– Чувак, я думал, что ты гей. Ну или, на крайний случай, асексуал.
Он достал из шкафчика рюкзак.
– С чего такие выводы?
– Вывести тебя на разговоры о девчонках труднее, чем заработать место капитана команды по регби. Но я приятно удивлен, что ты заговорил об этом. Хорошо, что хотя бы до выпуска. Я и не надеялся, что ты вообще сумеешь посмотреть в их сторону. Боялся, что в один прекрасный момент скажешь: «Сид, я гей и мое сердце принадлежит только тебе». Я бы, возможно, даже согласился бы сходить с тобой на свидание.
– Эй! – я пихнул его в плечо. Сид пропустил смешок. – Я же не монашка какая-то. Сам знаешь, что я не люблю забивать голову подобным. И к чему эти гейские подколы, а?
– Как и разговаривать о типичных вещах, что должны интересовать подростка в пубертатный период, – хмыкнул он. – Из всех возможных красавиц ты, почему-то, решил обратить свой взор на это чудо в фут с кепкой в прыжке. С чего бы вдруг? Хотя не отвечай, – отмахнулся, захлопнув дверцу. Скрежет металла вновь коснулся ушей. – Уж лучше бы ты обратил внимание на кого-нибудь другого. На меня, к примеру.
– Пожалуйста, не говори, что подкатываешь ко мне.
– Твоя тощая задница меня мало интересует. Я просто люблю твое выражение лица, когда дело касается этих невинных подколов.
Я фыркнул, добравшись наконец до содержимого собственного шкафчика. Куча ярко-пестрящих листовок, зазывающих вступить в клуб, фантики от Сникеркс и валяющиеся кеды, поверх которых покоился потрепанный временем рюкзак. Пальцы зацепились за ткань и резко потянули ту на себя, из-за чего листы чуть было не упали на пол, если бы я вовремя не затолкал их обратно.
Историю о том, как мы встретились возле церкви я решил оставить без огласки. Не из-за себя – многие в школе знали о случившемся. А, скорее, из-за того, что рассказывать было особо и не о чем. Я не придал этой встрече никакого значения и не вспомнил бы о Фиби, если бы она не обратила на меня свое внимание уже будучи в школе. Но утаивать эту информацию от Сида долго не пришлось: он итак знал о произошедшем. Опять же из-за болтливости Фиби, которая не могла утаить что-то важное от своего друга детства.
Мы вышли на улицу, под свежий ветерок, что проворно забрался за шиворот футболки, скользя вдоль позвонков. Створки школьного автобуса, находившегося на парковке, были раскрыты. Мы медленно двинулись в его сторону, наслаждаясь опустившемуся на город теплу и окончанию школьных уроков.
– Ты ей понравился, – оповестил меня Сид, когда мы заняли последний ряд у окна. Благо солнце освещало другую половину салона. Обивка кресел источала своеобразный запах пыли и масла. – Сказала, что с нетерпением ждет, когда ты нарисуешь ей подсолнухи. Боюсь её разочаровывать, но вместо них у тебя выйдут только желтые кляксы.
– И почему ты такой придурок?
– Потому что люблю правду, – Сид улыбнулся. – Хочешь, я дам тебе её номер? Но предупреждаю: Фиби обожает строчить смс-ки. И отправляет по одному слову. Придурковатая привычка, ей-богу.
Я не собирался брать её номер. Меня, ровным счетом, не волновали мысли о ней или о том, чего она от меня хотела. Но я согласился. Наверное, потому что подсолнухи, что я старательно выводил на листах, на кляксы похожи не были. А может, из-за типичного подросткового интереса, который в тот момент захлестнул мое юное сердце. Ведь красавчиком я никогда не был, а из-за моей обособленности девушки редко обращали на меня внимание, стараясь держаться подальше. Но я и не жаловался. Пожалуй, так было проще.
Я написал ей вечером, когда комнату окрасил теплый свет от ночника, а из гостиной доносился шум очередного ток-шоу, под которые бабуля чаще всего засыпала. Это выглядело смешно: с трубкой в руке, накрытая колючим пледом в клетку. Я уменьшил громкость, в последний раз кинув на бабулю свой взгляд, а затем в очередной раз достал телефон из кармана штанов, проверяя почту.
Но Фиби в тот вечер, почему-то, так мне и не ответила.
