– Ну-ну, – подбодрил он ее, – сейчас приедем к доктору, он даст нам толковую консультацию для лечения.

– А что, ваша жена действительно не возражала, чтобы вы мне помогли? Она знает, сколько мне лет? Она знает, что я высокая и симпатичная, даже несмотря на то, что слепая?

– Знает, знает! – засмеялся он. – Я ей все рассказал. А ты, похоже, убеждена, что мужчины с деньгами все до одного озабочены только тем, как бы затащить к себе в постель красивую девочку. Конечно, жизнь не без того, но есть же границы.

– Границ нет.

Иван Павлович усмехнулся:

– Я не буду с тобой спорить.

Доктор оказался огромным человеком. Это Катя поняла по собственным ощущениям. Огромные руки обняли ее за плечи и усадили на стул, при этом голос доносился откуда-то сверху.

– Так, что тут у нас. Смотри прямо перед собой... Теперь посмотри налево... Направо... Значит, говоришь, что тебя сильно ударили?

– Да, – подтвердила Катерина.

– Куда?

Катя показала на область над правым ухом.

– Понятно, – задумчиво произнес врач. – Так. Прежде чем делать какие-то выводы, давай подождем недельку. Веди спокойный образ жизни. Главное сейчас – лежать. Две недели покоя и только покоя. Никаких активных действий. Я имею в виду наклоны вперед, болтание головой из стороны в сторону. Исключить всякую подвижность. Не волноваться. Нам нельзя допускать, чтобы у тебя поднималось кровяное давление. Запомнила?

– Да. Я сделаю все, что вы говорите. У меня есть шансы, доктор?

– О шансах будем говорить через две недели, а сейчас выполни, пожалуйста, в обязательном порядке все, что я тебя просил.

– Что сказал тебе врач? – поинтересовался Иван Павлович, после того как доктор пригласил его, чтобы он вывел из кабинета пациентку.

– Сказал, что я должна провести две недели в полном покое. После этого надо снова ехать к нему. Вы мне поможете?

– Конечно. Ровно через две недели я приеду, и мы отправимся к профессору в гости.

– А как зовут доктора? Вы мне так и не сказали.

– Тебе это важно? – вопрос прозвучал неожиданно грубо. – Извини, я не хотел тебя обидеть. Здесь нет никакого секрета. Это профессор Лебедев. Олег Савельевич. Кстати, к нему не так-то просто попасть на прием, но говядина, свинина, творог и сметана делают свое дело. Люди городские ценят деревню, и деревня отвечает им тем же. Каждый делает, что умеет.

Они вернулись домой, где их ждала Вера Сергеевна, новая дверная коробка и дядя Вася – умелые руки, которого мама Кати угостила водкой.

– Я смотрю, у вас уже все дела сделаны. – Иван Павлович провел Катерину в комнату и посадил на диван. – Ну, Вера Сергеевна, счастливо вам оставаться, а мы поехали. Так, Василий? – Иван Павлович придирчиво осмотрел работу и остался доволен. – Не зря ты в колхозе лучший плотник. Только что же ты так надрался? Забыл, что тебе сегодня еще в коровнике ворота в порядок приводить? Наш Парнишка погнался за телкой и рассадил их. Бык у нас такой, по кличке Парнишка. Голова размером с обеденный стол. Как-нибудь покажу тебе. А, Катерина, как думаешь?

– Я буду лежать, – в ее голосе прозвучало такое упрямство, что мать с Иваном Павловичем переглянулись. В их взглядах было одновременно и удивление, и одобрение.

«Похоже, воля у нее не сломлена», – именно так можно было понимать дружно поднятые брови матери и председателя колхоза.

После того как женщины остались одни, Вера Сергеевна порасспросила Катерину о деталях поездки и в результате этого разговора укрепилась в своей надежде на выздоровление дочери.

Прошло два дня. Мать снова предложила Кате посмотреть на яркую кухонную лампочку. И снова безрезультатно.

На третий день Вера Сергеевна отправилась в милицию, чтобы узнать, как двигается дело ее дочери. У нее из головы не шло высказывание Упекова о том, что расследование не будет сложным.

Вера Сергеевна уже видела, как присутствует на суде, где к длительному заключению приговаривают мерзавца, который надругался над ее дочерью. Она знала, что насильников в тюрьмах не любят, и надеялась, что там с этим подонком сурово посчитаются.

