Не глядя оттолкнув слугу, бросившегося было поддержать стремя, сэр Джеймс вскочил в седло. Свита спешно последовала его примеру и Эйвон, торопливо кивнув Дэсбеллу, бросился к своей лошади. Дэсбелл, подобно остальным присутствующим, с интересом смотрел на удаляющуюся кавалькаду.
– Что там произошло-то? – послышалось сзади.
Дэсбелл обернулся с выражением такого простодушного любопытства, что говорящие, по виду – мелкие фермеры, почувствовали себя чуть ли не польщёнными вниманием заезжего дворянина.
– Ой… младший Сканлон едва сэра Кевина на дуэль не вызвал, да барон вовремя подоспел.
– А парень-то – в отца!
– Ещё как! Хоть и молод, а это не первая его дуэль была бы.
– Ха, ты не поверишь, но барон драться им запретил!
– Неужто запретил? Он же сам – первый дуэлянт, да и сыновей никогда не сдерживал.
– Сам – да, а сыну драться запретил. Да не просто запретил, а извинился перед сэром Кевином.
– Барон Сканлон извинился? Быть такого не может!
– Представь себе! Перед сэром Кевином извинился, сыну оплеуху отвесил…
– А из-за чего дуэль-то?
– Да кто ж их знает?..
– Из-за сестры, наверное. Сэр Кевин же сватался к ней…
– А барон почему отказал-то?
– Да кто ж их знает?..
Посчитав, что слышал достаточно, Дэсбелл выбрался из толпы и поискал глазами Джона. Тот как раз отступил в сторону, отводя коней с дороги надменного слуги в богатой ливрее, ведущего в поводу породистую лошадь. Проследив за ним взглядом, Дэсбелл увидел спускающегося с крыльца сэра Персиваля. Среди его свиты выделялся уже привлекший внимание Дэсбелла мужчина, явно намеренно повторяющий аскетичный облик барона.
Дэсбелл повернулся к подошедшему Джону.
– Ты тут среди слуг освоился уже, как я посмотрю. Не знаешь, кто это рядом с сэром Персивалем?
– Который в простой одежде-то? Знаю, господин. Это мессир Даррен, его молочный брат.
– Ах, вот как… Значит, не зря мне пришло на ум слово «братья», когда я их в церкви видел.
– Вот уж кому не позавидуешь! – Вздохнул Джон. – Тяжело это, молочным братом знатного человека быть. Такие узы ведь порой крепче кровных. Любовь-то братская, а вот происхождение – разное.
Дэсбелл покачал головой, не сдержав улыбки.
– Думаешь, лучше быть авантюристами вроде нас? Ох, не знаю, не знаю… Ладно, поехали отсюда.
Джон, поддержавший господину стремя как из желания походить на слугу из хорошего дома, так и памятуя о ране Дэсбелла, с сомнением взглянул на покидаемый ими монастырский странноприимный дом. Прав его господин – жизнь вольного наёмника тоже далеко не сахар. Интересно, насколько далеко за пределы аббатства простирается влияние его преподобия? И насколько далеко успели отъехать люди шерифа? А если то, как Дэсбелл ворвался в церковь, истекая кровью, видели не только молчаливые монахи, но и кто-нибудь из мирян, тогда точно проблем не избежать. Да и так ли молчаливы эти монахи?..
– Куда мы теперь, господин?
В ответ Дэсбелл, выглядящий погружённым в раздумья, так неопределённо пожал плечами, что Джон счёл за лучшее больше не спрашивать. Направив коня вслед за Гнедым Дэсбелла, он занялся созерцанием зимнего пейзажа, контрастирующего с его тревожными мыслями своим спокойным унынием.
* * *
Дэсбелл с Джоном давно миновали монастырские земли с ухоженными фермами, и теперь дорога вилась между покрытыми редкими рощами холмами и вересковыми пустошами. Впрочем, о том, что они – вересковые, напоминали лишь сухо шелестящие на ветру чёрные стебли.
Может быть летом пейзаж и выглядел приветливо, но сейчас, глядя на голые деревья и опутанные прошлогодней травой валуны, Джону мучительно хотелось оказаться где-нибудь в тепле. Там, где не слышно, как переругиваются в ветвях вороны и завывает ветер, гонящий по холмам позёмку. Он уже хотел снова спросить своего господина, куда они направляются, когда тот сам нарушил молчание.
– Ну, Джон, что ты думаешь обо всём этом?
– Ничего хорошего, господин. Холодно, уныло…
– Я не про погоду. – Дэсбелл нагнулся в седле, сорвал сухую травинку и зажал в уголке губ. – И не притворяйся, что не понял.
– Да разве ж это моё дело – думать, господин?