***
Выходные тем временем подкрались незаметно. Мы с Сидом договорились сгонять в скейт-парк, который недавно отстроили. Сид затормозил на доске возле окон моего дома примерно в полдень, подхватив жесткую деку в руки. Я увидел его сразу же и, достав из-под кровати закатившийся скейт, подаренный папой, метнулся вниз по ступеням. Очередная поездка по улочкам города, плывущий сквозь пальцы воздух и пустые разговоры ни о чем – так, пожалуй, я и проводил все свое свободное время, под вечер запираясь в комнате для того, чтобы сесть за компьютер и отдаться шутерам. Будни стали проносится хороводом мелких событий, помогающих забыть о ноющем ощущении пустоты. Поблагодарить за это стоило Сида: он не давал мне прохода, занимая пространство собой буквально подчистую. Призраки прошлого беспокоили меня лишь ночью, протекая под сеточкой вен и выжигая дыры на сетчатке закрытых глаз.
Справляться с кошмарами было бесполезно. И я свыкся с ними, стараясь не захлебываться в боли так сильно, как делал это раньше.
– Опять придешь весь в крови и ссадинах, – недовольно пробурчала бабушка, встретившись со мной внизу. Она осторожно пристроила бумажный пакет с покупками на столик в коридоре и, повесив шляпку на вешалку, недовольно прошлась по мне взглядом. Ей мои бесчисленные попытки увечить себя не нравились, но запретить мне кататься она не могла, даже если бы очень захотела. В то время я был слишком своенравным и упертым, не желая слушать нравоучения. – Скоро из-за тебя аптечка опустеет.
– Не волнуйся, ба, – я клюнул её в мягкую щеку, – я буду осторожен.
– Как же ж, – фыркнула она. – Каждый раз мне обещаешь и все равно поступаешь по-своему. Будь дома к девяти, я приготовлю ужин.
– Хорошо, – уже перешагнув порог, крикнул я, захлопнув за собой дверь.
Фигура Сида, по сравнению с маленькой фигуркой Фиби, казалась огромной. Они стояли возле лужайки, переговариваясь о чем-то и попутно с этим смеясь: смех был громким и искренним. Я узнал её сразу, пускай она и стояла ко мне спиной на пару с велосипедом: темно-шоколадные волосы, что она поправляла, прямые светлые джинсы Levi's и безмерная футболка, прикрывающая бедра. В тех же самых конверсах.
– Привет, – Сид стукнул свой кулак об мой. Улыбка, сияющая у него на лице, была, казалось, от уха до уха. Впрочем, он всегда улыбался, и стереть её удавалось только на играх в футбол. Тогда Сид становился не тем добродушным парнем, которого я знал, а машиной для убийств. – Готов к заезду?
– Ага, – кивнул я, переведя взгляд на Фиби. Щеки той покрылись румянцем, стоило нам только встретиться глазами.
– Привет, Лео, – поздоровалась она. – Надеюсь, я не помешаю?
Я подозревал, что это была идея Сида – позвать её с нами на площадку для скейта. У него была дурная привычка – пытаться свести меня с теми, о ком я просто затевал единожды разговор. Стоявшая рядом девушка не стала исключением и меня, поначалу, сей факт взбесил. Но, как позже выяснилось, Фиби напросилась сама, изъявив желание понаблюдать за нашими трюками и ездой. И злиться на нее за этот шаг было глупо – девочкам всегда интересно то, чем увлекаются мальчики. От природы не убежишь.
Я не был против: она в любом случае не участвовала, а просто сидела на скамейке, с излюбленной книгой Джека Лондона, что еще немного и точно бы развалилась в её руках. Помню, что даже подклеивал ту по просьбе самой же Фиби. Правда, клей заляпал пару страниц, исказив текст, но Фиби это не волновало. Книга была ценной не только из-за содержания, а еще из-за того, что досталась ей от сестры. А старшую сестру Фиби просто обожала.
Я снова согласился. Посчитал, что общество еще одного человека не будет лишним. Она была подругой Сида, а для меня – человеком, с которым я посещал общие предметы. Фиби не вызывала во мне никаких чувств, возможно, банальный интерес поначалу, но не больше. И я знал, что не подпущу её ближе, чем остальных, ведь отношения меня совершенно не интересовали.
