– И я.

Дмитрий Фёдорович Кочетков, полковник службы русского Интерпола нажал "отбой" и, положив мобильный в карман, уставился на папку перед собой. Она не была подписана. От других её отличали только помеченная алым маркером единичка на корешке.

Открыв папку, Дмитрий Фёдорович уставился на фотографию. На ней была толпа молодчиков в масках, руки которых были подняты в нацистском приветствии. На заднем плане были видны мотоциклы, рядом с одним из которых почти в расфокусе стояла девушка в красной куртке с лицом, очень похожим на Власту. В правой руке она держала бутылку виски, в левой сигарету. Но снимок был плохого качества. Полковник достал из стола лупу и начал опять внимательно изучать фотографию. Затем, отложив лупу, стал рассматривать фотографию то поднося её к глазам, а то отодвигая. Без сомнения это была Власта!

– Как интересно ты это сможешь мне объяснить, дорогая, -пробормотал он.

Глава седьмая

Влад, которому после разговора с Властой, заниматься расхотелось окончательно, снял ремень и бросил в корзину лямки. Он посмотрел на телефон, взял его, затем снова положил на скамейку. "Позвонить домой что –ли, спросить, как Артём?", подумал он. "А я хочу сейчас слышать голос жены? Пожалуй, нет".

Он прошёлся туда и сюда, будто осуществляя разминку для очередного подхода, но вдруг подчиняясь некому импульсу, взял телефон и набрал домашний номер. Пока в трубке щёлкало и пилимкало, он думал: "зачем я это делаю, ведь я её не люблю! Однако вопреки желанию продолжал ждать соединения.

– Аллё? – Раздался, наконец, голос Нади.

– Привет, -сказал он.

– Здравствуй. Как ты…там?

Жена задала этот вопрос с запинкой, хихикнув в конце, будто уже заранее веселясь. Эта манера жены хихикать по каждому поводу, его невероятно бесила. Уезжая из дома, он словно бы лечился от этого. Двух недель командировки обычно хватало, чтобы забыть об этой издевательской манере общения. Но тут её голос опять словно бы стукнул по незажившему.

– Нормально. Работы только много.

– Работы…с кем? – Снова хихикнула она, подразумевая, конечно, что он «работал» с девушками.

Он не ответил, подумав, что она дура, но не сказал этого, разумеется, чтобы она не заорала в трубку: «да сам ты дурак!» и не бросила трубку.

– Чего не звонил так долго? – Спросила она.

– Говорю – дела.

– А, понятно, – со смешком ответила она. – А у нас всё хорошо. Артёмка учится, я по дому всё больше…колтыхаюсь.

Последнее слово она произнесла врастяжку и так, будто оно было матрацем, а она падала на него спиной. В конце она снова хохотнула.

– А чего всё время смеёшься? – Не выдержал он.

– Да потому что тебя не поймёшь! – Взорвалась она неожиданно, заговорив неприятно -высоким, злым и режущим ухо голосом. – То ты молчишь сутками, то вдруг в тебе глава семейства просыпается: "как вы там?!". Нормально, представь!

– Слушай, Надь, так не пойдёт, – медленно сказал он. – Так мы чёрт -то до чего дойдём, ей богу…

– Да уж поскорей бы! – Окончательно съехав на базарный тон, крикнула она, но вдруг, будто опомнившись, снова принялась говорить медово -елейным голосом. Эти её перевороты тоже неприятно удивляли его.

– Ну, чего ты хочешь узнать, правда? Дома всё хорошо, Артём на велике катается, я в магазин собираюсь…

– Я домой не раньше, чем через неделю, -не дожидаясь вопроса, сказал он. – Скажи Артёму, я приеду и куплю ему то, что он просил.

– Ладно. А чего он просил -то?

Она опять хихикнула.

– Вот ты у него и спроси! – Буркнул он.

– Конспираторы, – тем же елейно –медовым голосом произнесла она, а потом вздохнула. Он представил, как в конце вздоха, она скосила глаза. И эту её манеру так делать он тоже не мог выносить.

– Ага. Только скажи, чтобы он учился хорошо. Ты домашние его проверяешь?

– Иногда…

Она вновь хихикнула, хотя тут же поправившись:

– Не всегда.

– А почему, почему не всегда, Надь?! – Едва не закричал он, но спохватившись, что ведёт себя так же, как она, добавил мягче и тише: – Почему, Надя, ведь ты же всегда дома!

