– Точно, – резко сказала Эмма, которая к этому моменту забыла, что подошла к столу с целью пофлиртовать. – Из тебя выйдет отличный представитель без малейшего представления о проблемах учеников и без всякого опыта их решения. Ты суперквалифицирован!

– Фью! – присвистнул Элтон. – Это грубо!

– Эмма, я вовсе не собирался переходить тебе дорогу, – пожал плечами Джексон.

– Не собирался?! Ты мог отказаться от предложения, Джекс. Ты мог предложить им отправить меня. Вот это было бы справедливо!

Джексон задумался:

– Ну, наверное. Но я хочу поехать. Я никогда не был в Вашингтоне, а этот конгресс учащихся, похоже, очень крутая штука.

Эмма замерла. Значит, поездка в Вашингтон важнее, чем она?

– Ну и давай! – крикнула она. – Отправляйся в Вашингтон. Счастливого пути!

– Смотри-ка, кто-то недоволен… – фыркнул Элтон. – Полегче, Эмма.

– А ты вообще не лезь! – крикнула она Элтону. – Тебе доставляет удовольствие ткнуть меня носом в тот факт, что я не еду на конгресс. Я думала, мы с тобой друзья!

– Эмма, подожди! – прокричал Джексон ей вслед, но она, кипя от гнева, уже отошла от стола.

Эмма сразу же направилась к выходу из кафетерия, чтобы никто не заметил, как у неё из ушей буквально валит дым. Она была в ярости! Если кто-то и должен представлять среднюю школу имени Джейн Остин на конгрессе учащихся и обсуждать проблемы школьников, то уж конечно Эмма! Ведь это она каждый день даёт советы своим сверстникам! Это она относится ко всем с симпатией и сочувствием, это она сосредоточена на решении проблем!

Эмма побежала к директору, уже готовая выложить все свои аргументы.

– Миссис Бейтс, нам надо поговорить, – заявила она, практически ворвавшись в кабинет.

– Эмма… – Миссис Бейтс попыталась быстро проглотить кусок сэндвича с сыром и ветчиной. – Входи. Или погоди – ты уже вошла. Без стука.

Миссис Бейтс уже привыкла к пламенным вспышкам Эммы, обычно случавшимся, когда нужно было исправить несправедливость или сообщить директору о ситуации, требующей немедленного вмешательства.

– Извините, но это не может ждать, – сказала Эмма, плюхнувшись на стул напротив директора.

Миссис Бейтс вздохнула:

– Как всегда. Что на этот раз?

– Почему я не еду?

– Не едешь куда?

– На Национальный конгресс учащихся. Почему едет Джексон Найт, а не я?

Миссис Бейтс отхлебнула чаю:

– Эмма, я знаю, что ты очень увлечена помощью своим сверстникам…

– Увлечена?! – перебила директора Эмма. – Да это цель всей моей жизни! Когда кому-то плохо, я чувствую эту боль как свою и не могу просто стоять и ничего не делать! Я же эксперт в решении разных проблем, миссис Бейтс!

– Я знаю. Но для участия в конгрессе нужна холодная голова и уравновешенность, – объяснила директор. – Там нужен человек, который сможет обсуждать важные для сегодняшних школьников вопросы без того, чтобы… как бы это сказать… впадать в ажиотаж.

– О! – воскликнула Эмма, внезапно поняв, что её импульсивность ей нисколько не помогает. – Что ж, я могу вести себя уравновешенно, – заверила она директора.

Миссис Бейтс откинулась на спинку кресла:

– Правда?

– Абсолютно, – твёрдо сказала Эмма. – Я могу быть совершенно спокойна, хладнокровна и неэмоциональна.

– Ты забыла, что нужно также быть непредвзятой и справедливой, – добавила миссис Бейтс. – Если ты принимаешь участие в конгрессе учащихся, ты должна выслушивать выступления, объективно их оценивать и рассматривать все стороны вопроса. Я сейчас выбираю второго участника, и у меня уже есть несколько отличных кандидатур.

– Я самая лучшая! – заявила Эмма. – Правда. Я могу это доказать.

– Хорошо, – кивнула миссис Бейтс. – Я буду наблюдать за тобой – и за твоим блогом.

За её блогом! Эмма совершенно забыла, что она обещала читателям написать следующий пост до конца недели. А сегодня уже среда.

– Кстати о блоге, – начала Эмма. – Может быть, необходимость оставаться непредвзятой относится только к устным выступлениям, а не к письменным советам?

