–Как шумно, – выдохнув с облегчением, подумал я и спустился ниже.

В одном я был уверен: ничто так не успокаивает, как голос всем знакомой незнакомки на платформе.

–Здорово, – пробормотал я, поняв, что долго ждать нужного состава мне не придется. Они довольно часто отправлялись по ветке в Бристан. Хоть в целом с местом жительства мне не очень повезло, веди приходилось наслаждаться комнатой на душном чердаке в одном из бедных районов, отведённых для кабаков, зато по пятницам на платформе мне не приходилось задерживаться от слова совсем.

За время практики и обучения я мигом освоился, привыкнув к дорогому и приятному парфюму, исходящему чаще всего от мужчин, направляющихся со мной в Бристан.

Меня не задевало и то, что путь до моего чердака проходил через бордель. Печалил только факт, что мужчины из метро почти всегда провожали меня до дома.

К слову, даже в сфере интимных услуг почти все заменили роботы. Даря полный спектр удовольствий, такие утехи быстро завоевали рынок. Пускай спрос на обычных девушек и не упал, их услуги стали отличаться в цене.

Я никогда бы сюда не заглянул, если бы не коллега Тод, который потащил меня туда, как только узнал, что я ищу жилье. Стараясь не думать, как он узнал об этом месте, я внушил себе, что снимаю жилье у его знакомой.

Поначалу шум отвлекал от работы, но меня устраивала недорогая аренда. Даже подрабатывая ассистентом хирурга, я получал немного. Со временем привыкнув, даже познакомился с Инесс.

Я словно вечно жил на чердаке, не обращая внимания на окружение, пока один из клиентов борделя не начал высказывать свое недовольство работой Инесс.

–Приличное заведение? Да мне после ремонта этой мастерицы чуть новый хер мастерить не пришлось, – горланил клиент сервиса, раскрасневшийся то ли от стыда, то ли от злобы. –Только приведите мне эту чертовку, я ей по горло сам засуну то, чего она меня чуть не лишила.

В общем, это был очень шумный скандал, который я запомнил яркими урывками, проходя мимо после работы.

Тогда даже охране пришлось выводить устроившего бунт клиента чуть ли не с пинками.

Мне, конечно, были совершенно до лампочки неудовлетворённые клиенты и их утехи. Но напуганный взгляд Инесс, стоящей напротив мужчины, въелся мне в голову. Тем же вечером она постучалась ко мне на чердак. Все в округе меня хорошо знали, как и то, кем я был, – врачом. Инесс не стала исключением, придя ко мне за помощью, как к специалисту.

Был уже поздний вечер. Открыв дверь после долгого непрерывного и громкого стука, я увидел Инесс в порванных колготках с заплаканным лицом. Заткнув меня одним своим взглядом, Инесс вошла.

В тот вечер она не обмолвилась со мной не словом, но я и так все понял, осмотрев ее ноги и руки, покрытые ссадинами и ушибами.

Больше всего в этой истории пострадали руки девушки.

–Ты понимаешь, что не скоро сможешь вернуться к работе? – держа ее за отбитую кисть, тихо проговорил я. –Тут явно перелом нескольких костей.

С ее круглого припухшего лица покатились слезы. Непривычной тишине на смену пришел вой. Хлюпая носом, девушка вздрагивала, щелкая зубами. У меня всегда было тепло и сухо, но от этого ощущение влажности в маленьком квадрате стало резко увеличиваться. Заливая мой пол соплями, Инесс продолжала молчать.

–Не переживай, я помогу тебе, – чуть громче добавил я.

Уверен, даже готов поспорить, что это было дело рук того урода, хотя даже спустя время она отказалась говорить о том, что тогда произошло.

Через два дня после обещания ей помочь я украл препарат R40 из больницы, впервые нарушив закон. Такие лекарства были по карману далеко не каждому специалисту. Сказал ли я об этом ей? Конечно, нет.

 Несмотря на высокую цену, уколы R40 были очень распространены, они ускоряли заживление любых тканей, в том числе и костных.