– Ну, я не понимаю часто, – одолженным у расстроенной скрипки голосом, сказала она. – Там какие -то задачи сложные у них…Вроде сидим иногда, долго решаем…

Она снова хихикнула.

– …а потом -бац! – тут она засмеялась, – и не правильно!

Влад едва сдержался, чтобы не крикнуть ей уже вслух: "дура!" и выругаться. Однако сдержался и лишь заметил тихо:

– Слушай, ну, не репетитора же нанимать?

– Не знаю…

Надя вздохнула, на этот раз деланно грустно, отчего ей, впрочем, тут же сделалось смешно. Посмеявшись, и словно поняв, что это совсем уж не годится, буркнула: "ой, извини". Оценив это её усилие, он решил закончить разговор на мирной ноте:

– Ладно, я понял, что у вас нормально всё, просто хотел узнать, как вы там. Не буду больше тратить я деньги, их и так мало, пока…

– Ага, ну, давай, – всё в той же весёлой издевательской манере начала прощаться и она. – Смотри там, много не пей, и это, как его, с девушками поменьше, а то привезёшь мне чего -нибудь…

– Чего привезу?

– Ну, как? Три пера из Пизы.

– Из какой Пизы? Я не в Италии, у меня по стране командировка. Я в Царьгороде!

– Да не кричи ты, знаю я. Но ты же там с тайной миссией. Инкогнито. Всё про итальянских усыновителей выясняешь. Ну, я и убрала одну букву из матерного слова на всякий случай. Для конспирации. Вдруг нас подслушивают?

Она опять хихикнула.

– Слушай, хватит! – Взорвался он, но тут опять же смягчил тон: – Зачем ты так?!

– Да как, блин!? – Закричала теперь она. – Что я такого сказала? Просто пытаюсь шутить, как и ты!

Влад замолчал. Он и впрямь не мог понять, чего так взъелся на жену. Секунду назад всё было мирно – и на тебе, отношения испорчены!

– Ладно, извини меня, – примирительно сказал он,– я просто не очень хорошо себя чувствую…

– Оно и видно!

– Через неделю вернусь. Целуй Артёма. Пока.

Он нажал отбой и посмотрел на себя в зеркало:

– Дурак! – Его отражение одновременно с ним ругнулось тоже. Получалось, он и тот, кто в зеркале, его двойник ругнулись друг на друга. Вышло глупо.

Заниматься окончательно расхотелось. Собрав баул, он пошёл вразвалочку к выходу, походкой бывалого атлета. Девушка -администратор, заметив его, улыбнулась. Рассмотрев её, он сразу остыл: губы и веки татуированы, веснушчатое лицо с искусственным загаром лоснилось так, будто его намазали жиром, вместо бровей две нарисованные полоски. Залитые лаком чёрные волосы хорошо уложены, но светло -голубые глаза однозначно говорили, что девушка блондинка. "Зачем они так уродуют себя?", подумал он. Но вслух лишь сказал:

– Спасибо, до свидания.

– Вам понравилось?

– Очень.

– Приходите ещё, -улыбнулась она.

– Обязательно.

– Здесь наши визитки, -девушка ткнула в ручкой сторону обоймы, где лежали карточки с реквизитами клуба. – Могу дописать, если хотите, мой личный телефон для…индивидуальных занятий.

– Лучше…в другой раз, –отшил он её.

– Как хотите, – безразлично произнесла администратор, кладя визитку на место.

– Всего доброго.

Он вышел на улицу и осмотрелся. Солнце почти скрылось. Над горизонтом висела серенькая облачная простыня, под которой расстелилось оранжевое море заката. Кричали чайки. Давая гудки, тащили за собой блестящие косяки света речные пароходики. Наверно кто –то бы разомлел от этой картины, какой –нибудь художник-передвижник. А он? Он нет. Его не трогали такие пейзажи. Прерывисто вздохнув, Влад побрёл в сторону гостиницы.

Пройдя метров сто, он вдруг остановился, охваченный чувством тревоги. Неужели Зоар прав и этот мир нарисован? Он весь напрягся, желая разоблачить иллюзию. В какой то миг все перед ним стало двигаться, словно в замедленном действии. Проехал мальчик на велосипеде, одной рукой правя, а в другой руке держа мороженое. Чужим светом горели отлакированные электрическим светом окна. Алел закат. Шли прохожие. Слабо шевелились листья на деревьях. Он вдруг подумал, что если всё фальш и этого нет, то почему я это вижу? Значит, и я фальш тоже? Просто вставлен в этот мир, как алмаз в оправу.