Он прищурился от утреннего солнца, когда на веранде к нему присоединилась мать. Краем глаза он видел, что на ней надета большая серая байка, которая, наверное, принадлежала его отцу. Она протянула ему быстрый напиток для завтрака. Он взял стакан, открыл крышку и выпил всё одним большим глотком. Сосед мистер Хэндли вышел на свою веранду, как раз когда Аарон протянул матери пустой стакан. Аарон чувствовал на себе взгляд старика через забор и задумался, слышит ли он, как Аарон кричит по ночам. Он услышал тихий вздох своей матери, когда она потянулась и пригладила чёрную выбившуюся прядь его волос, а он резко отдёрнулся. Он ненавидел тот факт, что не выносил прикосновений даже собственной матери. С видимым усилием, она убрала боль со своего лица, когда он поднял взгляд, но затем развернулась и ушла обратно в дом, не сказав ни слова.

Достав из кармана свой музыкальный плеер и книгу, он устроился на ближайшем шезлонге, игнорируя тучного соседа, и потерялся в чьей—то чужой жизни.

***

Спенсер Томас достал урну из—под раковины и провёл инвентаризацию. Шесть пустых бутылок от пива Сэмюэл Адамс и одна бутылка Джек Дэниелса. Он знал, что бутылка Джек Дэниелса была почти пустой с пьянки на выходных, но от этого ему всё равно было не легче. Ему нужно было поговорить с отцом. С тех пор, как хороший доктор лишил его практики, пьянство стало хуже. Кошмары стали хуже. Их жизнь стала хуже.

Вздохнув, он закрыл дверцу шкафчика и оставил алкогольное кладбище в покое. Пройдут часы, прежде чем его отец выйдет из тёмной пещеры, которую называл спальней, так что Спенсер прошёл по коридору в комнату отдыха. Он взял со стола фотографию своей матери в рамке и посмотрел на её лицо в миллионный раз. Миранда Томас умерла примерно за три месяца до того, как должна была родить сына, которого оставила недоношенным на руках у его отца, Генри. Спенсер слышал истории о своей матери от бабушки и дедушки, и от своей тёти Нелли, но только не от отца. Никому не нужно было говорить, что Спенсер унаследовал свои лохматые каштановые волосы и глубокие карие глаза от неё. Даже его веснушки и бледная кожа были подарком, чтобы он сохранил в себе живой свою мать. От отца он получил маленький подбородок, курносый носи и врождённое отсутствие самоконтроля. Получалось интересное сочетание.

В его кармане завибрировал телефон, когда он опустился на мягкое кожаное кресло перед своим столом. Он достал телефон и проверил дисплей.

НЕЛЛИ: «Взволнован из-за начала учёбы?»

Спенсер улыбнулся, несмотря на растущую тревогу из-за пьянства отца. Тётя Нелли всегда умела поднять ему настроение, даже находясь практически на другом конце страны. Она постоянно участвовала в его жизни, находясь всего в нескольких улицах от него, пока не получила докторскую степень после того, как Спенсер уже повзрослел. Чем больше отдалялся его отец, тем больше Спенсер скучал по сестре своей матери. Всю его жизнь она казалась связью с матерью, которую он никогда не знал.

СПЕНСЕР: «Да, довольно взволнован».

НЕЛЛИ: «Есть время немного поболтать?»

СПЕНСЕР: «Дашь мне 15 минут?»

НЕЛЛИ: «Тебя, малыш, я буду ждать вечно».

СПЕНСЕР: «Я скучаю по тебе».

Спенсер убрал телефон обратно в карман, пока эмоции не взяли над ним верх. Воздух давил на него, когда он вернулся обратно на кухню и встал перед холодильником в поисках того, что можно закинуть в микроволновку, прежде чем зайти в чат с Нелли. Много лет Спенсер и его отец питались едой на вынос из каждого местного ресторана, в котором была доставка, и готовым к употреблению раздельными питанием. Он задумался, как психиатр, значило ли это что-то для его отца — то, что их жизнь напоминала эту еду, разделённую по маленьким пластмассовым контейнерам, и отделённую не только друг от друга, но и от всех остальных. Мысленно возвращаясь назад, Спенсер не мог даже вспомнить, когда последний раз видел своих бабушку и дедушку. Были только он и отец, а отец начал ускользать.