Спустя неделю Инесс вернулась к работе, а в благодарность помогла мне, предоставив для экспериментов несколько конечностей от робоженщин, за которыми я впервые спустился к ней в мастерскую. Я, конечно, догадывался, как это противно. Но увидев несколько раз вживую, стал намного реже спускаться к ней, хотя это и позволяло мне проводить на них тесты своих прототипов. В то время что-то еле уловимое, но грандиозное созревало у меня в голове. Кроме того, лишняя работа помогала, когда я находился в поиске музы.

После того, как я помог Инесс, я сам не заметил, как сблизился с ней. Мне приносили легкость ее рассказы о проблемах на работе, с которыми она борется. Иногда, проходя мимо, я заглядывал посмотреть, как идут дела. Несмотря на сложности, она никогда не теряла своего женского шарма. Волосы Инесс всегда были убраны в аккуратный пучок, который она иногда поправляла, отвлекаясь от робота, над которым работала.

У нас было не много общих тем, но все равно она мне стала как сестра. Меня, бывало, даже посещало странное чувство, будто она была и раньше. Храбрая, заботливая, любящая сестра, защищавшая меня.

Но больше всего в Инесс меня поражала ее религиозность. Такая тяга к Богу казалась мне несовместимой с ее работой. Меня это искренне удивляло. Ее жгучие рассказы, наполненные любовью к семье и родным, наталкивали меня на мысли об одиночестве. Ведь, к сожалению, из родни у меня был только старый отец, да и то он лишь изредка выходил на связь, после того, как я не оправдал его ожидания о моем будущем.

Что касается матери, ее знать мне не довелось. Она умерла во время ограбления. Удивительно, не правда ли? Будущее защищённости, безопасности и вот – ограбление. Это долгое время меня это тревожило и грызло изнутри. Но если я спрашивал отца подробнее, он отмахивался. По нему всегда было видно, насколько это больная тема. Как и тема отца для Инесс. Она старше меня на три года, но все равно часто ведет себя как маленькая девочка, обижаясь на мои слова.

Больше всего ей не нравилось, когда я говорил, не подумав. А такое случалось довольно часто. Один раз я умудрился сказать:

–Жуть, да кто такую захочет, ты в тысячу раз красивее.

Дернул же кто-то меня за язык сказать такое, пока она разбирала очередного робота. И то, что я ее и правда считаю очень красивой, меня не оправдывает. Прислушиваясь к ее мнению и считаясь с ним, я старался больше не трогать неприятные для нее темы, сдерживая свои неуместные высказывания в некоторых вопросах.

Я видел запал в глазах Инесс, что бы она ни делала. Это словно манило меня остаться подольше в подвале, где она работала. Там было светло и достаточно просторно, но я все равно не мог долго находиться в той атмосфере. Повсюду валялись искорёженные после утех куклы, ждущие своей очереди на ремонт. Даже тошно было представить, через что им приходилось пройти, чтобы попасть сюда.

глава: грянет гром

Мой дорогой друг Джон недолюбливал науку, для него она была крупной рыбой ему не по вкусу. Все эти робоняни, помощники были ему чужды. Есть полная пинта – есть диалог. Все просто.

Встретился я с ним, когда помогал в одном из отделений физиотерапии.

Джона привезли к нам в госпиталь без правой ноги. Вдаваться в подробности он не любил, поэтому как он получил травму я узнал позднее. Случилось это на полигоне – обычное безопасное испытание.

–Давно было пора доверить проверку новой военной техники робосолдатам – рявкнул недовольный медбрат, занося тело в палату. Все знали расклад армии: доверять роботам – не доверять себе.

Удивительно, как власти с пеной у рта урезают права и зарплаты ученых, врачей, зато спокойно относятся к этому.  Позволить проверять новые боевые разработки на людях, надеясь, что все пройдет гладко. Полнейшее безумие!

Через меня проходила куча народа, но, как правило, никто не цеплял, они приходили, мы им помогали, и на этом все. Люди бесследно исчезали из моей жизни. Когда к этому привыкаешь, жизнь становится проще. Зачем привязываться, сочувствовать? Про Джона я тоже так думал: еще один, бесследно пропадающий странник.

Зайдя в палату, я увидел, как он сидит в скрюченной позе на кушетке. Смутило ли это меня? Конечно. Я глубоко вдохнул, чтобы позвать медсестру. Он вдруг перебил меня, промычав: