— Выкладывай, Майк. — Они уже завернули в проулок, а спутник Аласдэра так еще ничего и не сказал.

— Это не так-то просто. Я понимаю, парень не мой. — Майк засунул руки в карманы и слегка замедлил размашистый шаг. Потом глубоко вздохнул. — Дело в том, что мальчишка очень хорошо обращается с лошадьми и со скотом. Пусть лучше учит про зерно и урожай, узнает, чего ждать от погоды, читает календарь, а не латинские и греческие книги.

Аласдэр не знал, что сказать, поэтому не сказал ничего.

— Люси втемяшилось сделать из него джентльмена, — продолжал Майк. — С таким отцом, как… Все понятно… Но при его жизни… с нами… я думаю, это не пройдет. Не обижайтесь, лорд Аласдэр.

— Я не обижаюсь, — ответил молодой человек. — Но Тим мой сын.

— Но только не в моем доме.

Аласдэр с шумом втянул в себя воздух. Если бы такую вещь заявил не Майк, а кто-нибудь другой, он счел бы это дерзким вызовом. Но Аласдэр прекрасно знал и ценил Майка Ходгинса. И понимал — как это ни неприятно, — что тот говорил правду. Аласдэр платил за обучение сына и его содержание. Его вклад в хозяйство Ходгинсов был весьма существенным, но только денежным.

Словно прочитав его мысли, Майк без обиняков продолжал:

— Мы правда признательны за вашу поддержку, лорд Аласдэр. Она очень кстати, особенно в неурожайный год. Но счастье мальчика — вот что по-настоящему важно. Счастье его и Люси. Думаю, им будет легче, если мы поговорим начистоту.

— Ты просишь меня не вмешиваться в жизнь собственного сына? — спросил Аласдэр. — Никогда его больше не видеть?

— Боже упаси! — ошарашенно воскликнул Майк. — Как можно? Парень знает, что вы его настоящий отец. И будет недоумевать, если вы внезапно исчезнете. Я только хочу сказать, что его, наверное, сбивает с толку, что он должен жить жизнью, которую не знает. Не такой, как у парней, с которыми он играет… и… — Майк сбил на затылок шапку и провел пятерней по волосам, — и… у сестры, — наконец закончил он.

Майк сказал об этом будто вскользь, но Аласдэру показалось, что последний довод был самым главным. Различие в будущей жизни собственной дочери и приемного сына.

— Не подумайте, что я хочу лишить парня возможностей… — От молчания Аласдэра Майку явно сделалось неловко.

— Я знаю. И знаю, какой ты Тиму хороший отец, — тепло проговорил молодой человек. Они дошли до дверей «Красного льва» и на пороге задержались. — Но я не хочу, чтобы он подумал, будто я его бросил.

— Бог с вами, сэр! — Импульсивным движением Майк стиснул руку Аласдэра меж ладоней. — Он никогда так не подумает. Мне только кажется, ему будет лучше, если он перестанет считать, что отличается от нас.

— Выводить лошадей, сэр? — окликнул из темноты Джемми. Он караулил господина и вышел навстречу с конюшенного двора. Кивнул Майку, который ответил ему таким же кивком.

Аласдэр жестом показал, что готов ехать, и Джемми снова скрылся во дворе.

— Не подумайте, что я хочу отказаться от своих обязательств. — Молодой человек нахмурился. Он впервые понял, каково придется Тиму в Итоне или Хэрроу. Ни друзей. Ни компании. Жизнь родителей будет отстоять на целые миры от его собственной.

И Аласдэр понял еще одно: хотя он и гордился тем, что делал для сына больше, чем от него ожидали, осуществление его планов насчет будущего мальчика могло сослужить Тиму скверную службу. Если только…

— Может быть, мне забрать его к себе? — проговорил он как бы размышляя.

— Если хотите убить его мать, — моментально отозвался Майк и, как показалось Аласдэру, даже с некоторой злостью. — Скажу вам прямо, я тоже против.

— Ну хорошо, хорошо. Дай мне время подумать. Приеду примерно через неделю и тогда поговорю с Тимом.

Стук копыт возвестил о возвращении Джемми, который вел лошадей Аласдэра.

— Замечательных кровей, — одобрил Майк. — Вы большой знаток лошадей, лорд Аласдэр.

— Может, сын хотя бы это унаследовал от меня. — Молодой человек пытался шутить, но почувствовал сам, что его слова прозвучали скорее горько, чем весело. И постарался скрыть грусть за сердечным рукопожатием. — До скорого. И не подумай, что я тебе не благодарен за все, что ты сделал для Тима.