Миссис Бейтс покачала головой:

– И к тому и к другому – иначе никакой поездки в Вашингтон.

– Хорошо, – согласилась Эмма. – Я стану в точности как Швеция.

Миссис Бейтс хмыкнула:

– Швейцария. Наверное, ты хотела сказать «Швейцария». Это нейтральная страна, которая не вступает в войны.

– И это тоже, – кивнула Эмма, поднимаясь. – Следите за мной.

Если миссис Бейтс нужна хладнокровная участница конгресса – она её получит. Конечно, ей будет сложно подавить в себе желание высказать своё мнение, но сорок восемь часов – это ведь немного? Или много?

– Эй, Эм, как всё прошло с Джексом? – спросила Иззи, подойдя к Эмме у шкафчиков. – Ты с ним говорила-говорила – и вдруг попросту исчезла!

– У меня всё под контролем, – ответила Эмма.

– Отлично. Потому что у меня проблема. Огромная проблема. И мне нужна твоя помощь. – Иззи потянула свою подругу в сторону каморки уборщицы, чтобы они могли поговорить без посторонних ушей.

Эмма сглотнула. Прошло всего несколько минут после её встречи с миссис Бейтс – и вот пожалуйста, назревает очередная драма!

– Я на урок опаздываю, – сказала Эмма, пытаясь уклониться от разговора с Иззи. – А мы не можем поговорить позже? Может, в пятницу вечером? – Всё-таки пройдёт целых сорок восемь часов, и ей уже не нужно будет сохранять хладнокровие.

– В пятницу?! Ты смеёшься?! Это вопрос жизни и смерти! – воскликнула Иззи.

– Правда? Вопрос жизни и смерти? – Эмма оглянулась, чтобы убедиться, что миссис Бейтс не видно. – Ладно, рассказывай.

– Дело в Хэрриет.

– В смысле? – удивилась Эмма. – Ты сказала, что проблема у тебя.

– У меня. Моя проблема – это Хэрриет.

Эмма была совершенно сбита с толку:

– Как Хэрриет может быть твоей проблемой?!

– Помнишь, мы планировали, что завтра после школы вы обе придёте ко мне на соревнования по гимнастике, а потом мы все вместе пойдём в пиццерию?

Эмма кивнула:

– Да, мы с Хэрриет страшно за тебя переживаем.

– Так вот, я всё обдумала и не хочу, чтобы Хэрриет приходила. Я сказала ей об этом, а она расплакалась и теперь со мной не разговаривает.

– Что?! А почему ты ей это сказала? – недоумевала Эмма. Они с Хэрриет всегда ходили на большие соревнования Иззи.

– Я не хочу, чтобы она приходила, – объяснила Иззи. – Потому что она страшно нервничает и волнуется, и это заставляет меня нервничать и волноваться. Она меня отвлекает.

Нельзя сказать, что Иззи не права. Эмма вспомнила последние соревнования, когда они с Хэрриет отправились подбодрить Иззи. Каждый раз, когда Иззи поднималась на бревно, Хэрриет натягивала на глаза капюшон. А когда Иззи покачнулась при приземлении, Хэрриет громко закричала «Не-е-е-е-е-е-т!» с верхнего ряда трибун, устроив тем самым страшный переполох.

– Хэрриет хочет как лучше… она просто слишком сильно переживает за тебя, – объяснила Эмма Иззи.

– Я знаю, но я не могу волноваться из-за её переживаний. Извини, но пусть она больше не приходит на соревнования. У меня из-за этого ужасный стресс!

Эмма понимала обеих своих подруг: Хэрриет чувствовала себя брошенной, а Иззи очень волновалась. В обычной ситуации она пригласила бы их обеих к себе после школы и поговорила бы с ними. Какое-то время они бы обвиняли друг друга, но в конце концов нашли бы решение – обычно после нескольких штук вкуснейшего маминого печенья с кусочками шоколада. Но оказавшись вовлечённой в конфликт своих лучших подруг, она бы не смогла остаться нейтральной, как Швейцария!

– Я не могу тебе помочь. Хотела бы, но не могу, – сказала она Иззи.

– Что? Почему?! Потому что ты на стороне Хэрриет? Потому что дружба с ней для тебя важнее, чем дружба со мной?! Потому что она права, а я нет? Потому что она была с тобой в лагере «Броненосец» прошлым летом, а я нет?