Я сомкнул глаза но сам того не заметив, повалился в сон , а встал я уже из—за скрипа двери , инстинктивно вытащив из пояса пистолет, направил её вперёд где стоял пожилой доктор с поднятыми руками. Позади были медбрат и та зеленоглазая медсестра. Медбрат на пороге двери с каталкой, на которой лежала девушка, которая крепко спала. Я убрал ружьё обратно в пояс, доктор жестом показал подчинённым продолжать, когда те уложили девушку с каталки на кровать, я заметил как часы показывали 3:00 часа ночи, значит операция длилась почти 2 часа.
–Она придёт в себя лишь к утру, можете засыпать, но пожалуйста не пугайте рабочих пушкой— вежливо попросил доктор и скрылся с виду со своими подчинёнными. Вытерев сонные глаза, я выключил свет, мои глаза были адаптированы ко тьме, поэтому взяв стул, что находился в углу палаты, передвинул его к кровати, перед тем как сесть я надел на её правую руку наручники связывая с рукояткой кровати и только потом сел и начал рассматривать лицо девушку через отражение света луны на окна.
В отличии от меня, её лицо не было суровым, не имели острых линий, или острый нос. Милое лицо— вот что можно сказать про неё, маленькие пухлые губы, вздернутый нос, длинные густые ресницы…густые…и только я осознал, что продвигал рукой по её лицу изучая её словно обложку книги.
От холода не осталось ничего, было так жарко, что я хотел снять свою маску, но кодекс не разрешал нам этого
«никогда не расслабляться, не показывать лицо»– говорил наш Адмирал.
Мой взгляд пал на её руку, что дёргалась с помощью импульсов. Как и тогда, я бережно поднял её тёплую маленькую руку в свои, улыбнувшись я измерил наши руки. Её руки напоминали мне руку детей возраста 10 лет, короткие худые маленькие но тёплые. Не знаю почему но мне не хотелось отпускать её тепло, наверно, боялся что зима снова поглотит меня. Я опустил голову рядом с её кроватью, подпер её локтем и, не отпуская её руки, уснул, мечтая оказаться совсем в ином месте в совершенно других условиях.
Глава 3
Знакомство.
Влажный воздух, мужской вкусный аромат, яркий свет – вот что я почувствовала, когда чуть приоткрыла веки. Тело гудело от боли, я не понимала, где нахожусь, не помнила, что стряслось. Медленно приспосабливаясь к свету, я осторожно открыла глаза. Потолок белого цвета, бактерицидные лампы, которые мы изучали на парах общей хирургии, предстали передо мной. Когда я окончательно пришла в себя, всё стало ясно. Бактерицидные лампы – их используют в больницах..
–Что..– я хотела вытереть глаза, которые всё ещё видели расплывчато, но не могла поднять руки. Посмотрев вправо, я обнаружила свою правую руку, прикованную наручником к кровати.
–Да что тут..– я замолкла, когда повернулась лицом в другую сторону. Парень, лежавший рядом со мной, опираясь на локоть, крепко сжимал мою руку своей тяжелой ладонью. Из—за этого я не могла ею двигать.
–Помогите!– закричала я, точнее завопила, мысль о том, что незнакомец лежал со мной всю ночь, при этом держа мою руку, наполняла меня ужасом. От моего крика, парень резко встал. В его руке, которая секунду назад держала меня, появился пистолет, направленный прямо на меня. От страха и удивления я забыла как дышать. Я отшатнулась назад, но, приглядевшись, вспомнила его. Точнее, его глаза. Именно их я видела перед тем, как потеряла сознание от выстрела. Его тёмные глаза со скрытой вселенной. В этот момент в палату вошёл пожилой доктор с медбратом.
–Что такое?– спросил доктор, с удивлением глядя на меня. Я удивилась, почему он не обращает внимания на парня с оружием. Когда я обернулась к нему, он уже успел спрятать пистолет.
–У..у него был пистолет! – закричала я, спрятав за ухо прядь волос, мешавшую мне кричать.
–Да, мы знаем, как видите, он госслужащий— сказал доктор, жестом показывая на форму парня— Мы не можем вмешиваться в их дела.
