Это бесцельное, неугомонное безделье проявлялось и раньше, но с гораздо меньшей интенсивностью.

Затем тень Карла потащила его к маленькому дешёвому магазинчику, где он проводил так много времени после школы. Вы, наверное, можете представить мои чувства, когда он взял камень, разбил витрину и пролез внутрь. Он довольно сильно порезался о разбитое стекло, но не обратил на это внимания. Вместо этого он подошёл к прилавку с жевательной резинкой, взял несколько пачек и начал запихивать себе в рот жвачку, даже не сняв обёртки.

А сирены сигнализации ревели так, что вполне могли оглушить человека, но Карл не обращал на них никакого внимания. Я не знала, что делать. Где-то вдалеке взвыла полицейская сирена и стала приближаться. А Карл тупо бросал пятицентовики в автомат и смотрел, как катятся шарики, не обращая внимания ни на какой шум.

Я собиралась сама влезть в окно, но, понимая, что полиция уже в пути, подумала, не арестуют ли и меня тоже, и заколебалась. Затем я решилась и как можно осторожнее пролезла сквозь окно, как раз в тот момент когда подъехала полицейская машина. Я помахала им рукой и стала ждать.

— Это мой сын, — прошептала я первому офицеру, подошедшему ко мне. — Он ходит во сне или что-то в этом роде. Я последовала за ним, но не осмелилась разбудить… о, пожалуйста, будьте осторожны!

Оба офицера переглянулись и, конечно же, затем увидели мальчика, не обращавшего внимания на ситуацию, в которую он попал.

— Наверное, спятил, — сказал один другому.

Они забрались внутрь через окно, и старший из них подал знак второму встать с другой стороны от Карла, держась на расстоянии и наблюдая за ним. Карлу надоели шарики, или закончились монеты, или им снова овладело беспокойство, поэтому он подошёл к журнальному прилавку и начал рвать журналы на мелкие кусочки, бегло просматривая каждый из них.

— Я заплачу, — настойчиво шептала я полицейским. — Я заплачу за всё это…

А крадущиеся полицейские всё ближе подбирались к Карлу.

Ну, конечно же, я должна была догадаться, что Профессор будет наблюдать за моим домом. Он появился в окне, запыхавшийся и полуодетый, и я никогда в жизни не была так рада кого-либо видеть, как его в тот момент. Мне показалось, что полицейские тоже обрадовались.

— Пришлось сбегать за лекарством, — выдохнул Профессор. — Мой пациент, инспектор. Самый тяжёлый случай лунатизма — повезло, что вы не стали задерживать его.

После чего он влез в окно, подошёл прямо к Карлу, взял его за руку, закатал рукав и сделал ему укол чего-то из маленького шприца, провернув всё это прежде чем кто-либо понял, что он собирается делать.

Карл пошатнулся, и Профессор подхватил его. Больше никто не двинулся с места. Затем мой сын поднял голову и заговорил.

— Что происходит? — спросил он. — Эй, где я, блин, нахожусь?

Профессор посмотрел на меня и кивнул.

— Теперь с ним всё будет в порядке, — сказал он.

И это, пожалуй, конец моей истории. Полиция была вполне удовлетворена. Удивление Карла, увидевшего кровоточащие порезы на своих руках, было, очевидно, искренним, да и мальчики, которые сознательно грабят магазины, не делают этого в пижамах. Владелец магазина остался доволен, когда я оплатила ущерб.

Проснувшись тогда, Карл вскоре снова стал самим собой, начал проявлять интерес ко всему, стал внимательным и дружелюбным, с большой охотой играл в разные игры со своими братьями и сёстрами, нормально ел и спал. И всякий раз, когда он куда-нибудь шёл, его тень послушно следовала за ним по пятам.

Я снова наполнила чашку миссис Токкин.

— А что было в этом шприце? — осмелилась спросить я.

— Я никогда не знала, — ответила миссис Токкин.

© Перевод: Андрей Березуцкий (Stirliz77)