Вы лежите с ним бок о бок по семь-восемь часов в день?

Вы владеете языком кроликов?

Если Вы не можете утвердительно ответить на эти вопросы, то Вашему кролику нужен сородич».

– Мне кажется, он скучает, когда нас нет – убеждала она то ли себя, то ли мужа, – к тому же, размеры квартиры позволяют.

Арман только плечами пожал:

– Надо так надо. Но искать будешь ты.

В начале зимы Вере написала ее приятельница. Как жизнь? Что нового? Общая подруга уже рассказала, что у вас дома живет кролик. И какое совпадение, прямо сейчас я пристраиваю кролика. Годовалая самка. Да, вместе с клеткой, да, надоевшая игрушка. То есть, внезапная аллергия. Конечно же аллергия. Кастрирована ли она? Нет, к чему такие глупости? Деньги ни у кого не лишние, так зачем же тратить их на кролика?

Женщина прислала фото. С него на Веру посмотрел черный вислоухий комочек с влажным взглядом вишневых глаз. «Это Шанель», – написала женщина.

Вечером Вера показала фото мужу.

– Я хочу ее взять! Она такая красивая и такая несчастная. Шутка ли: всю жизнь просидеть в клетке.

– Если подружатся, то у нас будет жить черно-белая пара.

– Конечно, подружатся!

Женщина на дорогой иномарке привезла Шанель. Она не нашла, где припарковаться, и Вере пришлось спуститься к подъезду, чтобы забрать кролика.

– Вот кролик, вот клетка, – женщина явно была рада, что кто-то согласился забрать обузу.

Вера взяла Шанель на руки. Она была очень, очень похожа на Элиса: такая же мордочка, такое же крепко сбитое тельце, такой же тонкий и пушистый мех. Отличались только уши: у Шанель они висели, как у овечки. Кроличье сердечко бешено колотилось. Страшно, когда передают из знакомых рук в незнакомые.

– Вы только ее не обижайте! – закричала женщина вслед.

Дома Вера сунула клетку в дальний угол, Элиса закрыла в одной комнате, а для Шанель организовала место в другой. Нельзя, чтобы они видели друг друга до кастрации. А кастрацию Вера запланировала в тот же день.

Вопреки опасениям, Шанель не боялась ничего. Она исследовала каждый уголок комнаты, попила воды, ухватила и втянула самую длинную соломинку, легким движением запрыгнула в лоток, через пару секунд выпрыгнула обратно, и наконец пришла к Вере на колени за нежностью. Так и сидели на полу человек и кролик, пока не пришло время ехать в ветклинику.

Перед операцией врач осмотрел Шанель и остался доволен ее состоянием здоровья. Нужно было пару часов погулять, а потом забрать крольчиху. Домой Вера решила не ехать – далеко. Она вышла на улицу. Свет редких фонарей прорезал темноту. Декабрь позабыл, что он зимний месяц: под ногами была слякоть, а на голову лил настоящий дождь.

Вера обошла квартал и зашла уже в знакомую кофейню, где ей положили булочку на одноразовую тарелку и налили напиток в бумажный стаканчик с логотипом заведения. Глотая горячую жидкость, она думала о Шанель. Посмотрела на часы: час уже точно прошел, скоро можно будет вернуться в клинику.

Ее мысли прервал телефонный звонок.

– Вера Николаевна, – она с трудом узнала голос врача, – когда вы будете в клинике? К сожалению, Шанели больше нет.

– Сейчас подойду, – только и смогла ответить Вера.

Не разбирая дороги, она летела по лужам в клинику. В голове ни одной мысли. Кристальная чистота. В клинике Вере показали черное тельце, завернутое в одноразовую пеленку. Она слышала, но плохо понимала слова врача: «Надрез, реанимация, не смогли».

И только когда она вышла из клиники с пустой переноской, и ей позвонила мама, она разрыдалась в голос прямо на улице, и не могла успокоиться весь вечер, и всю ночь. Элис как будто чуял неладное, не прекращал греметь лотком и сенником, пока Веру рвало и выпитым кофе, и булочкой, и всей этой жизнью.

