– Ух ты! – отвечает он, – кажется к своим попал, … «братва в натуре»…
– Ну и чего ты выпить желаешь, «Конопляновки» или «Росинки Маковой»? – спрашиваю его.
– Да мне всё поровну, лишь бы получше и побольше, а так того же, что сами будете. – Видимо в чём-то почувствовал подвох он…
Выяснилось, что это местный богатырь, ну или бездельник попросту, которого нужда заставляет-таки, к какому-то делу прислониться. Звать его Энкиду, пришёл он откуда-то с Ливанских гор, на жизнь обычно добывал себе охотой, а его хобби – шляться по порочным женщинам, о чём даже молва идёт. И вот что здесь самое интересное, когда он то ли охотился, то ли просто шлялся в Ливанских горах, то он увидел, как с неба в столбе дыма и пламени опускалась «колесница богов». И было то это совсем недавно, а после встречи с каким-то металлическим чудовищем в которой он еле выжил, он и рванул во все лопатки, (ну или ягодицы) в родной Урук. Само собой, сказать, что его сообщение меня заинтересовало, это значит ничего не сказать. Не интересна мне здесь такая жизнь с этими примитивными аборигенами.
Вдвоём с Утнапиштимом нам было тяжело. Продукт гнать надо, продавать надо, ингредиентов надо, продовольствия надо, боди-артом заниматься тоже надо. Как со всем управиться вдвоём? Народная молва как реклама этакого боди-арта, конечно хороша, но не плохо и наличие прямого рекламного агента в блудоутешительных заведениях.
Вот мы и договорились за крышу, еду с выпивкой и одежду, будет он у нас работать с испытательным сроком. Платить ему будем медяк в два дня, с порочных женщин, которых он для татуировок притащит, тоже по медяку с головы. Вообще, разврат тут у этих «блудниц Вавилонских» царил такой, что куда там кварталу красных фонарей Амстердама до них. Да и с ценником этого краснофонарного «девяносто пятого» квартала Амстердама (спасибо, что хоть на рояле никто там не играет) по пятьдесят – семьдесят евро за пятнадцать минут, это вообще такая спекуляция, что следует конфисковывать «средства производства» этих «нетрудовых доходов». А японские туристы переживут. (Поясню, у них это вроде как часть экскурсионного тура, видимо, они поэтому с «барышень» всегда берут кассовые чеки – стало быть для отчётности).
Так мы и стали работать и проработали недели три. Все вложения и затраты я вернул, «наживать» начали.
Однако, как на Руси говорится: «Не всё коту масленица…нашлась и на старуху проруха».
Бог дал, чёрт принёс местного мытаря – мыто требовать. Ну или, чтобы вам понятно было, рэкет государственный – налоги называется. А наглый, а сам себе важный, ну прямо как инспектор ДПС на дороге – ходящий пережиток тоталитарного прошлого. Только полосатого рудимента и планшета нет, а вместо него стило и глиняная табличка для записи.
Он и говорит:
– Отдайте Кесарю – Кесарево, а слесарю оставьте слесарево. В общем с вас в три раза больше, чем в прошлый раз.
– «С рояля?», – спрашиваю я. А он отвечает, как ни в чём не бывало, и главное, ни в одном глазу совести.
– Нет, с того, чего у вас нет не нужно. Мы подумали и решили, на вашу продукцию надо акцизы ввести. А то за счёт него вина и пива продаваться начало меньше, а царь и войско, жрецы и мы тоже кушать хотим.
Ну прямо инспектор ФНС какой-то, уж не попаданец ли из моего мира на тёпленькое местечко пристроившийся?
– А что на него сырья надо много больше, а оно тоже денег стоит и с тех, у кого мы его закупаем вы тоже мзду собираете и этим компенсируется разница для вас, это как, ничего? Может вы меня ещё кассовым аппаратом и сертификатами соответствия изнасиловать решите? – Спрашиваю я.
– Ну о последнем, что ты назвал, я не знаю – никогда таких слов не слышал, но насчёт акцизов, теперь это так. И «это наша корова, и это мы её доим». – Сдуру отвечает он мне.
Ага, понятно, откуда тут ветер дует. Да и он не попаданец. Но ещё «попадёт», когда «низы не захотят, а верхи не смогут». Будет ему «классическая позиция» и «ты отказала мне два раза, не хочу сказала ты» в придачу. Только к следующей встрече подготовлюсь.