– Может, и не твоё, но все мы иногда занимаемся не своим делом. Так что ты думаешь об исчезновении леди Рэйчел?
– А… Ну, по-моему, не в первый и не в последний раз девица сбегает от родительской опеки к мужчине, который приглянулся.
– Да? А мне вот эта история, чем больше я о ней думаю, тем меньше нравится.
– Если с точки зрения морали, то – конечно, вы правы.
– Святой потрох!.. Да наплевать мне на мораль.
– Это на вас похоже.
– Что ты там прошептал? Не слышу.
– Ветер, говорю, поднялся, холодает.
И Джон демонстративно запахнул плащ.
– Ладно… – Дэсбелл усмехнулся и передвинул во рту травинку. – Ты лучше, скажи: если бы ты решил жениться на девушке без согласия её отца, что бы ты сделал?
– Не знаю, господин. Не было со мной такого. Но если вы настаиваете… Наверное, уговорил бы её сбежать со мной и обвенчаться где-нибудь в другом месте.
– Именно, Джон! Сбежал бы вместе с ней. Тогда что здесь делает лорд Дэсмонд?
– Так, может, прячет её где? Похоже, и брат её младший так думает.
– Её младший брат, похоже, вообще не думает. А вот лорд Дэсмонд – другое дело. Это тебе не порывистый мальчишка. Похитить девицу, чтобы на тебя косо смотрели, и прятать в ожидании, когда её найдут и вернут отцу? Да ещё такому отцу, как барон Сканлон! Глупо. Если уж решил обойтись без родительского благословения, надо ковать железо, пока горячо: обвенчаться по-быстрому и представить дело уже решённым. А лорд Дэсмонд на счастливого молодожёна не похож. Да и на дурака тоже. Нет, Джон, тут что-то другое. Что-то очень нехорошее.
– Да, господин, на нехорошее у вас чутьё. Как прошлым летом вы тоже человека искать взялись, а нашли труп. Да не один…
– Ой, Джон, не накликай!
Дэсбелл выплюнул травинку и тут же сорвал новую.
Они снова ехали в молчании, причём Джону очень не нравилось выражение лица его господина, вполне соответствующее хмурому пейзажу вокруг. Несмотря на ремесло, Дэсбелл обладал на редкость лёгким нравом. Мог, конечно, и вспылить или загрустить, но по-настоящему злым или мрачным Джон его не видел никогда. Неужели дело это, с пропажей дочери барона, так на него подействовало? Падок он, конечно, на женский пол, но чтобы расстраиваться из-за девицы, которой даже не видел никогда?
– Куда мы едем, господин мой?
Дэсбелл рассеянно взглянул на Джона, снял с пояса флягу с виски и, сделав большой глоток, протянул ему.
– На, согрейся.
– Благодарю, господин. – Джон с наслаждением глотнул обжигающий напиток. – Так куда же мы, всё-таки…
Посмотрев на Дэсбелла, он осёкся. Пока лучше не спрашивать… Не видел он ещё своего господина таким, и потому не знал толком, что делать и как с ним говорить.
За очередным холмом показалась небольшая деревенька. Издалека низкие домишки с покосившимися заборами напоминали валуны, торчащие из зарослей сухой травы. Взгляд Дэсбелла, блуждающий по этой безрадостной картине, стал совсем потерянным, и Джон не выдержал.
– Если вы так переживаете из-за этого дела, господин, то…
– Я родился здесь, Джон, – внезапно перебил его Дэсбелл. – Вот в этой деревне. Жил здесь, пока в наёмники не подался. Жена моя здесь… если она ещё моя…
Так же внезапно замолчав, он снова отхлебнул из фляги. Джон обескуражено смотрел на зажатую между холмами деревеньку. Разумеется, он знал, что его господин не был дворянином. Знал, что был тот когда-то деревенским кузнецом. Знал, что, то ли устав от нищеты, то ли просто заскучав, записался в наёмное войско, но военная карьера закончилась с ударом алебарды. И, что с трудом оправившись от раны, Дэсбелл стал тем, кем теперь является – бретёром и наёмным убийцей. Да, всё это Джон знал. Но одно дело – знать, и совсем другое – видеть каждый день чеканный профиль с гордой переносицей, чистить дорогую шпагу, держать в порядке кружевные воротники и манжеты, подгонять по стройной сухопарой фигуре хоть и купленные у старьёвщика, но по моде скроенные костюмы, ухаживать за конём, которым, пожалуй, и графская конюшня может гордиться… Кстати, то, что Дэсбелл женат, Джон тоже знал. Но сейчас едва ли не оскорбился, представив, какая чумазая крестьянка может жить в этом богом забытом захолустье. Одним словом, Джон следовал сейчас за своим господином почти с тем же видом, с каким ещё недавно готов был следовать за ним на виселицу.
