— Что вам от меня нужно? — спросила она.

Констанция вышла из дома спустя полчаса, раздираемая самыми противоречивыми эмоциями — от справедливого негодования до торжества. Теперь у нее было достаточно фактов, чтобы написать статью. Желтая пресса с восторгом ухватится за эту скандальную историю, и Гертруда получит финансовое вознаграждение, в то время как лорда Беркли распнут на кресте общественного мнения. Общество может смотреть сквозь пальцы на тайную связь с представительницей низших классов, но на шумный скандал оно не может не обратить внимания. А Констанция собиралась на страницах «Леди Мейфэра» щедро облить Беркли грязью так, чтобы ни в одном приличном доме его больше не принимали.

Она вернулась домой во время ленча и обнаружила, что Генри уже вернулся с собеседования, раскрасневшийся от успеха. Ему понравился Макс Энсор, и, судя по всему, это впечатление было взаимным. Он был готов приступить к работе в следующий понедельник. Он съел немного сыра с хлебом, после чего отправился покупать кольцо для своей возлюбленной.

— Это просто поразительно, как он расцвел, — заметила Пруденс. — У него даже походка изменилась.

— Нам надо побыстрее найти ему подходящее жилье, — заметила Честити, наливая себе в стакан лимонаду. — За обедом отец наверняка наведет на него ужас. Итак, где ты была, Кон?

Констанция стала накладывать себе в тарелку цветную капусту с сыром, попутно рассказывая сестрам о своей поездке. Когда она закончила, Пруденс задумчиво сказала:

— Я лишь надеюсь, что этот крестовый поход не вовлечет нас в неприятности, Кон. Не думай, что я не согласна с тобой. Этот человек отвратителен. Но мы играем с огнем.

— Но кто сможет догадаться, что эта статья написана сестрами Дункан?

Пруденс пожала плечами:

— Не знаю. Но у меня неспокойно на душе.

— Ну ладно, мне пора идти в парк, чтобы отвести Генри в розарий. — Честити встала из-за стола. — Жду не дождусь момента, когда они встретятся. Это так романтично.

— Генри! — воскликнула Пруденс.

— Романтично! — подхватила Констанция.

— Романтична сама затея, — пояснила Честити. — И я собираюсь надеть свою лучшую шляпку в честь такого события.

Она, как и обещала, оделась с особой тщательностью и, покручивая зонтик, отправилась в парк. Генри, как они и договаривались, ждал ее у ворот.

— Как вы думаете, ей понравится это? — выпалил Генри, едва Честити подошла к нему. Он держал в руках маленькую коробочку. — Это кольцо в честь нашей помолвки. Я знаю, что она не сможет его надеть, но я решил, что все равно должен ей подарить его.

— Оно прелестно, — сказала Честити, вынув кольцо из коробочки и разглядывая его на солнце. — Любой женщине оно понравилось бы. Такое изящное и скромное.

— Это все, что я мог себе позволить.

— Оно прелестно, — заверила его Честити. — Вон та дорожка приведет нас прямо в розарий.

В розарии стояла тишина, воздух был напоен благоуханием. Они расположились на скамейке, стоявшей на самом солнце, и принялись ждать. Генри то и дело вскакивал и ходил по узким, усыпанным гравием дорожкам между клумбами с розами. Несколько раз он начинал грызть ногти, но спохватывался и прятал руки в карманы.

Наконец издали до Честити донесся резкий голос Памелы Грэм. Девушка встала и кивнула Генри.

— Возьмите меня под руку и пойдемте к калитке. Постарайтесь сделать удивленный вид, как будто встреча с Амелией и ее воспитанницей явилась для вас приятной неожиданностью.

— Я постараюсь, — прошептал он.

Амелия открыла маленькую железную калитку, не обращая внимания на протесты своей подопечной.

— Я не хочу идти туда, мисс Уэсткотт. Я не люблю цветы. Вы обещали, что мы поищем с вами качели.

— Обязательно поищем, Пэмми, — спокойно сказала Амелия. — Но прежде я хочу показать тебе купальню для птиц в центре розария. Она сделана в виде дельфина.

Ее взгляд упал на приближавшуюся к ней пару, и она побледнела и покачнулась, но тут же взяла себя в руки.

— Мисс Уэсткотт, какая приятная встреча! Сегодня чудесный день, не правда ли? — Честити улыбнулась и протянула руку. — Могу я представить вам мистера Франклина?

