– И как, ты думаешь, я могу тебя спасти?

– Скажи ему, что говорил со мной и я все поняла и осознала. И что я обещала быть послушной. И не делать глупости. И вообще, вообще буду хорошей, прямо умницей. Не буду его расстраивать. Только пусть ничего маме не говорит. Я ж с тоски помру, если меня запрут.

Мне в голову приходит мысль.

– Ты действительно мне обещаешь?

– Да. – Быстро отвечает, потом резко поворачивает голову и растерянно смотрит на меня.

– Клянешься? Не в игре, в реале? – сверлю ее взглядом.

– Д-да…

– Ты обещаешь слушаться во всем Дэна и меня?

– Да! – она буквально выдыхает это из себя.

– Хорошо. Сядь рядом со мной.

Пауза.

– Кто-то обещал слушаться?

Перебирается, почти не поднимаясь, и садится очень близко сбоку от меня. От нее прямо чуть искры не летят от напряжения. Я не шевелюсь, лишь отворачиваю от нее голову.

– Покажи мне вчерашний купальник.

Опять пауза. Потом она поднимается. Через пару секунд поворачиваюсь. Стоит передо мной. В купальнике. Еще и покрутилась слегка. Поднимаюсь и подхожу ближе.

– А теперь тяночку – Смотрю в упор и улыбаюсь.

Она невольно обхватывает руками вокруг тела на уровне груди. В растерянности стоит неподвижно. Через время медленно качает головой.

– Нет, всему есть предел.

Зову пальчиком, продолжая улыбаться. Она нерешительно приближается. Беру ее ладони в свои.

– В большинстве безвыходных ситуаций все-таки есть выход. – Накрываю ее ладонями свои глаза. – Его нужно просто поискать.

Ее ладони медленно и нежно сползают по моему лицу. Едва мои губы начинают растягиваться в улыбке, как мне в корпус прилетает сильнейший удар, выбивший с меня четверть очков жизни. А боль не меньше, чем от вчерашнего кабана.

– Я обещала слушаться. Не бить я не обещала. И не стрелять в тебя я не обещала.

Когда я немного отошел, мы выдвигаемся в обратном направлении. Приказ воспринимается без особого энтузиазма, но без споров.

Дойдя до моста, выходим из игры на том же месте, где и начали.

***

Дэн оборачивается на топанье Энжи, та бросается ему на шею.

– Дэнчик, миленький, я буду слушаться и глупости не буду делать. Только не сдавай меня предкам, пожалуйста. Вот у Краша спроси, я пообещала, честно.

Тот квадратными глазами смотрит на меня. Я пожимаю плечами.

– Ты ее бил там, что ли?

– Я ее нет.

– Пытал? – Дэн улыбается.

– А что, можно было? – Лыблюсь в ответ. – Но слушаться-таки обещала. Даже нас обоих. Вроде бы даже слово держит.

– Точно пытал. – Дэн ржет в голос.

Энжи стоит выжидающе. Наконец оба поворачиваемся к ней. Дэн снисходительно обнимает ее за голову, прижимает на секунду к себе. Она снова повисает на его шее. Я делаю шаг в сторону.

– Я вот что думаю, Дэн. Тебе не надоели слоники в офисе?

Во мне прожигается взглядом дырка размером с земной шар.

– Слышала? Завтра чтоб была в человеческой обуви. Гамнодавов чтоб я больше не видел.

Она делает мученическое лицо.

– У меня нет ничего другого, у меня вся обувь такая…

– Не вопрос. – Поворачивается ко мне. – Сможешь проследить, чтоб она фигню не купила?

Киваю. Дэн не глядя достает из кошелька приличную сумму, отдает мне.

– Все, дуйте по магазинам и на обед.

Идем по улице, показываю на первый приличный бутик. Энжи крутит головой.

– Ты что, там такие цены.

– Ты видела, сколько твой брат выдал тебе на туфли.

– Ты его укусил, – она делает страшные глаза, – он заразился и стал мажором? И теперь будет сорить деньгами?

– Типа того. У меня ко всем особенный подход.

Битый час она рассматривает обувь, не померяв ни одной пары. Начинаю наблюдать и вижу, как она в пятый раз берет в руки одну и ту же, явно любуется, а потом заставляет себя поставить на место. Губа не дура, со вкусом, как всегда, все в ажуре. Если бы выбор делал я, то выбрал бы именно их. Подхожу.

