На блюде, что она держала в руках лежали фрукты, орехи, мед, ягоды и сладости.

Приняв из рук девушки поднос, женщина поблагодарила туаску и подошла к стене где находилась полка. Она поставила поднос и там же прильнула лбом к стене. Прикрыв глаза дама постучала по ней три раза.

– Приветствуем тебя дух дома. Прими от нас дары, что были выращены нашими руками. И прошу тебя о помощи. Если это ты спас бедное дитя, что сейчас пребывает в междумирье, то благодарю тебя от всего сердца. Если не ты, то подскажи, кто это сделал?..

После чего дама положив руки на грудь и сделав шаг назад постояла так какое-то время.

Через минуты две, которые ощущались как все пять она открыла глаза и взглянув на туаску, а затем переведя взгляд на молодого человека поджав губы произнесла.

– Ничего, – видима мы не должны этого знать или еще рано.

Немного расстроенная она взглянула на меня.

Молодой человек приобнял женщину и направляясь к выходу произнес:

– Не переживай мама, с ней все будет хорошо. Я не дам ее в обиду и мы выясним, кто пытался ее отравить.

После того, как комната снова погрузилась в тишину, я наконец начала приходить в себя.

Еще, когда Гурт находился в доме, моя душа находилась в положении сидя, но когда он исчез, меня что-то с силой рвануло назад. Еще мгновение и я распахнула глаза. Я снова оглядела уже знакомое помещение. Хотя сперва решила, что все, что было до этого – мне приснилось. Теперь после пробуждения в физическом мире все тело снова ныло. С большим усилием превозмогая боль я потянулась к столику за головой и попыталась взять чашу. Горло пересохло и мне безумно хотелось пить. Однако онемевшие пальцы не слушались и чаша с травами оказалась на полу.

В комнату тут же заглянул встревоженный стражник, что охранял вход. Оглядев покои и меня он извинившись так же быстро и исчез.

Я находилась в полнейшем замешательстве. Я пыталась дать жизнь своим рукам и ждала, когда по ним снова начнет нормально циркулировать кровь. Мысли путались, в голове был хаос. Я осматривала себя и место на котором лежала. Да я все так же находилась на перине из шкур, но теперь она была не на столько волнительной так сказать. Воды в ней точно не было.

Спутанные размышления прервал очередной звон металла и в покои тут же вошли.

На пороге стояла снова все та же дама лет пятидесяти. Позади нее все та же молодая девушка с подносом в руках. Она сразу подошла к столу и оставила на нем кувшин и чашу. А затем забрав прежние вышла.

Что касается женщины, то на ней был дорого украшенный бежево-шоколадного цвета наряд в пол. Теперь я могла разглядеть ее подробней. Седоватые волосы искусстно заплетены в косу. На лбу висела изящная золотая подвеска. На руках браслеты. Пояс с узорчатой золотой пластиной, что указывал на некий высокий статус его обладательницы. Поверх всего была легкая накидка с капюшоном. В руках она держала по-видимому одежду для меня, так как на мне кроме длинной рубахи ничего не было.

«Может я действительно в «Холоп 3» и это уже третий по счету дубль?», снова промелькнуло в моей голове. «Хотя там все просыпаются в хлеву, а я явно не в хлеву. Да и вела я себя вроде нормально. Скорее Роман Андреевич заслуживает оказаться в хлеву, нежели я». Постепенно ко мне возвращались события и люди из прошлого. И вот так размышляя, я еще не понимала, что все это время действительно была в астрале. И хотя эту женщину я уже знала, чуть ли не как хорошую знакомую и удивилась ни ее внешнему виду, а тому, что все это кажется было не сном или все же на столько явным сном. Одним словом мой мозг взрывался теперь уже в физическом мире.

Я по привычке уже неосознанно попыталась уловить запах. И снова удивление.

Эта статная и красивая лицом дама пахла волком. А еще она пахла мамой. И это открытие меня очень взволновало. С тех пор, как я лишилась своей, в каждой женщине старше примерно лет на двадцать я подсознательно искала маму. От чего мне приходилось часто страдать. Я тянулась к ним с такой силой, что выводила из себя своими многочисленными часто глупыми вопросами.

Но те женщины в школе и после нее не понимали, что таким образом я неосознанно пыталась обратить на себя внимание. Они раздражались и в конце концов обрушивали на меня в своем гневе. И я ведь с таким даром с самого начала знала, как они пахнут и что они мне не заменят мать. Однако желание и надежда были столь велики, что я пробовала вновь и вновь, что заканчивалось всегда слезами. Но с годами я отпустила эту боль и до этого момента, пока я не оказалась тут в этом уютном домике, никто таких чувств во мне уже больше не пробуждал.

Некоторое время мы смотрели друг на друга не отрывая глаз. Казалось будь-то она меня изучает и одновременно благодарит небо за то, что я наконец-то очнулась. Было видно, как едва шевелятся ее губы на теплом и светлом лице.

Наконец она сделала несколько шагов на встречу и голосом наполненным сердечной теплотой с любовью заговорила.

– Мы очень рады, что ты наконец пришла в себя, дорогая. Особенно мой сын, что спас тебя…

Она аккуратно положила принесенную одежду рядом со мной и подошла к столу.

– Это был ваш сын? – переспросила я морща лицо от боли, обрывочно вспоминая, что со мной произошло.

– Да, его имя Карай. И скоро вы снова увидитесь, – ответила женщина, а затем спросила:

– Как звать тебя, дитя?

Она налила в чашу заваренный отвар и бережно поднесла к моим губам.

Снова прокрутив в голове слово «дитя», я сделала пару глотков и быстро кинула взгляд под потолок комнаты в поисках камер наблюдения. «Точно я в каком-то шоу! Ну ладно, поиграю в эту игру, посмотрим, что будет дальше».

– Мое имя Элеонора, госпожа, – ответила я подыгрывая после своих умозаключений.

– Оо, дорогая, твое имя так же красиво, как и ты, – заметила она улыбнувшись отставляя чашу.

Затем она взяла мою ладонь в свои и осторожными плавными движениями начала разминать кисть. Что несколько меня смутило, а сердце словно бы сжалось. Я вспомнила, как точно так же делала, когда-то моя мама. Однако я не убрала руку, а позволила сердцу принять любовь, что передавала эта женщина через свои руки.

– А вас? – наконец спросила я снова обретя дар речи.

– Можешь звать меня Далия или просто Матушка. Для большинства здесь я Мать. А они – все мои сыновья и дочери.

Такой ответ вверг меня в замешательство. Конечно мне очень хотелось снова произнести слово «мама». Очень хотелось. И так и тянуло, чтобы это сделать. Но все же я не могла. Как бы не пахла эта милая женщина, все же я ее не знала. К тому же это все походило на некий розыгрышь.

Я вспомнила, как Гурт говорил слово «Матушка», а еще и удивительного коня.

– Могу я спросить? – нерешительно произнесла я.