Дежурный заверещал неприятным визжащим фальцетом. Стас обернулся и пошел к шкафу со столовыми приборами за ножом.

— Немедленно прекратите! Или я сниму вас с довольствия! — дежурный, кажется, начал впадать в истерику.

— Я ничего не порчу, — копаясь в ящиках, пробурчал Стас, — наоборот, я делаю уборку помещения. Или это художество на стене имеет инвентарный номер? Если так, я немедленно перестану.

Нож, наконец-то, нашелся, и Стас вернулся к стене.

— Ну, так что? Эта художественная инсталляция есть в списке учитываемого имущества?

Дежурный не ответил.

— Ну и чудно.

Сковырнув монету, Стас пошел обратно в каюту.

— Эй! — компьютер вдруг ожил, — а закончить уборку?

— Я устал. Мне срочно требуется отдых, — буркнул Стас и закрылся в своей каюте.

Пересчитал мелочь. Тринадцать рублей. Расстроенный, решил лечь спать. Когда перекладывал штаны с кровати, нащупал в кармане что-то круглое. Пятачок! Откуда он взялся? Не важно!

Стас бросился к транспортной кабине.

— Вот! Ровно восемнадцать рублей! Давай, железяка, отправляй меня домой.

Где-то в глубинах станции заворочался кремниевый мозг, переваривая неожиданный поворот событий.

— Транспортная кабина не оборудована монетоприемником. Для оплаты приложите вашу универсальную карту к считывателю.

— Зараза!

Стас стукнул кулаком в переборку. И рухнул на пол как подкошенный.

— Человек, немедленно встаньте.

Ответа не последовало.

— Человек, что с вами?

Подождав минуту и не услышав ответа, Дежурный включил сирену.

— Человек находится в опасности. Внимание, человек в опасности. Вызываю медицинскую бригаду.

Медиков не пришлось долго ждать. Ребята в белых халатах выпрыгнули из транспортной кабины и накинулись на больного.

— Пульс есть.

— Дыхание в норме.

— Эвакуируем.

Стаса переложили на носилки и внесли в транспортную кабину. В последний момент больной приоткрыл один глаз и показал выставленный средний палец в сторону зрачка камеры за смыкающимися дверями кабины.

Стас выбрался из медицинского блока станции “Юпитер-3” за полчаса. Посмеялся над своими глупым положением вместе с медиками, обещал угостить их пивом и отправился на заждавшуюся его Лунную базу. Уже в коридоре к транспортному узлу тревожно звякнул коммуникатор. На экране горела надпись: “Выставлен счет за посещение базы Мимас-2 в размере 18 рублей. Дежурный номер 517”. Последнее слово осталось за компьютером.

Башня Водолея

«Мальчик стоит на башне. Тяжелый гривастый шлем, слишком большой для него, сполз на затылок. Взрослая, не по размеру кольчуга, обвисла складками. Копьё в два его роста, не по руке, прислонено к выщербленным каменным зубцам. У ног стоит не уместный здесь глиняный кувшин для воды с высоким горлом. Серые, как штормовое море, глаза напряженно вглядываются в колышущиеся тени у подножия башни.

Смешной, нелепый мальчик стоит на башне.»

Кнопки звонка рядом с дверью не нашлось. Впрочем, дверь больше походила на металлическую нашлепку на стене. Ни глазка, ни ручки. Даже петли были спрятаны где-то внутри. Только крестообразная замочная скважина безразлично дышала теплым сквозняком в центре. Можно было подумать, что здесь какая-нибудь щитовая, а не жилая квартира, если бы не цифры «177», криво накарябанные рядом на стене.

Замявшись на мгновение, Ленка осторожно постучала согнутыми пальцами. Металл оказался холодный, почти ледяной. А звук вышел еле слышный, словно дверь с той стороны была обита толстым войлоком. Вздохнув, она постучала сильней. Результат вышел прежний. Безотчетная злость на хозяев, запершихся где-то внутри, накатила на девушку. Поставили дурацкую дверь, звонок поленились сделать, а постучать, вообще не получается! И заколотила кулаками по обжигающе холодной железяке.

Реакции не было. За дверью царила гробовая тишина. Только отбитые руки жаловались на нервную хозяйку. Подождав еще пару минут, Ленка развернулась и пошла к лифту.

