– Блииин, Дэн, ну пожалуйста! Я хочу, чтобы ты за мной поухаживал!

Тут уж он великодушно согласился.

Крис снова ела, как не в себя. Лена уже больше не могла, хотя съела раза в два меньше, а та всё никак не останавливалась. Наконец, икая, она отставила пустую тарелку и сказала, что ей надо в кустики.

После завтрака настало время купания. Возле воды тут же расположились коврики и полотенца, полетели брызги и крики.

– Холодненькая, бррр! – заголосил Конч и начал окатывать себя и свой горб.

Лена старалась не очень откровенно пялиться, но раньше она видела горбы только под одеждой, и то только у стариков. Всё-таки это как-то неправильно… мало ли что у человека, пусть и такого плохого, со здоровьем.

– Как тебе эта мерзость? – Крис аж всю передёрнуло. – Я считаю, что ему надо запретить раздеваться на уровне законодательства.

Лена уже хотела высказать ей пару ласковых – уж очень её раздражали всяческие принижения, расизм и лукизм, но Крис её опередила:

– Нет, это нормально, что он это дерьмо растит по приколу – чтобы увидеть, насколько ещё вырастет, а мы должны на это смотреть?!

– В смысле?..

– Чего в смысле? Я же тебе рассказывала.

– Нет…

– Да ладно?! Вот блин я дура! Такое и не рассказать! Короче, это у него жировик. Меня от одного только слова сейчас вывернет. Он был прям совсем мелкий, ему хотели его удалить, но он решил поставить эксперимент. Вот теперь любуйся.

Лена медленно перевела взгляд на задорно плескавшегося в воде Кончу.

– Фу, нет, не смотри, – Крис схватила Лену за щёки и отвернула. – Мне даже в одном озере с ним плавать противно.

– Ну это, конечно… фу блин.

– Хватит тухнуть – пойдём! – Дэн пронёсся между ними и забежал в воду, подняв сотни брызг.

Те, кто пытался заходить постепенно, привыкая в воде, были ему крайне неблагодарны.

Андрей тоже подготовился к плаванию и наконец Лена смогла лицезреть его телеса. Конечно, такой мощи, как у Дэна, не наблюдалось, но он был настолько правильно сложён, что Лене захотелось его нарисовать. Она уже мысленно болтала кисточку в банке, когда Крис стянула шорты и выставила напоказ полуголую задницу. Она быстро заметила Ленин взгляд и засмеялась:

– Эти дурацкие панталоны меня полнят.

Лена пригляделась.

– Ты их просто обрезала, что ли?..

– Ну да. Прикольно? Хочешь и тебе так же сделаем?

– Да нет, спасибо… я не настолько… в себе уверена.

Крис поторопила Лену, и та неохотно разделась.

Вода и правда была далека от тёплой. Сентябрь клонился к концу, что тут скажешь?

Сабина Равильевна с остальными учителями то и дело одёргивали энтузиастов, решивших заплыть дальше положенного. А Лене так хотелось доплыть до самого озера и лежать на спине, раскинув руки и ноги в стороны.

Несмотря на осень, пахло летом с чуть заметными нотками сентября. В Москве уже зарядили дожди. Мама с папой каждый день ходили на могилку. Холмик прибило дождём, и от капель казалось, что на надгробной фотографии их Мариночка плачет.

Временами Лену накрывали внезапные мысли. Она с трудом справлялась с эмоциями. Вот и теперь перед глазами замелькали образы похорон. Гроб. Отреставрированное танатопрактиком лицо мёртвой сестры. Люди. Слёзы. Искажённые горем лица родителей.

После первых слёз о страшном известии Лена больше не плакала. Её накрыло тупым онемением. Она будто смотрела на происходящее со стороны. И на себя.

Лишь месяц спустя, когда Марина уже покоилась в земле, а родители всё никак не могли поверить в смерть их золотого ребёнка, Лена просто шла по улице, вдруг упала и резко заплакала. Упала она от навалившегося то ли груза, то ли бессилия. Прохожие смотрели на неё, как на умалишённую. Пара подростков закатили глаза: «Солевая».

Никто не подошёл, не спросил, что случилось. Обходили стороной, а она ревела и не могла успокоиться. Вырывались истошные стоны, потом будто бы не хватало дыхания и голоса, и Лена почти задыхалась.