Утром она позвонила на работу и сказала, не сможет прийти. Вынесла клетку к мусорным бакам, протерла пол там, где еще вчера скакала Шанель. Комната показалась Вере очень пустой.

Элис прибежал из своего вольера и полез к ней на колени – прямо как Шанель накануне. Вера свернулась на полу калачиком, и кролик, смешно щекоча ее вибриссами, обнюхал опухшее от слез лицо, облизал нос и лоб.

– Маленький зайчик, – Вера почесала кроличьи уши, – мы обязательно найдем тебе сородича.

Сородич нашелся в центре помощи для кроликов «Рута». Это была девочка по имени Оззи.

– Элис Купер и Оззи Осборн, – одновременно заметили Верины подруги, – ну они-то должны поладить.

Больше всего Вера радовалась, что Оззи не надо кастрировать: волонтеры сделали это до нее.

– Я не переживу вторую Шанель, – объясняла она.

Когда Арман принес Оззи домой, Вера уже была готова. В комнате, куда обычно Элису вход был закрыт, она расстелила пледы, прикрыв ими скользкий ламинат, разложила пучки сена, расставила миски с едой и водой.

Кролики попали в комнату одновременно: Оззи выпустил из переноски Арман, а Элиса принесла на руках Вера.

– Скрестим пальцы, – написала она в чат.

Кролики ходили рядом, как будто не замечая друг друга. А потом – раз, и они уже едят из одной миски, два – и они обнюхивают друг друга, три – Элис робко моет Оззино ухо, четыре – они валятся вместе, бок к боку.

Элис теперь меньше тянулся к людям, предпочитая проводить время с подругой. Ел больше сена, больше скакал и меньше сидел под стулом в позе одинокого сугроба.

Однажды к Вере на недельку приехала в гости ее подруга Катя.

– Представляешь, – хохотала она на второй день за завтраком, – сижу я ночью в кухне, пишу эссе, ем банан, и тут кто-то под столом снимает с меня тапок. Смотрю: а это Элис и Оззи требуют поделиться фруктом.

Первого января, вернувшись из гостей, Вера заметила, что Элис ведет себя странно. Он не мог усидеть на месте и все время кружился. Тело свернулось в подобие спирали. Страшнее всего выглядели глаза: они вращались, казалось, готовые выпасть из орбит.

– Беда, Арман, – Вера дрожащими руками искала в телефоне номер ветеринарной клиники. И с каким же облегчением она услышала ответ: «Врач работает, приезжайте прямо сейчас».

В такси кролик притих: то ли его ограничивала переноска, то ли неведомая болезнь ненадолго отступила.

В клинике оказалось пусто, были люди с собаками и коты с людьми.

Алена Геннадьевна осмотрела Элиса.

– По всем признакам энцефалозооноз, – выражение ее лица было очень серьезным, – а это непростое лечение. Готовьтесь. Сейчас поможет капельница, но дома придется давать таблетки и делать уколы.

Пока Арман следил за Элисом под капельницей, Вера сбегала в аптеку.

Все препараты, кроме таблеток от паразитов и антибиотика, были человеческими, из обычной аптеки – применялись при инсультах.

Глядя на белый комочек, который без сознания вытянулся на столе, Вера чувствовала тревогу. В мозгу Элиса поселились паразиты. Хорошо, что они не опасны для человека, но опасны для кролика. Не заболеет ли Оззи? Выздоровеет ли Элис?

– Пишите мне, – дала свой телефон Алена Геннадьевна, – и если за неделю ему не станет лучше, если он не начнет есть, то придется прощаться.

Вся семья давала отпор паразитам.

Каждое утро Арман давал кролику таблетки и делал уколы. Иногда его подменяла Верина мама. Приезжала специально для этого.

Потом Вера снова отвезла кролика на капельницу.

Через несколько дней он прекратил кружиться и биться в судорогах, но он все еще не ел.

Что только Вера не пыталась ему скормить: и детские пюре из яблок и груш, и корм для ослабленных кроликов – безрезультатно. Зато Оззи корм очень понравился.

Неделя подходила к концу. Время то тянулось, особенно во время капельниц, то летело галопом.

Под конец недели, когда Вера вышла на работу, Арман прислал ей видео, где Элис с аппетитом ел любимый укроп.