“Уважаемая Оками-химе,
В марте Коноха оживает под первыми тёплыми лучами. Остатки снега, что держались в укромных уголках, быстро тают, уступая место мягкой, влажной земле. Лесные деревья и сады у домов начинают покрываться нежными почками, и легкий туман, окутывающий деревню на рассвете, медленно растворяется, поднимаясь к ясному небу. Тонкие проталины травы уже виднеются вдоль тропинок, а на ветвях сосен в утреннем свете сверкают капли, словно спешащие поприветствовать весну. Коноха в это время – словно дышащий жизнью мир, где каждый уголок наполняется легким, свежим ароматом пробуждающейся земли.
Смеет ли этот недостойный и неумелый служитель на посту хокаге надеяться, что весна придет и в наши с вами взаимоотношения, о блистательная королева Узушио?
Осмелюсь поинтересоваться о Вашем самочувствии. Не был ли легкий дружеский спарринг с Джирайей-саном чрезмерно утомительным для вас? Мой ученик, хотя и не нашел времени для того, чтобы лично навестить старого ворчливого наставника, детально изложил достигнутые вами при участии Сенджу-химе договоренности. Мне остается лишь восхититься мудростью и твердостью Цунаде-сан, проявленными при обсуждении и подтвердить, что все условия принимаются. Совсем скоро на вас уже не будет нацелен кунай правосудия и вы будете исключены из книги бинго.
В связи с изложенным приглашаю вас стать гостьей Конохи на скором празднике цветения сакуры, что, как вы знаете из личного опыта, происходит в наших краях в середине апреля. Вы, безусловно, вольны прибыть не в одиночестве, а с любой свитой, которую сочтете достойной вашей должности. Особенно мне, старому и больному человеку, было бы приятно увидеть в вашей компании Цунаде-химе.
В завершающей части письма позвольте выразить свою обеспокоенность вашим недавним визитом в Ивагакуре, о котором мне стало известно со слов моего ближайшего друга Шимуры-сана. Напряженность в отношениях между Листом и Камнем в последний год значительно возросла. Смею выразить надежду, что наши с вами теплые отношения не принесли вам проблем в общении с цучикаге.
С глубочайшим почтением и заботой, сандайме хокаге Сарутоби Хирузен”
Всё, как я терпеть не могу. С природой, погодой, самоуничижением и намеками. Не уверена, что все их правильно поняла. Вот последний – очевидное “мы следим за тобой”. А как на “лёгкий туман”, к примеру, реагировать? Это что, какие-то намёки на ублюдка Ягуру? А ну их всех к биджу под хвост! Отдам наставнице, пусть прочитает и уже решает, где хитрая ловушка, а где тупо вежливость.
Второе послание написал Хатиро.
“Привет, Оками. Я полностью уверен, что ты все еще предпочитаешь неформальный стиль общения и потому не стал добавлять в письмо пространных размышлений о погоде, которые так любит сандайме-сама.
Как ты наверняка догадалась, я прочитал написанные им строки, несмотря на запечатанный конверт. И не я один, а еще несколько членов клана. Хьюга очень ждут твоего прибытия, Оками. Я, к сожалению, не смог узнать, с кем именно предложат заключить помолвку. Тебе, наверное, настолько безразличен этот юноша, что его имя и описание внешности не станут полезными.
Что мне известно – клан предложит на время визита в Коноху поселиться на нашей территории. Обдумай как следует, насколько это тебе нужно.
Твой друг навеки, Хьюга Хатиро”
Глава 15
Обозначенные в письме планы Хьюга вызвали у меня приступ злорадства. Че, выкусили, ублюдки? Всё, я теперь занята, так вам и скажу. Моим детям на лбу рабскую метку нарисовать вы шанса не получите.
К слову, калека Умитани сказал, что никогда не видел проклятых печатей Хьюга и потому не знает, сможет ли с ней что-то сделать. Вот если посмотрит и изучит, то тогда что-то прояснится. Не тащить же его в Коноху? Безногий дед – носитель важных государственных секретов, вполне себе уязвимый к пыткам, какими его и заставили работать на Страну Железа. Всё равно его не простила! Мог бы проявить твердость и умереть как мужик, но не ставить блокировку на детей.
