– Это моя помощница, Таня Кириллова.

– Очень, очень приятно. – Мужчина церемонно поклонился.

Таня смутилась: он ей показался немного странным.

В третьей комнате девочка лет двенадцати с длинными золотистыми волосами и ангельским личиком играла в куклы. Она не обратила ни малейшего внимания на Таню, но заставила Грандова сесть и взобралась к нему на колени.

– Поцелуй меня, – потребовала она.

– Но разве ты не знаешь, что я не могу этого сделать?.. – Тень прошла по его лицу.

– Почему? Разве я тебе не нравлюсь? – Девочка взяла руку Грандова и провела ею по своим бедрам. Он осторожно высвободил руку. Девочка обиженно посмотрела на него.

– Я нравлюсь взрослым. Мой дядя всегда гладил и целовал меня. Вот тут, и тут, и тут, – она показала на грудь, губы и ноги.

– Будь умницей, Ляля. – Грандов спустил ее с колен.

Когда они вышли из комнаты, Таня остановила Грандова. Губы ее подергивались.

– Послушайте, Георгий…

– Я же сказал, что все объясню, – перебил он ее. -А пока продолжим осмотр.

Таня замолчала. Они вышли в холл и по лестнице поднялись на второй этаж. В четвертой комнате их встретил юноша лет восемнадцати. Все помещение было завалено книгами. По обложкам Таня заметила, что это, в основном, сектантская литература. Как только Грандов вошел, юноша схватил его за руку.

– Когда он мне скажет правду? – умоляюще прошептал он.

– Скоро. Быть может.

– Я устал ждать.

– Потерпи. Но будет лучше, если ты сам поищешь.

– Один? Что я могу один!…

Юноша отпустил Грандова, сел в кресло и обхватил голову руками. Грандов и Таня тихо вышли. Тане показалось, что она начинает кое-что понимать. Правда, пока очень смутно.

В следующей комнате перед компьютером сидел подросток лет четырнадцати. На экране уничтожали друг друга космические корабли.

– Здравствуй, – поздоровался Грандов.

– Здравствуйте. – У подростка был ясный взгляд.

– Твой отец приезжает завтра. Я тебе, кажется, говорил об этом.

– Да, говорили.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально.

– Я принес тебе новую игру. – Грандов положил на стол дискету.

– Спасибо.

Они вышли.

– Он тоже? – прошептала журналистка.

– Не торопитесь. Нам осталось еще два места.

В шестой комнате у окна стоял мужчина лет тридцати. Он был высок, строен, атлетически сложен. Когда он повернулся, Таня отметила, что тот очень красив. На столе стояла фотография женщины. Таня узнала ее. Это была известная киноактриса – Анастасия Гордеева.

–Аааа… Здравствуйте. – Мужчина пошел навстречу и пожал руку Грандову. – А это кто?

– Таня Кириллова, моя помощница.

– Да? – Мужчина перевел взгляд с нее на фотографию и обратно, затем улыбнулся. Таня уловила значение этой улыбки: он сравнивал, и результат был явно не в ее пользу. Мужчина, в свою очередь, заметил, что она смотрит на фотографию.

– Это моя жена, Анастасия. Красивая, правда? – В его голосе звучала гордость.

– Да, – подтвердила Таня нехотя.

– Я обожаю ее. Она завтра приезжает. Я вас познакомлю.

– Таня будет очень рада, – ответил Грандов вместо нее. – Вам ничего не нужно?

– Мне нужна Анастасия.

– Все будет в порядке, не беспокойтесь.

– Да, да. Все будет в порядке. Она меня любит.

В последней комнате звучал Бах. В кресле, откинувшись на спинку, с закрытыми глазами сидел человек лет пятидесяти с утонченным лицом поэта и мыслителя.

– Итак, завтра приезжает ваш друг… – Грандов держался несколько скованно.

– Да. Мой самый близкий друг. – Меломан поменял позу, чуть подавшись вперед.

– Как вы себя чувствуете?

– Меня спасает музыка.

– Вам что-нибудь необходимо?

– Что мне может быть необходимо в моем возрасте? – Человек с горечью усмехнулся.

– Я мог бы поиграть с вами в шахматы. Вечером.

– Спасибо. Но я устал. А на острове новые люди?

– Это Таня Кириллова. Она журналистка и моя помощница.

– Журналистка? – Неприязненный взгляд кольнул Таню.

– Она пишет статьи, а не книги. В отличие от вашего друга. – Грандов участливо посмотрел на него.

– А зачем вообще писать? Впрочем, сегодня у меня плохое настроение.

– Не буду вам мешать, – осторожно сказал Грандов.

Они вышли из седьмой комнаты и спустились вниз. Грандов молча двинулся в в направлении своего коттеджа, Таня шла рядом. Ее терзало множество вопросов, но она сдерживала себя. Когда они оказались в коттедже, среди всех этих масок, журналистка подошла к бару, налила себе водки и залпом выпила. Грандов следил за ней с усмешкой.