Кнопка из пожелтевшего пластика сочувственно зажглась изнутри теплым светом. Внутри шахты загудела пришедшая в движение кабина.

— Ты чего стучишь, как сумасшедшая?

Голос за спиной напугал Ленку до слабости в коленках. Медленно обернувшись, в полумраке подъезда она увидела распахнутую дверь и мужскую фигуру в проеме.

— Так ведь на слышно же ничего.

— Кому? Тебе? Я и с первого раза услышал. Чего хотела, девочка-дятел?

— Сам ты… — Уже собравшись обидеться на такое хамское поведение, Ленка вспомнила, зачем пришла, и возмущенный возглас угас сам собой, — Меня Ольга прислала. Вернее не прислала, а сказала, что тут помогут. Ты Аквариус?

— Не похож?

Двери лифта открылись за её спиной. Бледный липкий свет ножом рассеял полумрак. Фигура собеседника обрела плоть. Потертые джинсы, линялая футболка болотного цвета, короткие волосы торчат ёжиком. Серые глаза с бездонной глубиной штормового моря.

— Заходи, посмотрим, что там у тебя.

Парень пропустил её вперед. Сделав пару шагов по темному коридору, Ленка услышала, как с тяжелым лязгом закрылась дверь. Волной накатил страх.

— Пять шагов вперед и направо. Кофе варить умеешь?

— Ага.

Повернувшись, как просили, направо, Ленка натолкнулась на тяжелую занавесь. Дернувшись от неожиданности, она отбросила её от себя, и в глаза ударил свет.

Это оказалась огромная кухня. С плитой и деревянными полочками в одном углу, и коврами, устилавшими всё остальное пространство.

— Значит, сейчас и проверим. Вон там турка. Кофе в железной банке. Сахар на нижней полке.

Выдав указания, Аквариус выставил на середину комнаты высокую табуретку и уселся на неё верхом. С вялым интересом поглядывал на Ленку, колдующую над туркой. Тёр правую щеку с бледной полоской едва различимого шрама, змеящегося от глаза к подбородку.

Со странной настороженностью Аквариус взял из её рук маленькую чашечку. Повел носом над пенной верхушкой. Осторожно пригубил, закрыв глаза. Медленно, с видимым удовольствием, мелкими глотками принялся пить.

Ленка села на ковре около стены и принялась ждать.

— Никогда не получается варить кофе самому себе. Не любит он меня.

Худые пальцы принялись вращать опустевшую чашку.

— Итак, птица, что у тебя стряслось?

— Меня кошмары мучают.

— Пей валерьянку.

— Они настоящие! Честно! – Ленка сорвалась на крик, - оно следы оставляет, вот!

Девушка судорожно начала дергать блузку, заправленную за пояс брюк. Аквариус кисло скривился. Но стоило оголиться её животу, как выражение сменилось на хищную маску. Спрыгнув с табуретки, он в одно движение оказался около Ленки. Упал на колени и чуть не уткнулся лицом в красные полосы, жирными змеями перечеркнувшие кожу девушки.

Аккуратно, словно боясь спугнуть, провел пальцами по странным следам. Шумно втянул воздух носом, будто принюхиваясь. Легко помял кожу, наблюдая, как меняется краснота. Заглянул в глаза, наклонив голову набок.

— Что тебе снится, птица?

Взгляд серых глаз накатывает как океанская волна, топит тяжелой лапой, заставляя вспомнить.

«Мокрый липкий туман колышется серыми пузырями. Болотная топь чавкает под ногами мерзкой грязью. Гнилостная вонь плывет удушливыми волнами. И где-то далеко в сером мраке воет и мерзко хрустит.

Ты идешь по этому гиблому месту. И с каждым шагом накатывает ощущение, что рядом кто-то есть. Огромный. Чудовищно старый. И ужасно голодный. В вечной жажде живой плоти. И Этот смотрит в спину тяжелым взглядом. Облизывает безгубую пасть раздвоенным языком. Не торопится, растягивая сладкий миг охоты.

Черные узкие тени мелькают в тумане. Свиваются кольцами. Окружают тебя. Охотничьей стаей загоняют на низкий холм, поросший острой как ножи травой. Кружат, расплескивая темную болотную жижу лоснящимися телами. Извиваются змеями, поднимаясь над водой.