К мысленному ехидству подмешалась еще и толика иррациональной тревоги. Что, если ублюдки-рабовладельцы скажут что-то в духе “нам и вдова подойдет” и попытаются устранить Фумито, едва он появится в Конохе? Конечно же нет, они ведь еще и не идиоты и обязаны понимать, что в данном случае заработают не перспективную невесту, а смертельного врага. Конечно, целый клан одному человеку не вырезать, какой бы я крутой ни стала в последнее время. Но нагадить как следует смогу любому семейству.
В итоге обратилась к самому молодому человеку. Его жизнь, ему решать. Сбивчиво пересказала суть своих подозрений рано поутру. Да че уж там скрывать? Половину ночи не спала, думая о всяких глупостях, что для меня так-то не характерно.
– Самурай всегда готов к смерти, – с легкой улыбкой ответил он мне. – К своей и к чужой. Ты не отговоришь меня, Оками. Я еду в Коноху вместе с тобой.
Как и собиралась, отнесла письма наставнице. Та, прочитав оба, громко рассмеялась.
– У меня тут столько дел, что мне не до того, чтобы радовать старого и больного учителя своим присутствием. И вообще, я не хочу посещать Коноху. Это слишком больно. Но Хьюга… хи-хи, такие смешные. Они что, считают, что Сенджу Цунаде не найдет, где поселить на время своих учениц? Что я за эти годы прогуляла всю клановую собственность?
– А может, тогда сюда ее переведете? – с невинным видом предложила я. – Вот и все проблемы с деньгами будут решены. Шучу-шучу. Садиться к тебе на шею и тянуть клановые деньги это очень поганый вариант, знаешь ли.
Ответом мне стал еще один краткий приступ веселья.
– Вообще-то, это хорошая идея, я обдумывала ее, однако собственность хоть и моя, но управляется не мной. Чтобы ее вернуть, мне нужно будет поселиться в Конохе и прожить несколько лет, показывая, что изгнание завершено. Пока же есть только регулярные дивиденды, которые Шизуне и заберет, как моё доверенное лицо. Там очень хорошая сумма, какую я обычно спускала в казино, что-то около пятидесяти тысяч рье ежемесячно.
– У семьи Като тоже был собственный дом. Я очень надеюсь, что он не разрушен девятихвостым и приглашаю пожить у меня, – предложила Ши-тян.
– Да и квартира Умино еще. По справедливости, ее должны были восстановить, – припомнила я. – Ведь это деревня не уследила и позволила разрушить здание хвостатому ублюдку. Если не недвижимостью, то пусть хоть деньгами компенсируют. В пролете, в общем, Хьюга.
В итоге, под поездку, кроме моей персоны, подписались Фумито, Шизуне и Дей. Приятели пацанчика тоже просились, но их не пустили ни я, ни родители. Это не туризм, а дипломатическая миссия, на которой и сам мелкий братишка, по-хорошему, лишний. Но тут уж я уступила ученику. Опасности для него в Конохе не предвидится. Каким бы налюбщиком Хирузен ни являлся, ловушки в приглашении я не видела. Зато пять лямов и шанс чутка подправить свою репутацию неадекватки, которую рисом не корми – дай какую-нибудь деревню разрушить.
Говоря о мелком бро, мне, скорей, надо об обратном беспокоиться – чтобы мой ученик ничего в Конохе не взорвал, за что потом мне предъявят. Он клятвенно пообещал, что меня не подставит. Все равно придется приглядывать. Хватает в пацанчике той непоседливости, которая ведет к проблемам на пустом месте.
Миура окончательно стал подкаблучником, домоседом и сенсеем для детишек. Шучу, конечно. Он все такой же непрошибаемый и могучий. Но язык не повернулся попросить его с нами отправиться для пущей внушительности, пока тут Каноно на сносях. Да и с мелкими вправду кто-то обязан заниматься. Лучше бывшего ронина их начальное обучение никто не потянет. Вот когда придется изучать ручные печати – уже кто-то другой знамя подхватит. Коху-сан, например – ему и Бьючи и так уже пришлось стать наставниками для троицы возмужавших кирининов, сейчас уже не воспринимающихся отдельно от Кирифунэмару. Постоянный экипаж нашего второго корабля. Надо бы еще и третий где-нибудь спереть. Флот из захваченных судов все еще кажется мне неплохой идеей.