– Тогда, говорю, – столько денег у меня сейчас нет, потратил, бери столько сколько в прошлый раз, а в следующий возьмёшь недоимку. (Ну не сдурел же я ему целый золотой отдавать.) Подумайте, вот я вам подарок делаю, введите налог на бороды, здесь почти всё местное население с бородами ходит. По медяку в месяц с каждого – озолотитесь.
Так и созрели сначала мысль, а затем план, что из Урука надо уезжать. Здесь сразу подключился Энкиду:
«…вещает Энкиду:
Друг мой, далеко есть горы Ливана,
Кедровым те горы покрыты лесом,
Живёт в том лесу свирепый Хумбаба»
Я его прерываю, и спрашиваю:
– Друг мой Энкиду, а для чего тебе эта, хм…плохая в общем баба, тебе, что здесь, порочных женщин и дев распутных было мало?
– Нет друг мой, ты не так всё понял, дослушай.
«Давай его вместе убьём мы с тобою,
И всё что есть злого, изгоним из мира!
Нарублю я кедра, – поросли им горы, -
Вечное имя себе создам я!…
Рвы там на поприще есть вокруг леса, –
Кто же проникнет в середину леса?
Хумбаба – ураган его голос,
Уста его – пламя, смерть – дыханье!
Зачем пожелал ты свершить такое?
Неравен бой в жилище Хумбабы!»
Гильгамеш уста открыл, вещает Энкиду:
«Хочу я подняться на гору кедра,
И в лес Хумбабы войти я желаю…»
– Да, пожалуй, по всему судя, там сейчас есть местные «боги», вот к ним, мне ехать и нужно. – Сделал я вывод.
А эта воистину эпическая сцена даже вошла в самый древний литературный памятник в «Эпос о Гильгамеше».
За месяц денег мы ещё подзаработали, купили две повозки двуколки, других здесь ещё не знали и двух ослов в упряж, загрузили на них всё самое ценное и помалу вывезли за город, где Утнапиштим нас с ними должен ждать. Вот станем «вольными художниками», можно сказать передвижниками, (я даже Утнапиштима спросил: «Киса, скажи мне как художник художнику, ты рисовать умеешь? Но он этого юмора не понял и ответил: «Достаточно, что ты рисовать умеешь, а я писать, Энкиду же будет «погонщик кобылы». Я аж засмеялся, ну прямо милицейский наряд на мотоцикле с коляской – один умеет писать, другой – читать, третий – водить) будем передвигаться, в дороге гнать продукт и по возможности реализовывать. Прямо как в сказке про Незнайку, где был автомобиль, работающий на сиропе, а у нас будет на самогоне, ну, и ещё, конечно, как говорится «на пердячем паре». Будем не художники передвижники, а алкоголики передвижники. Мы конечно и готовым продуктом загрузились, и особенно запасом «Конопляновки» и «Росинки Маковой», так, на всякий случай.
Когда «крышеватель» – сборщик дани явился вновь, мы его уже сидели и ждали с Энкиду.
– Много денег я тебе должен, сейчас мой помощник тебе отсчитает эквивалент медяками, а ты присядь, угостись, – я угощаю.
И наливаю ему полную чашку «Росинки Маковой», а себе половинку нормальной из своего хитрого кувшина. На халяву, то как известно, и уксус сладок. Ну он её и всосал.
– После первой и второй – промежуток небольшой, чтобы пуля пролететь не успела – с этими словами наливаю ещё.
– Мне одной хватит, за второй зайду завтра. – Отвечает он.
– За царя Урука! – Провозглашаю я. – Пьём стоя! – А также добавил непонятное для него: «Вы мне гады ещё за Севастополь ответите» – слова брата из кинофильма «Брат 2».
Ну как чиновнику отказаться за царя выпить? Это же можно приравнивать к нарушению присяги! Каждому своё, у него свои интересы, а у меня свои, да и нет дела мне до того, как очередной правящий политический самодур издевается в данный момент над представителем своего народа, да и до его прихвостней. В общем мы опять выпили. Пока Энкиду считал мелочь, мытарь и сомлел, с лавки упал, а я на него ещё остатки вылил.
Ну вот, теперь его можно хоть буквой «зю» сложить или завязать, будет прямо йог, через букву «Ё».
