– И как, встретил хоть раз? – усмехнулся я про себя.

– Нет, – ответил Пётр. – Повезло. Но сколько бы везло еще?

Он вышел у станции и поспешил на электричку, а я подумал, что сто с лишним рублей, что он отдал сейчас мне за коньяк, может, конечно, и немало. Хотя, за дополнительную комнату?.. Да ещё с опозданием… Вот отблагодарил бы вовремя и трёх бутылок хватило бы.

А эти бутылки во втором ящике, что у меня остался… С такой-то этикеткой их смело можно по одной дарить вместо трех обычных… Ценители коньяка будут в полном восторге.

Вернулся домой, поужинал и пошёл к Якубовым на шестой этаж. Анна Аркадьевна меня опять ужинать попыталась с ними усадить.

– Смотри, что в свадебном салоне купили, – решил похвастаться Загит и протянул мне маленькое приглашение на свадьбу. Двойная открытка, размером чуть больше обычной визитки, подписанная от руки красивым женским почерком, приглашала нас с женой двенадцатого мая на свадебный банкет, который состоится… В столовой НИИ, где работает мама и числюсь я.

– Ну, правильно, – улыбнулся я. – Дома будет тесновато, столько гостей будет… Нас сколько, у вас сын с семьёй… А дочь ваша замужем?

– Нет, не замужем, – сразу как-то сникла она.

– Ну, ничего, это дело наживное, – усмехнулся я. – Главное, чтобы зять хороший попался…

– Верно, Паш, а то приведёт такого же, как наша соседка напротив, – хохотнул Загит.

– Лина, что ли? – удивился я. – А кого она опять привела?

– Ой, Паш, стиляга какой-то, – брезгливо поморщилась Анна Аркадьевна.

– Ага, хиппи, – хмыкнул Загит. – Тряпки такие яркие, что ее Мишка-цыган и то скромнее одевался.

– Ну, вы скажете тоже, – не поверил я. – Откуда у нас хиппи? Да и ей же за тридцать… Что, бывают еще хиппи в таком возрасте?

– Не веришь? Сам увидишь, – уверенно ответила она.

– Ну и дела, – покачал я головой. – Я что пришёл-то? – вспомнил я про папку с обувной фабрики. – Вот, детская мебель…

Анна Аркадьевна развязала завязки, просмотрела бумаги и уверенно кивнув, отнесла папку в коридор.

– Если хоть что-то из этой пачки получится для них изготовить, – попытался мотивировать я её, – то, думаю, они с удовольствием тоже пойдут вам навстречу и продадут для ваших работниц замечательные туфли. По-настоящему замечательные, не хуже импортных. Там кожа экстра-класса, мягкая, так что нога будет как в перчатке, и фасоны только самые лучшие.

– О, ну так с этого надо было начинать, – рассмеялась она. – Наши бабоньки как про это услышат, так нашего директора измором возьмут, чтобы все было сделано как можно быстрее…

***

Москва. Квартира Сандаловых младших.

Алексея несколько дней мучила совесть из-за того, что он указал на дверь дядьке, брату мамы. Тот заслужил, конечно, чаша терпения переполнилась, но все же родич… Посоветовавшись с женой, он решил сам позвонить матери и рассказать о произошедшем. Ну и заодно выяснить, чего он, правда, у них не останавливается?

– Жаль, сразу не догадались твоим позвонить, – огорчённо заметила Света, когда Алексей одевался, чтобы дойти до ближайшего телефона-автомата. – Если дядька им первый позвонил, представляю, что он про меня наговорил!.. У меня и так с твоей мамой отношения не фонтан.

– Не переживай. Сейчас всё узнаю, – ответил Алексей.

– Я не утерплю дома ждать. С тобой пойду!

Трубку взяла мама. Алексей поздоровался, поинтересовался здоровьем родителей и новостями. Не услышав никаких намёков на конфликт с родственником, Алексей облегченно выдохнул – все же не насплетничал! И сам решил вывести на разговор о нём.

– Мам, тут дядя Саша твой что-то к нам зачастил, – проговорил он и замолчал в ожидании, что сейчас скажет мать.

– Не мой дядя, а твой, – спокойно ответила мать, – а мне он брат.

– Он практически каждые выходные приезжает, – продолжил Алексей.

– Это он любит, – рассмеялась она и отвлеклась на отца Алексея.

– А что он к вам не едет? – уже в открытую спросил Алексей. – Пусть бы в моей комнате останавливался.