Оставив холодильник в покое, он вспомнил, что у них с прошлого вечера осталась пицца, и открыл дверь. У него были противоречивые чувства насчёт того, что он найдёт её там, где и оставил вчера перед сном. Его ленивая сторона ценила то, что ему не нужно было делать ничего другого, чтобы найти еду, но тот факт, что ничего не исчезло, означал, что его отец снова не ел. Он взял бумажную тарелку из уменьшающейся стопки и положил на неё оставшиеся холодные кусочки пепперони, игнорируя слой загустевшего жира. Удерживая тарелку одной рукой, он наклонился и взял из поддона пепси, чтобы взять с собой в комнату. Его отца никогда не волновало, что он ест наверху. Пока Спенсер никого не убивает, он мог свободно приходить и уходить, как ему захочется.

Когда он проходил мимо, логово и спальня его отца были закрыты, и свет не горел. Его отец с равными шансами мог находиться в любой из комнат, хотя храпа слышно не было. Учитывая количество пустых бутылок в мусоре на кухне, он мог добраться до своей комнаты, но скорее всего заснул во время чтения в логове и просто остался там на диване. У Спенсера не было терпения разбираться, так что он пнул ногой дверь в собственную спальню и поставил свой ланч на стол. Новенький ноутбук, который отец купил ему для колледжа, лежал чистый и красивый на одеяле. Проведя большим пальцем по тачпаду, он увидел, что как раз установились приложения Офиса. Идеально. Он оставил еду на столе и зашёл в свою электронную почту. Дважды кликнув по маленькому зелёному индикатору рядом с именем своей тёти, он открыл окно чата.

СПЕНСЕР: «Привет».

НЕЛЛИ: «Привет, милый. Как ты?»

СПЕНСЕР: «Нормально».

НЕЛЛИ: «Просто нормально? С отцом по—прежнему всё тяжело?»

СПЕНСЕР: «Да».

НЕЛЛИ: «Как Дэвид?»

СПЕНСЕР: «Исчез. Я не говорил с ним с окончания учёбы, но он должен был на этой неделе уехать в Стэнфорд».

НЕЛЛИ: «Вы расстались потому, что он уехал на учёбу?»

СПЕНСЕР: «Поэтому и потому, что мне надоело быть подобием фрика».

НЕЛЛИ: «Что ты имеешь в виду?»

СПЕНСЕР: «Я начинал думать, что моё имя изменилось на «глухой парень», типа «Это мой глухой парень Спенсер»».

НЕЛЛИ: «Это грубо».

СПЕНСЕР: «Да, никакой секс не стоит того, чтобы с этим мириться».

НЕЛЛИ: «Без шуток. Ну, по крайней мере, теперь ты свободен и можешь встретить кого-то в своём университете».

СПЕНСЕР: «Мне не кажется, что это произойдёт».

НЕЛЛИ: «Почему? Ты умный, очаровательный и милый. :-)»

СПЕНСЕР: «Для тебя, может быть. Для всех остальных я отсталый урод, который ничего не слышит».

НЕЛЛИ: «Не говори так».

СПЕНСЕР: «Что насчёт тебя? Подходящая девушка ещё не появилась?»

НЕЛЛИ: «Нет. Я начинаю думать, что восьмая поправка выгнала из Калифорнии всех хороших лесбиянок». (прим. Восьмая конституционная поправка штата Калифорнии, которая действовала на территории Калифорнии и определяла брак как «союз между мужчиной и женщиной», исключая однополый брак).

СПЕНСЕР: «ЛОЛ. Так возвращайся домой. Я скучаю по тебе».

НЕЛЛИ: «Я отправила резюме в пару мест в Чикаго, милый. Я работаю над этим. Я тоже по тебе скучаю. Как твой отец?»

СПЕНСЕР: «По-прежнему».

НЕЛЛИ: «Он справится. Думаю, ему нужно на чём—то сосредоточиться. Как после смерти твоей мамы. У него не было времени развалиться на кусочки, потому что мы заботились о тебе».

СПЕНСЕР: «Я не знаю, что это будет. Мне ведь больше не нужно менять подгузники».

НЕЛЛИ: «Будем надеяться».

Спенсер рассмеялся и откинулся на изголовье кровати. Он скучал по Нелли. По всем намерениям и целям, она была его мамой, и он всегда считал её таковой. Лучшей частью было то, что когда он совершил каминг-аут перед ней в старшей школе, она сделала то же самое и дала ему знать, что он не одинок. Лучше, чем принятие — это было заверение, что кто-то ещё точно знает, что он чувствует, и что он никогда не будет один. Он знал, что с этим ему повезло; большинство детей получали в лучшем случае безразличие.