–Значит, навести на гражданку пистолет – это нормально? И я не какой—то псих, чтобы на меня одели эти чёртовы наручники!– сорвалась я, показывая руку в наручнике. Даже если я не хотела вспоминать о случившемся, эта сцена сново и сново повторялась в моём подсознании. Сердце сжималось от боли, будто мне перекрыли поток воздуха. Будто с ними убили и меня, а моё тело – лишь оболочка, лишённая смысла. Доктор что—то говорил, но я не слышала, сколько бы не старалась. Его голос казался таким далёким. Посмотрев в окно, я заметила падающий снег. На улице холодно, наверняка повсюду появились катки. Как там Мегги? Она ненавидела холод, всегда боялась упасть, поэтому я ходила с ней рядом, всячески даря её тепло. Но, сейчас…Она одна. Никто не согреет её. Зачем мне моё тепло, если я не могу помочь ей? Ведь если я была бы там раньше, я бы тоже покинула этот мир вместе с ними, не была бы сейчас одна…
Кто—то начал сильно меня трясти, помогая мне выйти из болезненных раздумий. Оказалось я смотрела на одну точку, не моргая. Это был тот парень. Когда наши взгляды встретились, он отстранился и начал говорить, всё ещё скрывая лицо за маской. Доктора уже не было с нами.
–В связи с показаниями свидетелей и отпечатками пальцев Вы подозреваетесь в убийстве Мегги Эсстон и Дины Эсстон. Наш отряд будет сторожить вас до вашего отъезда.
Мой мир окончательно рухнул.
–Что?…
Если они узнали про их смерть, то должны знать, что они мои сёстры. Это абсурд! Там были четверо мужчин и мои родители.. Родители. Точно. Он не назвал их имена. Значит, есть вероятность, что они живы.
Вернув своё внимание к парню, который словно разглядывал меня, я нахмурилась.
–Раз вы знаете их полное имя, уверена, вы знаете и меня, и то что они мои сёстры. И с какого перепуга я стала подозреваемой?На каких основаниях? На каких доказательствах? – когда он ничего не ответил, я продолжила— я хочу обратиться к детективам и полиции. В ту ночь в нашем доме было четверо мужчин— начала я, уставившись на пол. Говорить об этом было нелегко, я чувствовала, как образовался ком в горле.
–Я знаю— внезапно заявил парень. На этот раз я не смогла ответить, пораженная его признанием – Я видел, как Вы прорезали глаза одному из мужчин.
–Так всё! Вы знаете что я не вру! Да и вообще зачем мне убивать родных сестёр, с кем я провела всю жизнь? Чьими жизнями дорожила больше своего! В этом нет ни мотива ни логики! Когда Вы тут беседуете со мной, эти преступники могут убить родителей тоже! – я не могла остановить свою истерику, мало того что произошло ночью, так и разбираться с полицией я совсем не хотела.
–Я прекрасно Вас понимаю, но ваши соседи утверждают, что кроме вас никто не заходил и не выходил с квартиры, и оружие найдено с вашими отпечатками.
–Стоп!– я только поняла, что он сказал, и это стало последней каплей— Вы были там, и вместо того, чтобы помочь мне, вы просто сидели и смотрели!?– в порыве ярости я швырнула в него стакан, который был рядом, на шкафчике. Он никак не среагировал, оставаясь с каменным взглядом, и руками за спиной.
–Соблюдайте спокойствие— безразлично посоветовал он.
–Спокойствие!? Вы говорите мне успокоиться, когда в один день меня покинули двоя моих самых близких людей, а про состояния родителей я ничего не знаю! Когда они подстрелили меня? Когда преступники на свободе, но обвиняют меня, в том, что я убийца!?– я больше не могла контролировать себя, слишком много на меня свалилось, переварить всё я просто не могла.
Гнев ,ярость, разочарование, обида, тоска, горе, все эмоции друг за другом охватывали меня. Я начала рыдать ухватившись обеими руками за голову, то ли ухватываясь за сердце, будто это поможет сдавливать боль, если бы не родители, я потеряла бы желание жить.
Ради них я должна быть сильной, я должна вернуть их, я не позволю кому—то сново отобрать дорогих мне людей. Вдруг холодные руки сцепились с моими. Подняв голову, я снова встретилась с его глазами.
–Я стрелял в вас.– признался он, не знаю с какой храбростью, я ухватилась за его горло. Я сдавливала его, что есть сил. Но он не пытался вырваться или отстраниться, скорее всего наоборот, он приблизился и со странной нежностью, накрыл мои руки своими. Наши лица были так близко, что я видела своё отражение в его чёрных глазах. Я хотела убрать руки, зная что это бесполезно. Мои маленькие слабые руки, ничего не сделают такому как он, но он не дал мне убрать их, а лишь молча держал, и на миг мне показалось , что он усмехнулся. Его лицо было так плотно закрыто, что говорить об этом уверено, я не могла.