– Померяй. – Показываю на запавшие ей в душу.

– Ты что, они капец какие, наверное, даже в этом магазине самые дорогущие.

Молча веду ее к креслу, усаживаю. Сам присаживаюсь рядом на корточки. Она выскальзывает из своих босоножек на тракторной платформе сантиметров в двенадцать. Девушка-продавец протягивает пару прозрачных коротких носочков и отходит. Энжи протягивает руку, я делаю вид, что не замечаю этого. Когда я беру ее ногу в свои руки, она перестает, кажется, даже дышать. Провожу ладонью по стопе и чувствую, как выгибается ее спина. Искоса наблюдаю за ее покрасневшим лицом и закушенной нижней губой. Даже когда я заканчиваю, она не шевелится. Беру за руки и поднимаю. Первые пару шагов она делает чуть ли не в страхе, что ажурные туфли исчезнут или развалятся. Золушка, блин. А потом ее лицо расплывается в улыбке безмятежного счастья. Подхожу к продавцу и идем с ней к кассе.

– Может, вам нужны были свадебные?

Сначала вопрос до меня не доходит, потом начинаю про себя тихо ржать. Внешне же просто качаю головой. На кассе какая-то заминка. Кассир шепчет что-то продавцу. Меня просят минутку подождать. Возвращаюсь к Энжи и тут меня таки разбирает смех. Рассказываю, о чем меня спросила продавец, и с удовольствием наблюдаю, как едва схлынувший румянец снова заливает ее щеки. К нам подходит продавец с пакетом. Извиняется за задержку и отзывает меня.

– Ваш заказ оплачен. Заходите еще.

– Как это? – Я реально не понимаю.

– Я не могу сказать, кто, но поверьте, я уверена, что это из добрых побуждений. Я пообещала не разглашать личность этого человека.

В полном недоумении возвращаюсь. Попытка все-таки всунуть деньги ничем не закончилась. На вопросительный взгляд Энжи лишь покачал головой.

– Все в порядке. – Показываю на пакет с босоножками. – выкидываем?

– Щаз! – Она состроила озорную мордаху. – А если опять кому-нибудь врезать понадобится?

Покрутилась перед зеркалом. Притянула меня к зеркалу, стала рядом.

– Блин, какая я теперь мелкая.

Когда мы вышли из магазина, я остановился.

– Шнурок развязался, сейчас догоню.

Присев, внимательно осмотрелся по сторонам. Когда я нагнал Энжи, остановилась она.

– У тебя нет шнурков, Колись.

– Хотел кое-что проверить.

– Что именно?

– Теперь я знаю, зачем ты носила вот это. – Показываю пакет, на вопросительный взгляд продолжаю. – Чтобы те, кто увидит тебя в игре, не могли вычислить в реале по походке.

Она на пару десятков секунд зависает, потом пытается меня стукнуть.

– Извращенец!

– Я уже говорил, я эстет, любитель прекрасного. Как художник, ты должна меня понимать.

– И что же тут такого прекрасного? Ты так часто затрагиваешь эти темы, что мне иногда кажется, что ты озабоченный.

– Ничуть. Просто ты не представляешь, какой кайф наблюдать, как ты каждый раз краснеешь.

Снова успешно уворачиваюсь. На обед решаем не идти, ограничившись мороженым. Садимся на открытой площадке за самый удаленный столик.

– Сережа…

Я напрягаюсь, она впервые назвала меня по имени. И тон какой-то странный.

– … Я все понять не могу или поверить. Вот ты говорил про себя, что ты такой, как те или даже хуже. Неужели ты также к девушкам относился?

– За волосы так точно никого не таскал.

– Я вообще про отношение. – Она замялась, опустила глаза. – Про мясо.

– Мне не нужно было никогда никого принуждать. Не хочу хвастаться, но желающих стать моими девушками хотя бы на вечер всегда было больше, чем надо. Деньги очень сильно влияют на популярность.

– И где они теперь?

– Деньги?

– Те девушки?

– Там же. С моими бывшими приятелями или с кем-то другим, у кого есть деньги.

– А они тебе нравились.

– Я не шучу, когда говорю, что я эстет. Рядом со мной всегда были самые красотки.

– Я не о том. Ты любил когда-нибудь кого-то?

Пытаюсь сострить, но натыкаюсь на ее взгляд.

– Нет. Интерес какой-то мог быть, а так, чтоб…

– А какие девушки вызывали у тебя интерес? Послушные?