Майк выглядел довольным и потряс Аласдэру руку.

— Будем вас ждать. А я тем временем поговорю с Люси. Как-то ее подготовлю.

Аласдэр взял у Джемми вожжи и кнут и забрался в экипаж. Кажется, Майк решил, что дело улажено. Он тронул лошадей. Джемми, привыкший болтать с господином, когда они ехали одни, на этот раз хранил молчание. Лорд Аласдэр был явно занят своими мыслями.

А молодой человек тем временем удивлялся превратностям жизни: милая домашняя сцена разрушила его отношения с Эммой. Но какой она, однако, казалась мирной.

Сегодня.

Искренность заставила его признаться, что три года назад, до того как на сцене появился Майк Ходгинс, ситуация была совершенно иной. Тогда Люси с ребенком жила под его покровительством. Он посещал Чисвик несколько раз в неделю. И хотя их телесная страсть угасала, отношения оставались по-прежнему теплыми. Аласдэр не хотел показывать Эмме эту теплоту, которая казалась ему чем-то очень личным и поэтому устрашающим для женщины, готовившейся стать его женой. И, поглощенный собственными переживаниями, не желал признавать права Эммы на обиду.

Он всегда любил Люси и не собирался прекращать заботиться о сыне. Эмма уколола его примером герцога Кларенса. И хотя про Аласдэра никто бы не сказал, что он заботливый отец десяти детей от женщины, с которой прожил что-то около двенадцати лет, сравнение все же напрашивалось. Герцог постоянно делал предложения богатым дамам, но ни одна его так и не приняла, ни одна не клюнула даже на титул герцогини королевских кровей. Госпожа Джордан и десять незаконнорожденных детей всегда останутся препятствием для брака.

Но неужели Эмму и сегодня пугает его прошлое с Люси? Голенастый мальчик, который мечтает стать фермером? Неужели этот тихий уютный коттедж способен внушить ей отвращение?

Эмма была отнюдь не ханжа. Вовсе нет. Но когда Генри Оссингтон нашептал ей на ухо всякие гадости, реагировала так бурно, словно Аласдэр был растленным убийцей Синей Бородой. Она даже не дала ему возможности объясниться. Просто уехала из Лондона в Италию в ночь накануне свадьбы, бросив его буквально у алтаря. Только передала через Неда причину отъезда. И предоставила одураченному жениху разбираться с гостями и сгорающим от любопытства светом.

Минуя конюшни на задах домов, Аласдэр крепко стиснул зубы. Что бы там ни говорили, будто он обманул Эмму, она с лихвой ему отомстила. Унижение Аласдэра тогда казалось безмерным.

— Джемми, подыщи стойло для лошадей леди Эммы.

— Хорошо, сэр. — Грума не взволновала лаконичность приказа, и он спокойно пошел распрягать лошадей.

— И вот еще что. Я хочу, чтобы первым делом ты занялся вот этим. — И Аласдэр сообщил озадаченному Джемми, что ему надлежало сделать. Потом подошел к парадному и взглянул на окна соседа сверху. Они оставались темными. Где Поль Дени? Ухаживает за Эммой на какой-нибудь вечеринке?

Надо было разрабатывать план кампании, но Аласдэр был слишком опустошен, чтобы серьезно о чем-нибудь думать.

Он проснулся в гораздо лучшем расположении духа и сидел за завтраком, когда появился Джемми.

— Леди Эмма и миссис Уидерспун уехали в коляске. Я сам видел.

Рановато для Эммы, подумал молодой человек. Нет и десяти. Он поднялся из-за стола.

— Утром ты мне не нужен.

— Тогда присмотрю конюшни для скотинок леди Эммы. — Грум дернул себя за волосы и исчез.

Аласдэр направился в спальню, на ходу снимая парчовый халат и окликая лакея. Через десять минут он уже спешил в сторону Маунт-стрит. Улочка была пустой, только няня прогуливала троих детей, один из которых запускал обруч. Но тот не пожелал катиться куда следовало и, налетев на Аласдэра, замарал его бежевые панталоны. Молодой человек даже не стал выслушивать извинения няни. Неосторожный мальчишка — несимпатичный, шмыгающий носом ребенок — нахально смотрел на него снизу вверх. Аласдэр не сводил с него взгляда, пока тот наконец не опустил глаза.