— Мы с мистером Франклином уже знакомы, — тихо проговорила Амелия, протягивая руку сначала Честити, а потом Генри.

— Он учил меня играть на пианино, — объявила Памела. — Почему вы в Лондоне, мистер Франклин? Вы что, собираетесь снова учить меня музыке? — с ужасом спросила она.

— Нет, Памела, — ответил Генри, и этот наивный детский вопрос помог ему справиться с волнением.

Он обнаружил, что все еще держит Амелию за руку, и поспешно выпустил ее.

Честити наклонилась к девочке:

— Памела, вероятно, ты не помнишь меня. Я подруга твоей мамы. И твоего дяди, — невозмутимо добавила она.

— Дяди Макса?

— Да, он иногда приходит к нам в гости.

— Мне кажется, я видела мистера Энсора с мисс Дункан на днях, — заметила Амелия удивительно спокойным голосом.

— Да, они старые знакомые, — подтвердила Честити. Романтические ожидания Честити вполне оправдались, когда она увидела, каким взглядом обменялись Генри и Амелия, когда их руки случайно соприкоснулись.

— Я хочу пойти к пруду, — заявила Памела, нетерпеливо пританцовывая на месте.

— Я пойду с тобой, — вызвалась Честити. — Мне нравится пускать щепочки по воде. Мы с тобой поиграем в одну игру.

Она взяла девочку за руку и повела ее за собой, стараясь не оглядываться на влюбленную пару.

Когда спустя некоторое время они вернулись в розарий, то обнаружили там одну лишь Амелию.

— Я уже собиралась идти искать вас, — сказала Амелия. Она слегка раскраснелась, и Честити заметила, что в глазах у нее стояли слезы. — Мистер Франклин — очень приятный джентльмен.

— Да, и как удивительно, что мы обе оказались знакомы с ним! — откликнулась Честити. — Памела, посмотри, какая красивая бабочка! Вон там, на желтой розе! — Честити показала на бабочку-адмирала, которая сидела на цветке шагах в десяти от них. Памела побежала к бабочке, а Честити снова повернулась к Амелии: — Все в порядке?

— О, да. Все чудесно. Но… но должна признаться, меня несколько беспокоит, что в это дело впутали мистера Энсора.

— Не волнуйтесь. Он сделает все, что захочет Констанция, — уверяла Честити, отлично понимая, что это, вероятно, не совсем так. — Он ничего не знает о вас с Генри, а когда вы поженитесь, это уже не будет его касаться.

— Надо полагать, так оно и будет, — со вздохом согласилась Амелия. Потом лицо ее посветлело. — Он подарил мне кольцо в честь помолвки. Такое прелестное кольцо.

— А в четверг к нему добавится обручальное кольцо, — сказала Честити, обняв Амелию. — Нам нужно найти подходящее жилье для Генри.

— Мне кажется, что Генри сам в состоянии справиться с этим, — тихо сказала Амелия. — Вы и ваши сестры уже достаточно много для нас сделали.

— Что ж, если вы так полагаете, — отозвалась Честити. — Мы вовсе не хотим вмешиваться.

Амелия положила руку ей на плечо:

— Когда, мы поженимся, Генри возьмет на себя все обязанности главы семейства, уверяю вас.

— Я нисколько не сомневаюсь, — поспешно заверила ее Честити. — Вчера вечером он играл для нас. Это было восхитительно.

— Да, это восхитительно, — улыбнулась Амелия. Она минуту помолчала, словно вспоминая о чем-то, потом позвала: — Пойдем, Пэмми, нам пора возвращаться.

В среду днем на столе в холле стоял огромный букет роз со срезанными шипами и аккуратно завернутыми в папиросную бумагу стеблями. Честити хлопотала вокруг них, то сортируя их по цветам, то снова перемешивая.

— Это очень эксцентрично — раздавать гостям розы, — заметила она, ставя единственную белую розу немного в стороне от других.

— Это прелестная выдумка, — решительно заявила Пруденс. — Гости будут очарованы ею. Единственное, что меня беспокоит, — это то, что Миллисент подведет нас. Мы знаем, что Аноним придет, потому что он заплатил за это. Но вдруг Миллисент передумает, или у нее разболится голова, или ей помешают какие-нибудь важные дела?