– Налейте и мне, – попросил он.

– Наливайте себе сами! – Она порылась в сумочке, оставшейся на низеньком столике причудливой формы, достала пачку сигарет, зажигалку, прикурила и плюхнулась в кресло.

– Ну… – проговорила она.

– Что ну? – Грандов в свою очередь подошел к бару, плеснул себе немного виски и сел напротив.

– И что все это значит?

–А вы не догадываетесь?

– Догадываюсь. Но я жду ваших объяснений.

– Я уже говорил вам. Было бы слишком просто, если бы люди приезжали сюда только для времяпрепровождения.

– И вы надумали завести туг сумасшедший дом?

– Это надумал не я. Это надумали они сами.

– Неужели?!

– Представьте себе, что то, что вы видели, это тени из прошлого.

– Тех людей, которые сюда приедут?

– Вы очень догадливы, Таня. Хотя все это не совсем так.

– А как? Может быть, вы тоже псих?

– Я? Не думаю. Скорее, нет.

– Что же тогда тут происходит?!

– Знаете, кто сегодня приезжает сюда?

– Вы сказали мне.

–Но вы не знакомы с их прошлым.

– А вы что, копались в их прошлом?

– Конечно.

– Это грязно.

– Нет, это в порядке вещей. В конце концов, это – одна из моих специальностей.

– Копаться в прошлом?

– Копаться в душе. А душа – это не только настоящее.

– Но зачем вам это?

– Может человек, совершивший преступление, попасть в рай?

– Нет… Не знаю…

– Правильно, не знаете. Никто не знает. У него есть еще время покаяться. А если человек повторно совершает то же самое преступление? Что тогда?

– Откуда мне знать?

– Я не говорю, что вы обязаны знать. Я тоже не обязан. Воспринимайте все как игру.

–Игру?

– Обычную игру. Ну, может быть, не совсем обычную. Но интересную. Вы журналистка. Разве вы не пишете каждый день о разных играх, в которые играют самые разные люди? А это – моя игра. И я хочу, чтобы вы о ней написали. Суть этой игры в том, что каждый должен принять решение. Сам. И выбрать свою дорогу. Тоже сам..

– Послушайте, Георгий… Я вас не совсем понимаю. То есть совсем вас не понимаю....

– Все очень просто. Если вы задумаетесь, то поймете, что все действительно просто. Давайте поразмыслим вместе. Сегодня, буквально через полчаса, яхта доставит сюда семь человек. Прежде чем послать им приглашение, я специально изучил их биографии. Вы это знаете.

– Те люди, в коттедже, как-то связаны…

– Не перебивайте меня, Таня. Выслушайте, а потом обсудим. Итак, первый наш гость – Евгений Иванов, известный политик. Когда он был еще неизвестным и бедным, он совершил выгодную сделку: продал свою красивую и любящую подругу человеку, который его протежировал. К вашему сведению, она попала в психиатричку.

– Боже мой…

– Бог тут ни при чем. Вторая история не менее интересна. Богатый человек Константин Третьяков настолько обожал свою двенадцатилетнюю племянницу, которая после смерти родителей осталась на его попечении, что однажды переспал с ней. А переспав с ней однажды, стал спать с ней постоянно. Сидите, сидите. Кстати, такое случается и в других семьях. Поинтересуйтесь статистикой. Третья история касается руководителя одной московской секты, в объятиях которого один из молодых сектантов настолько разочаровался в Боге, что помутился разумом.

– Я хочу выйти…

– Сидите, я не закончил. В чем смысл вашей профессии? В том, чтоб знакомить читателя с фактами. Так что слушайте. Четвертый случай более банален. Это печальная повесть о Ромео, без памяти любившего Джульетту, которая изменяла ему направо-налево из-за маленькой роли в дрянных фильмах. Очень интересен пятый случай. Отец, руководящий работник секретной службы, настолько зациклился на секретности и слежке, что установил аппаратуру наблюдения в своем собственном доме и по вечерам сидел у пульта, наблюдая, чем занимается каждый член его семьи. Однажды видеокамера засекла его сына в туалете с журналом для мужчин. Отец занялся воспитанием отпрыска. Это кончилось плачевно. Что касается уважаемого мною Федора Карамазова, то в своей последней книге он вывернул на всеобщее обозрение не свою душу, что было бы понятно и приемлемо, а душу своего близкого друга, неплохого, кстати, музыканта. Причем сделал это так профессионально и с таким знанием дела, что его друг испугался самого себя. И, наконец, последний случай. Отец рассорился с сыном, потому что они по-разному понимали свободу личности. Отец воевал, а сын увлекся нарядами для женщин и… мужчинами. Одним словом, используя свои связи, я добился того, что всех их из разных больниц перевели сюда, на остров.