В ночь на одиннадцатые сутки, после того как Катя ослепла, ей в деталях приснились события той кошмарной ночи. Она еще раз пережила весь ужас путешествия по ночному лесу, когда слепые глаза ничего не видят, ноги спотыкаются о любой корень, ветку или бугорок. И самое страшное, что восход солнца ничего не изменил, она все равно ничего не увидела...

Катерина проснулась вся в поту, села на кровати и попыталась успокоить дыхание. Нашарила на полу тапочки и пошла в туалет. Затем побрела на кухню – хотелось пить. Она открыла дверь. Свет не включала. Лишь несколько первых дней ей казалось, что стоит нажать на пупку – и сразу увидишь свет. Однако она очень скоро освободилась от своих иллюзий и больше уже не щелкала выключателем.

Добравшись до кухни, она нащупала чайник на плите и попила прямо из носика. Вспомнила, что где-то в холодильнике должна была стоять баночка с йогуртом. Вере Сергеевне хотелось побаловать дочь чем-то вкусным. Мать, конечно, спала чутко, но сейчас ей хотелось, чтобы дочь постепенно научилась свободно ориентироваться и самостоятельно брала то, что ей нужно.

Открыв холодильник, Катя приготовилась на ощупь найти баночку. Но тут ей в глаза ударил свет. Девушка вздрогнула от неожиданности и зажмурилась. Она резко захлопнула дверцу холодильника и отступила на шаг. Потом, волнуясь, нашарила на стене выключатель и включила свет.

В надежде она поглядела на лампочку. Катя знала, что лампочка должна быть довольно яркой, но ей удалось разглядеть только нечеткий контур дешевого светильника, висевшего под потолком. Но и это была уже победа! И это уже здорово!

Как выяснилось, частично зрение вернулось к правому глазу.

– Значит, я уже не совсем слепая!

Не выключив свет в кухне, Катерина добралась до комнаты матери.

– Мама, мама!

– Ты что ходишь? – проснувшись, недовольно проворчала Вера Сергеевна. – Ложись.

– Мама, я вижу.

– Да ты что?!

Вера Сергеевна поспешно вскочила с кровати, и они обе направились на кухню.

– Я вижу. Немного. Правым глазом.

– Неужели все образуется? – Мать не верила в свое счастье. – Неужели все образуется! Ты ложись, дочка, ложись, не стой. Доктор сказал лежать две недели.

– Проходите, Иван Павлович.

Председатель колхоза был поражен.

– Ты видишь?

– Я не могу пока разглядеть вашего лица, а только контуры. В общем, примерно таким я вас себе и представляла. Невысокий, плотный, широкое доброе лицо. Я с каждым днем вижу все лучше. Правда, пока только одним глазом, – добавила Катя.

– Ну вот и отлично. Поехали, доложим о наших успехах доктору.

– Со вчерашнего дня мама вышла на работу. Я теперь в доме одна. Напишите ей записку, чтобы она не волновалась.

– Похоже, ты больше не будешь гулять по ночам.

– Да, – согласилась Катя, – жизнь многому учит.

Они приехали к Лебедеву, который действительно оказался здоровенным дядькой. Доктор был искренне рад, что у Катерины с глазами наступило улучшение.

– Ну что же, в вашем случае это очень даже ничего. Я бы сказал больше, это хорошо. Есть все основания полагать, что зрение полностью вернется к правому глазу.

– А что с левым? – заволновалась Катя.

– Ну, с левым придется еще ждать.

– А если ничего не произойдет, вы сможете вернуть мне зрение?

– Давайте ждать, – уклончиво проговорил врач. – Будем ждать еще две недели.

Когда Иван Павлович привез Катю домой, она не скрывала своего разочарования.

– Значит, все-таки один глаз у меня видеть не будет. Профессор не сказал этого прямо, но я чувствую, что шансов нет. Один глаз восстановится. И то, может быть. А второй, наверное, останется мертвым, ничего не видящим.

– Ты должна лежать. Помнишь, что говорил тебе врач? И все образуется. Кстати, к тебе заходили твои друзья?

– Друзья? А никто ничего не знает. В школе известно, что я на больничном с простудой. Иначе пойдут разговоры: «Раз ослепла, то что случилось? Почему?» Думаете, приятно, если всплывет, что меня изнасиловали?