Мероприятия по удалению, основанные на инженерных разработках, технологически и экономически не обоснованы, особенно в масштабах, и представляют неизвестные экологические и социальные риски (P-12, R-83:a, R-84:a, R-50:c, d). В настоящее время на долю этих видов деятельности приходится абсорбция, эквивалентная 0,01 млн тонн CO2 в год (С-15:а) по сравнению с 2000 млн тонн CO2 в год, удаляемыми в результате наземной деятельности. Эти мероприятия не способствуют устойчивому развитию, не подходят для реализации в развивающихся странах, не способствуют снижению глобальных затрат на смягчение последствий и, следовательно, не служат ни одной из целей механизма статьи 6.4[19].
В каком-то смысле Supervisory Body защищает интересы планеты точно так же, как руководитель-скептик – своей компании. Нет смысла вкладываться в развитие бесперспективных из-за своей дороговизны технологий – вместо решения проблемы можно получить много новых. Но действия Supervisory Body, конечно, лишь подчеркивают неизменность главной цели; критикуется конкретный способ ее достижения, и ни о каком отказе от задачи сокращения выбросов нет и речи.
Как бы ни менялось в будущем практическое наполнение ESG-повестки, компания-скептик всегда окажется в проигрыше, поскольку она не готовится ни к какому варианту, кроме невероятного: глобального отказа от ЦУР. Напротив, более прагматичные компании, которые учитывают в своих стратегических планах ESG-повестку, получат мощное конкурентное преимущество в ближайшем будущем. Действительно, и российское, и международное законодательства в этой области меняются постоянно, но логика перемен очевидна: достижение целей устойчивого развития. Потому не так важно, в каком конкретно году появится то или иное требование регулятора.
Федеральный частный проект «ЭкоОтвет» ассоциации «РусПРО» – один из примеров реализации такой стратегии. Компании-участники начали развивать систему раздельного сбора и переработки отходов в рамках расширенной ответственности производителя. О том, будет ли такая ответственность закреплена законом, споры шли вплоть до его принятия в 2023 году. Пока одни предприниматели и бизнес-сообщества активно доказывали регуляторам и общественности, что нельзя ставить производителей в такие жесткие условия, это резко снизит их рентабельность, другие компании сосредоточились на более реальной цели. Они готовились работать в новых условиях. Еще в 2018 году появилась Ассоциация производителей, импортеров товаров, осуществляющих самостоятельное выполнение нормативов по утилизации отходов от использования товаров и упаковки «РусПРО», на которую учредители переложили основные технические вопросы.
Ассоциация подбирает переработчиков отходов. Она же их проверяет – выезжает на производство, наблюдает за переработкой, оценивает потенциал, заказывает внешний аудит. Нам важно, чтобы все было прозрачно, без манипулирования показателями или имитации работы. Переработчиков достаточно много, и их нужно контролировать – «РусПРО» берет эту работу на себя.
Ирина Антюшина, директор по корпоративным отношениям и устойчивому развитию Unilever в России и Беларуси, член совета директоров Теперь, когда федеральный закон о РОП стал реальностью, участники проекта «ЭкоОтвет» оказались лучше подготовлены к новым требованиям. Правильный стратегический выбор позволил им заранее решить многие технические вопросы без спешки и угрозы штрафов. Те же компании, которые надеялись на бесконечное откладывание закона или отказ от его принятия, теперь вынуждены срочно наверстывать упущенное.
С точки зрения стратегического управления главная проблема ESG-скептиков в том, что они всё еще считают наш мир неизменным. Но это давно не так. Еще в конце холодной войны американские военные аналитики ввели термин VUCA (от Volatility, Uncertainty, Complexity, Ambiguity). Иначе говоря, еще мир 1980-х они назвали изменчивым, неопределенным, сложным и неоднозначным. Это была практическая модель для стратегического планирования, которая показала, что успех в VUCA-мире обеспечивают гибкое мышление, инициативность и адаптивность. Постепенно эта концепция проникла в бизнес-среду. Один из видимых результатов – корпорации постепенно отказались от жестких и подробных стратегических планов в пользу гибких и адаптивных. Задачи четко видеть цели и удерживать их в фокусе, глубоко разбираться в проблемах, максимально быстро принимать решения стали для современного бизнеса гораздо более важными, чем подробное планирование.
Концепция BANI (от Brittle, Anxious, Non-Linear, Incomprehensible), которая появилась как развитие VUCA, утверждает, что наш мир хрупкий, тревожный, нелинейный, непостижимый. Например, сирийский кризис, пандемия COVID-19 и события 2022 года показали, как быстро могут меняться, казалось бы, незыблемые правила нашей жизни.
ESG-скептики любят представлять сторонников устойчивого развития романтиками – «борцами за все хорошее против всего плохого», а себя – прагматиками. Но на самом деле они лишь отказываются видеть неизбежное будущее. Когда-то романтиками и бунтарями называли тех, кто призывал учить детей без физических наказаний или утверждал, что свободные труженики эффективнее рабов. История показала, кто в итоге оказался прав и насколько губительно не замечать качественных изменений.
«Все плохое», против которого борются сторонники устойчивого развития, – разрушение общества, экономики и природы. Эти проблемы не исчезнут сами собой, поэтому надолго останутся и цели устойчивого развития, которые фокусируют усилия на их решении. А регуляторы и ответственные инвесторы продолжат формировать такую бизнес-среду, которая будет стимулировать ESG-практики. Именно поэтому неизменность целей и относительная, учитывая глобальный масштаб, гибкость методов – это сильная, а не слабая сторона движущих сил повестки. Романтики эффективнее скептиков, потому что лучше понимают мир и помнят о его хрупкости.
Если же управленец в планировании и работе не учитывает изменчивость и нелинейность развития внешней среды, то это означает его ограниченность – намеренную или нет. Позицию сознательного сужения зоны ответственности бизнеса сформулировал нобелевский лауреат Милтон Фридман в 1962 году в книге «Капитализм и свобода»:
Все шире распространяется мнение, что на руководителях корпораций и профсоюзных лидерах лежит некая «социальная ответственность», помимо служения интересам их акционеров или членов юнионов. Это мнение изобличает глубоко неверное представление о характере и природе свободной экономики. При такой экономике у бизнеса имеется одна и только одна социальная ответственность: использовать свои ресурсы и заниматься деятельностью, рассчитанной на увеличение своих прибылей, соблюдая при этом правила игры, то есть участвуя в открытой и свободной конкуренции без обмана и мошенничества[20].
Тезисы Фридмана и через 60 лет после выхода книги разделяют многие предприниматели. А кто-то идет дальше, как Гордон Гекко, герой культового фильма «Уолл-стрит», когда сводит всю мотивацию бизнеса к алчности:
Суть, леди и джентльмены, в том, что алчность – это хорошо. Это правильно. Она окупается, алчность очищает и дает свободу, она сама суть эволюционирующего духа. Алчность, в чем бы она ни проявлялась, всегда способствовала развитию человечества[21].
В этом же фильме была талантливо показана проблема такого подхода. Ради успеха энергичный капиталист старается всеми силами изменить правила игры в свою пользу. А «открытой и свободной конкуренции без обмана и мошенничества», по Фридману, на практике просто не существует. Вместо нее продолжается бесконечная гонка без правил, которая губит планету и общество. Именно поэтому нельзя сказать, что цели устойчивого развития лишь «дополняют правила игры». Это гораздо более серьезные изменения на концептуальном уровне.