– Ой, подожди, тут папа что-то хочет сказать, – торопливо ответила она и Алексей тут же услышал голос отца.

– Здравствуй, сын. Ты же про дядю Сашу с матерью говорил? Правильно я понял? – спросил отец и Алексей подтвердил. – Гони этого проходимца к чёртовой матери! На порог не пускай! Он мне тут базу перевалочную в квартире устроил. Ездил чуть не каждую неделю, дефицит скупал, чтобы потом у себя с наваром перепродать. Ночевал сколько раз, а хоть бы буханку хлеба в дом принёс!

– А что ж вы мне не сказали? – расстроенно спросил Алексей. – Он мне последний раз Свету до истерики довёл. Приехал, сожрал мой ужин и ещё хотел, чтобы я ему после работы на голодный желудок помог тяжеленный палас на вокзал до электрички дотащить.

– Вот, гнида охамевшая! – разъярился отец. – Я его выгнал, так он, получается, к тебе пошёл?! Спекулянт чертов, как его еще милиция не взяла с поличным?

– Да ладно, это уже не проблема. Я его тоже выгнал уже, – ответил отцу Алексей. – Собственно, я что и звоню-то? Света переживает, что он вам наговорит на неё всяких гадостей…

– Кто? Этот куркуль? Да я его чуть с лестницы не спустил, когда он начал мне тут про зазнавшихся москвичей рассказывать! Он теперь не то что к моему дому подходить боится, он даже звонить не рискует!

– Ну и отлично, пап! – обрадовался Алексей.

Положил трубку со спокойной душой. Слышавшая весь разговор Светка чуть рядом не подпрыгивала от радости. Притянул ее к себе и крепко поцеловал.

***

Пожелав Якубовым спокойной ночи, вышел от них на лестничную площадку и услышал звуки гитары. Подумал было, что это из квартиры Данченко, но потом сообразил, что слишком хорошо слышно для восьмого этажа. Прислушался, а гитара в Лининой квартире звучит, и голос мужской… Хороший такой голос, брутальный…

Вот же шило в заднице у девки. Не цыган, так бард-хиппи, – усмехнулся я и уже начал спускаться, как чётко прозвучали слова «Каждый болван может править страной, там, где лишь партия наш рулевой!». Это что ещё такое? Это кого нам Лина привела?

А потом еще что-то в том же стиле началось…

«Так здравствуй же вечно, премудрость холопья,

Премудрость мычать, и жевать и внимать,

И помнить о том, что народные копья

Народ никому не позволит ломать.

Над кругом гончарным поют о тачанке

Усердное время, бессмертный гончар.

А танки идут по Вацлавской брусчатке

И наш бронепоезд стоит у Градчан!

А песня крепчает – «взвивайтесь кострами»!

И пепел с золою, куда ни ступи.

Взвиваются ночи кострами в Остраве,

В мордовских лесах и в казахской степи».

Так, где я это слышал… Это же Александр Галич… одна из его песен после событий в Чехословакии… Ясное дело, чистой воды антисоветчина.

Ну, что сказать? – подумал я и пошел по лестнице к себе. А я ведь тоже стихи знаю… Спускался, напевая себе под нос: «Как теперь не веселиться, не грустить от разных бед? В нашем доме поселился замечательный сосед».

Ну Лина дает… Цыган хоть молча напивался… А этот пьет и антисоветские песни поет. Она с ним так может влететь, что всю жизнь потом расхлебывать будет… Работая уже не по специальности, а где-нибудь истопницей. А сейчас она где-то начальница, вроде, даже, как кто-то говорил.

Ясно, что я их в КГБ не сдам. Не в моих правилах стучать. Но я же не один по лестницам в нашем доме хожу. Услышит вот такое кто-то правильный через фанерную дверь, возмутится, да вызовет милицию. А те быстро передадут дело в правильные руки. Барда-хиппи наголо постригут и отправят лес валить, а ее с работы тут же уволят.

Ох, Лина, Лина, тревожная душа! Ну что за природный талант влипать в неприятности! Женщина-катастрофа!

В среду утром спросил у Ирины Леонидовны, видела ли она нового друга нашей Лины? Уж очень мне любопытно было, что там за хиппи-бард антисоветский такой?

– Такой же беспутный, как и она, – скривила она губы. – Волосы длинные, одежда похабная, взгляд дерзкий. Я ему: здравствуйте, а он прошёл мимо, как будто я не с ним поздоровалась.