Маленькая девочка ощутимо поёжилась. А еще, не помешали бы варежки или перчатки, чтобы можно было играть с ребятами в снежки после школы, или катать огромную снежную бабу.

Её старенькая курточка, доставшаяся еще Лёне от соседей, давала немного тепла. Ботиночки давно истрепались и расклеились на носу и пятке. Холодный снег конечно же забивался во все эти отверстия и таял от тепла ног девочки, превращаясь в мерзкую лужу на дырявой стельке. Колготки неприятно чавкали в этой жиже. В итоге шла она до школы, которая находилась за дамбой в абсолютно мокрой обуви. Конечно же она не станет просить новую обувь у мамы, чтобы не доводить до скандала.

Мама очень много работает. Ей тяжело, она часто не ночует дома или приходит уже затемно, а получает за это копейки. Соседки говорят, что эта работа не-ква-ли-фи-ци-ро-ван-ная…Как-то так, а я пока не понимаю,что это значит. Как работа на ветру и холоде может быть почти бесплатной.

Но я умная, я не как Лёнька. Я то понимаю, что у мамы лишних денег нет. Это он тупой, наверное, потому у него есть ватники и новые ботинки. Ему не жалко маминого труда. А мне жалко! Потому что я умная, а он глупый.

Девочка шумно втянула прозрачную каплю обратно в нос. Последнее время она часто болела и уже трижды попадала в районную больницу.

Лесе очень нравилось в больнице. Шумные медсестры, нравоучающие санитарочки. Множество детей не добавляли шарма этому месту. Но там вкусно кормили три раза в день. А на обед была КОТЛЕТА и КОМПОТ!

Девочка не понимала, почему другие дети морщили нос на вкуснейшую молочную, горячую, с маслом кашу с утра. Какао с пенкой и кусочек мягкого батона с сыром. А на полдник давали сочное сладкое яблоко или большой оранжевый блестящий апельсин. Они с ребятами обменивались книгами и много разговаривали. Да были уколы и капельницы, но это такая мелочь по сравнению с теплом, пышной подушкой и вкусной едой.

И вот сейчас, проходя по дамбовой насыпи наверх к старшей школе, она почувствовала сильное першение в горле и порадовалась. Болеть было больно и неприятно, но вкусно кушать хотелось.

Мама говорит, что я специально болею, чтоб от учёбы отлынивать и её позорить. Это не правда… Просто иммунитет слабый, как говорят в больнице, витаминов нет, да и вообще…( после этого персонал как-то грустно отворачивается)

Тем временем девочка дошла до школы. Это было небольшое здание из красного кирпича. Из трубы на крыше выходил озорной дымок,а значит есть шанс наконец-то просушить ботиночки и колготки. Здание школы было обнесено невысоким заборчиком некогда зеленого цвета, с потрепанными воротами для въезда немногочисленных грузовых машин. В окно было видно, что поварихи уже ставят на огромные плиты водянистые щи из капусты и лука. А в другом окне учитель физкультуры расстилал потрепанные маты для своего первого урока. Олеся понаблюдала бы еще, но уже очень сильно опаздывала, ведь путь к знаниям был долог и тернист.

Посёлок Речной имел довольно странное расположение. Был нижний посёлок, в котором и проживала Леся со своей семьёй. В нем была маленькая школа, в которой детей обучали до третьего класса. А был Верхний посёлок. Который от нижнего отделяла дамба и пруд за ней. Верхним он назывался не просто так, а потому что находился на возвышенности.

Старожилы говорят, что когда-то там был красивый березовый лес, а в нижнем поселке непроходимые болота. Школа находилась на самой этой возвышенности и детям из нижнего посёлка приходилось преодолевать значительное расстояние в гору, чтоб добраться до места обучения. В теплое время года это не создавало проблем. Можно было весело болтать, перебрасываться мячом или чужим портфелем, играть в догонялки.

А вот снег и морозы превращал этот переход в суровое испытание. Некоторым детям везло, у них были старенькие велосипеды, которые выручали в любое время года, вот только Олесе и Лёне это чудо техники только снилось. Конечно, ни в коем случае нельзя опаздывать на первый урок! Но случалось и такое…

– Олеся, ну как же так? Ты такая умная девочка! Ты же пример для непутевого брата! – Ругалась дородная Нина Алексеевна на низко склонившуюся темноволосую девочку, она виновато шоркала носком, насквозь мокрого ботинка, школьный пол и была готова разрыдаться от обиды и отчаяния.