Смогла подняться разве что через долгие полчаса и после этого проревела неделю. Думала о сестре. Сначала не верила, как и родные. Потом злилась, глядя на них и вспоминая сестру. В конце концов слёзы просто закончились, и Лена вспомнила, что она-то жива. Не сразу, конечно. Но относительно быстро. Только вот время от времени снова терялась, и горе цепляло её хваткими своими когтями.

Родители так и не отошли. Рано ещё. Даже оградку пока не поставили. Земля должна осесть, а там и всё как надо будет. Не будет… Нет-нет, без Марины уже больше никогда и ничего как надо не будет.

Лена покачивалась на воде, пока Крис дурачилась с Дэном. То он подбрасывал её, то она прыгала с его плеч. Приглушённые водой крики и смех школьников казались потусторонними. Лёгкий запах костра был еле уловим. Мысли о Марине потихонечку отпускали. Может, она и правда в лучшем из миров, как говорили родители? Может, ей там так же хорошо, как и Лене сейчас?

Лена почувствовала, что рядом кто-то нарезает круги, и первой мыслью было: «Акула!». Кто в таких ситуациях думает о том, что ты в озере, а не в море и океане? Она тут же приняла вертикальное положение и закрутилась по сторонам. По коже что– то скользнуло. Лена открыла рот, чтобы кричать, но из горла вырвался хиленький сип.

– Кайфушечки ловишь? – раздалось со спину, и что-то обхватило за талию.

Лена резко развернулась и оттолкнулась ногой от кого-то или чего-то. Это что-то издало «гу» и чуть-чуть притопилось. По поверхности расползлось белое пятно, и тут до Лены дошло, что это тот самый придурок, про которого предупреждала Крис.

Бледный.

Он вынырнул, отплевался и выпялил желтоватые зубы. В отличие от волос и кожи, им цвета хватило. До чего же было сложно оставаться нейтральным и не страдать лукизмом, когда отличавшийся персонаж был откровенным дебилом. Хотя в своё время, тоже в лагере, Лена знавала другого альбиноса, не выделявшегося ничем негативным и бывшим вполне себе неплохим пареньком.

– Испугалась?

– Ты совсем больной, да?! – Лена погребла к берегу.

– Эй, не обижайся! Я ж как лучше хотел! – он припустил следом и продолжил кричать.

Лена мотала руками, как водяная мельница на максималках. Да он просто больной. Больной! Казалось, он её сейчас нагонит и поимеет. А он всё кричал:

– Да подожди! Ты чего?!

И ведь реально не понимал. Ни капли. Сколько денег было у его родных, что такого сумасшедшего держали среди других детей богатеев?

Надо было всё-таки не лаптой заниматься, а в бассейне руками махать. Чёрт бы побрал эту конкуренцию с Мариной, которая, как сейчас оказалось, стоила очень уж дорого.

Вот уже этот придурок касался Лениных ступней, а она начинала задыхаться и замедлять ход. Тут, как назло, свело ногу – и тут уж она сдалась. Но пусть лучше уйдёт под воду, чем даст этому шизику себя облапать.

– Эй, ты чего? – он подхватил её под руки и нашёптывал чесночным ртом. – Не бойся, я тебя спасу, моя девочка. У тебя такая мягкая кожа. И сама вся такая мягкая, сочная, ммм…

Лена со всей силы воткнула ноготь себе под колено, и вскоре спазм мышцы прошёл.

– У тебя же нет парня? Давай с тобой покувыркаемся, а? Я уже весь завёлся. Ты чувствуешь?

Подкатило к горлу, Лена чуть не вывалила всё, что давеча съела. Она почувствовала новый прилив сил и со всех них оттолкнулась ногой, попав прямиком в заведшийся моторчик Бледного.

Он издал гак сокрушения и на мгновение пошёл ко дну. Лена погребла со всех рук и ног, оглянувшись лишь на мгновение, чтоб убедиться, что его не убила.

У берега она поняла, что никто не видел этого треша, и понадеялась, что это останется в тайне.

– Старая мерзкая тварь, – Крис с досадой меняла плавки на новые, когда Лена залезла в палатку переодеться в сухое.

– Я?..

Крис, по обыкновению, рассмеялась и бросила в Лену обрезанные трусы. Та отпрянула и чуть не снесла палатку.