набраться, а то сама валялась бы теперь три дня на лавке – ни встать, ни сесть, пока б набралась! А мы тебя и в нужное место положили и травок нужных заварили и..

– Ладно-ладно, я поняла! Сдаюсь! – успокаивающе подняла я руки вверх.

– Я очень рада что вы пришли! – тихонько пробухтела Маргоша.

– Да, очень рада! – улыбнулась я. – Всё-таки поддержка – всегда очень важна!

– Вот то-то! – многозначительно поднял указательный палец вверх Водяной, от которого была только моральная поддержка, и то очень сомнительная, ну, и то ладно!

– Так, господа-товарищи! – стала подниматься на ноги Наташа. – Мы пойдём спать, вы тут сильно не буяньте, ещё маму с мальчиком разбудите! И долго не засиживайтесь!

– Да мы тихонечко! – хмыкнул Леший, вытирая пальцы об себя и доставая карты.

– Ага! По чуть-чуть! – поддержал его Водяной, доставая какой-то пузырёк из кармана своих шаровар.

Почти всю ночь в беседке горел костёр – наши гости-картёжники отдыхали, ели и, похоже, что и пили. Заодно и пели, но шепотом, видимо, чтобы не разбудить маму с мальчиком. Под утро, когда самый сладкий сон, они стали тарабанить в моё окно, чем ооочень сильно меня разозлили.

– Какого лешего вы тут стучитесь?! – рявкнула я также шёпотом.

– Домой хотим! Пусти уже скорее! – сложила руки в умоляющем жесте Маргоша.

– А чё к себе не идёте?

– Ворота не пускают!

– Ёлки! – схватилась я за лоб, вспомнив, что сама сделала такой "непроходимый" забор, и он ни к нам, ни от нас теперь без моего разрешения никого не выпускает. Ещё сильнее разозлившись, я приказала забору вернуться в прежнюю модификацию и выпнуть наружу всю эту лесную семейку, и с наслаждением рухнула на подушку. За окном заскрипела дверь к Лешему и я окончательно успокоилась.

Второй раз я проснулась уже на рассвете, примерно, через пол часа после ухода лешачьей семейки. Бросив ненавидящий взгляд на будильник, я поплелась в ванную, а оттуда на улицу. Походив босиком по траве, пообнимав деревья, я подзарядилась энергией и направилась к мальчику. И он и его мама ещё спали, всё было без происшествий – как доложился мне банник, пахнув на меня настойкой из мухоморов от Лешего.

Я даже не стала его ругать, чтобы не терять времени, а сразу занялась мальчиком. Повторив уже знакомое мне "упражнение", я снова увидела спину мальчика "без кожи" и стала колдовать.

Сложить и заживить поломанные звенья позвоночника было легко, а вот соединить тоненькую голубую ниточку, почти разорванную на талии пополам, и срастить её – было уже сложнее. Но и это у меня получилось. Я внимательно своим рассеянным взглядом просканировала спину мальчика и поняла – я сделала практически всё, что могла сделать. Осталось только ещё запустить движение жизненной энергии, и ребёнок будет здоров. Но на это у меня пока что не хватало сил. Я сама еле-еле держалась на ногах.

Осторожно отойдя от спящего под заговором банника мальчика, я открыла дверь бани и, встав в проёме, стала глубоко дышать, пытаясь хоть как-то восстановить свой резерв.

– Доброго утречка, ик! – шёпотом поприветствовала меня неизвестно как появившаяся рядом со мной Маргоша. – Чё-то сделала?

– Чё-то да! – пробурчала я.

– Но не всё?

– Не всё. – вздохнула я.

– На, выпей! – развязала Маргоша принесённый с собой узелок и протянула мне какой-то бутылёк.

– Это что? – удивилась я подарку от Маргоши.

– Это восстановительное зелье. Для тебя сварила.

Я подозрительно посмотрела на Марго, а потом плюнула и отхлебнула зелья. Сразу внутри стало горячо, как будто по венам пустили огонь.

– Ты мне что – самогон принесла? – закашлявшись, прошипела я.

– Ну не без этого. – хмыкнула Марго. – Но на нужных травах! А сейчас возьми меня за руку и тяни энергию на себя! Тебе нужно закончить лечение, а то ничего не получится! Ещё хуже может стать!

Испугавшись за мальчика, я схватила ладонь Маргоши, крепко сжала и стала притягивать её энергию к себе. Постояв так две минуты и почувствовав себя полностью обновлённой, я отпустила её руку.

– Давай, доделывай! – просипела Марго, внезапно постарев до дряхлой старушки и, еле ковыляя и пошатываясь, направилась в беседку.

Я быстро вернулась к мальчику, положила сложенные друг на друга ладони на его копчик и послала волной энергию ему вверх по позвоночнику. Когда энергия дошла до шейного позвонка, я послала вторую волну. Моё тело заметно потяжелело, появилась слабость, но надо было ещё чуть-чуть поработать. Сложив также руки на макушке мальчика, я послала ещё одну волну, уже меньших размеров и не такую сильную, вниз и вернулась к ногам. Обхватив обе его ступни, я послала последнюю волну, вверх, и отпустила ступни. Присмотревшись рассеянным взглядом к ребёнку, я увидела что смогла хорошо наполнить его и раскачать его жизненную энергию и теперь он сам уже наполнялся ею, без моей помощи. На спине больше не было ни красных пульсирующих пятен, ни тёмных холодных провалов, была обычная здоровая спина ребёнка.

– Можно будить! – просипела я баннику и пошатываясь как Марго, направилась в беседку.