Учительница русского языка и литературы, не была злой женщиной. Была хорошим учителем, но, как и большинство учителей, была вынуждена закрывать глаза на бедственный внешний вид детей. Да таких запущенных было не так и много, но девочка отличалась от других, потенциал её был виден за версту. Она талантливо рисовала, много читала и имела хорошую память и трудолюбие. Девочку жаль, часто болеет и, кажется, опять с насморком, говорит с хрипотцой. Явно снова попадет в больницу и пропустит ответственную контрольную работу. С этим нужно что-то делать. Но вызывать органы опеки не хотелось, ведь это точно сломает Олесю. Девочка слишком утонченная и хрупкая для этих суровых краев. А что с ней станет в приюте?

И вот, тряся рыжими короткими кудряшками, Нина Алексеевна и требовала от девочки дисциплины и выполнения домашних заданий вовремя, а сама думала, как можно взять ученицу на поруки или что сказать нерадивой матери.

Она с сожалением смотрела на её грязные засаленные волосы. Старую, залатанную одежду, в которой незадолго до этого ходил Лёня. До него дети из семьи Кашлиных, а также на лужу, что натекла с её ботинок, которые давно пора заменить и выбросить подальше.

Взрослая женщина глядя на девочку испытывала странную щемящую боль. Нет, конечно, Олесе она не скажет, с неё она может требовать лишь выполнение заданий вовремя. Это зона ответственности ребенка, а вот за всё остальное должна отвечать её мать. Накатила странная злость, захотелось натыкать эту женщину в лужу из-под ботинок девочки носом.

Так уж получилось, что в младшей школе обучали лишь до третьего класса, а в старшей обучали с пятого. Вот и вынуждены были бывшие третьеклассники тянуть сразу две программы, за четвёртый и за пятый. Им конечно об этом не говорили, но и выхода другого в поселковой школе не нашли. Да и учителей не хватало на лишний класс. Потому многие дети, менее талантливые, чем Олеся и не тянули обучение, но девочка справлялась до поры, до времени, а вот под Новый год видимо совсем выдохлась.

– Лесенька, ты же понимаешь, что Лёня у нас глупый. Ты то умная, он без тебя не справится. Помоги ему с учёбой… – Мамочка говорила девочке, ласково поглаживая её по спинке.

Олеся действительно старалась помогать брату, но в конечном итоге это привело к тому, что приходя со школы он швырял в неё рюкзак с домашними заданиями и бежал гулять. Лёня был на год старше и учился уже в шестом классе, а Леся в пятом.

Девочка глотая слёзы, садилась делать домашнюю работу за брата, ведь мама хвалила только за пятёрки, а за тройки ругала, даже за тройки Лёни.

Леся, придя домой сегодня, отчаянно мечтала заболеть и попасть в больницу. Там никто не ругает её, там не надо ни прибираться, ни учиться… Лежи, кушай сладкое сочное яблоко, которое дадут на полдник… А может еще и из соседок по палате кто-то поделится…

Но нет, сейчас надо подогреть суп, противно пахнущий чесноком, в маленькой алюминиевой кастрюльке. Потом помыть полы и посуду, начистить остатки картошки к маминому приходу. И успеть сделать свою домашнюю работу до того, как придёт со школы Лёнька и швырнёт в неё тяжёлым грязным рюкзаком.

Брат прибежал радостный и заголосил с порога.

– Леська! Ты чего такая грустная? Знаешь что я видел сегодня? – Лёнька на деле не был плохим мальчиком и сестру по-своему любил, как умел. – Представляешь, я когда в туалет отпросился. Видел, как директор коробки с подарками тащил. Скоро Ёлка! Конфет будет много! Там даже шоколадные есть! Точно есть! И шоколадка! – Дети синхронно сглотнули, сладости в их жизни не частое удовольствие, но каждый новый год они получали подарки от Деда Мороза, один в школе, а другой мама с работы приносила. Вместе получалось целых четыре шуршащих пакета сладостей, целая гора конфет. Мама, конечно, их все заберёт и спрячет, а потом будет давать по одной по две конфетки. Потому что много сразу конфет есть опасно, “попа слипнется”.