– Дело вообще не в этом, – сказала Настя даже с некоторой грустью. – Просто вся эта ситуация и так продолжается слишком долго. У Дэна в конце концов лопнет терпение, и он просто уйдет. А я…

“Не уйдет, – Станислав Георгиевич еле сдержал циничную ухмылку, – Если не ушел сразу же, как только начал догадываться, откуда у его невесты деньги на покупку дорогих вещей, то и не уйдет. Тут ведь как с невинностью – раз уж лишился, то не восстановишь (даже если хирурги постараются). Как с воровством – один раз украл и не попался – значит, повторишь. Это как с предательством.”

Но озвучивать свою мысль не стал.

– Хорошо, – сказал спокойно, – Раз ты это решение сама приняла, отговаривать не стану. Только… не спеши, хорошо? Если нет крайней необходимости. Штамп в паспорт шлепнуть всегда успеешь. И еще… – чуть сильнее сжал ее руку, – Не хочу, чтобы мы с тобой расстались недружелюбно. Если возникнут проблемы, ты всегда можешь со мной связаться.

“Ну, конечно, – подумала Настя с горькой иронией, – Коготок увяз – всей птичке пропасть. Стоит лишь раз попросить… и будешь обязана всю оставшуюся жизнь”.

– Спасибо, – вслух поблагодарила своего покровителя, – Но все же надеюсь – не возникнут.

*        *        *

Волконский

– Ох, простите! – длинноногая девица лет двадцати двух (от силы) едва не сбила его с ног (точнее, с костылей), когда он расхаживался по больничному коридору (меньше всего ему хотелось затягивать свое пребывание в этих казенных стенах, поэтому он заставлял себя двигаться как можно больше).

– Все нормально, – процедил сквозь зубы – и куда они вечно летят, эти пигалицы, куда так спешат, что даже…

С досадой поднял глаза… и сердце неожиданно пропустило пару ударов. А в мозгу пронеслось: “Быть не может…”

Это была она. Девушка из его снов, его грез… Огромные темно-синие глаза, нежное лицо, слегка вьющаяся копна темно-каштановых волос (заплетенных в изящную косу, из которой выбивались тонкие пушистые прядки). Хрупкая фигура, возможно, слишком даже хрупкая. Но в то же время уже и не “подростковая”. Женственная.

…Она тоже его узнала. Определенно узнала. Мягкие, чуть припухшие губы приоткрылись, щеки залил легкий румянец.

– Вы, сыщик? Ой, простите. Сергей Петрович, правильно?

Досада на ее неуклюжесть, конечно, мгновенно улетучилась. Он ощутил, что и его лицо непроизвольно расплывается в улыбке.

– Сыщик я постольку поскольку. А вы что тут делаете, Настасья? Кого-то навещали?

Она скорчила забавную гримаску легкого недовольства.

– Своего научного руководителя, ставшего жертвой городских коммунальных служб. Иначе, обледеневшего тротуара. Перелом шейки бедра. Приходится его здесь напрягать со своим злосчастным дипломом. Понимаю, как это негуманно, но диплом сам себя не напишет.

Продемонстрировала ему папку, которую держала в руках.

– Давайте присядем? – предложил Сергей, указав на мягкий диванчик в холле. – Или вы торопитесь?

– Да нет… Вам помочь?

– Нет, всё в порядке, я не настолько инвалид, – отставил в сторону костыли, опустился на кожаное сиденье дивана. Она осторожно присела рядом, на самый край.

– А с вами что произошло? – спросила серьезно, с нотками обеспокоенности.

– А я жертва собственной беспечной езды по обледенелому шоссе. (Ну не рассказывать же этой девочке, что его ни с того, ни с сего “накрыла” самая настоящая галлюцинация, в лице ребенка, переходящего дорогу в неположенном месте, отчего он резко свернул на встречную полосу и столкнулся с большегрузным трейлером (а то, что  остался жив, можно было без преувеличения считать Чудом (именно так, с большой буквы).

– Вы не похожи на беспечного ездока, – убежденно сказала Настя, – Скорее всего, аварию спровоцировали не вы, я права?

Он слегка улыбнулся.

– Кстати, я вас не сразу узнала, с бородой. Но она вам определенно идет.

Волконский в замешательстве провел ладонью по действительно отросшей за время пребывания в больничных стенах этакой “модной” бородке.

– Серьезно? Ну, спасибо за комплимент.

Похоже, она немного смутилась.

– Ну, а у вас как дела, Настя? Помимо того, что пишете диплом?

Она неопределенно пожала плечами.

– Да так… ничего. Кстати, я вам звонила… один раз. По номеру, что вы указали на визитке.

Пришел черед Волконского смутиться.

– По какому-то серьезному вопросу?

– Если честно, нет, – на миг ее лицо осветила озорная улыбка, и у него снова екнуло сердце. Все же она была чертовски естественна и чертовски хороша. И при этом вряд ли сама осознавала, насколько хороша.

Он поймал себя на том, что начинает ею откровенно любоваться и поспешно отвел глаза.

– Но вы приглашали меня на ужин… а ваш номер оказался недоступен.

– В тот момент мне было не до звонков, – с сожалением сказал Сергей.

– Да, понимаю, – она немедленно посерьезнела. – Вы, вероятно, тут уже долго находитесь?

– Второй месяц.

– И каков прогноз? Когда вас собираются выписывать?

Он пожал плечами.

– Может, через полмесяца, может, через месяц…

Она чуть прикусила нижнюю губку (похоже, бессознательно), потом полезла в свой пакет, достала оттуда пару крупных румяных яблок и огромный апельсин. Протянула ему.

– В больницу с пустыми руками ходить не принято, так что…

– Спасибо, – он собрался добавить, что в этом вовсе нет никакой необходимости, овощами, фруктами и соками его исправно снабжают компаньон и парни из его агентства, но подумал, что своим отказом, пожалуй, ее обидит. – Давайте тогда отнесем ваши гостинцы в палату, что ли…

Поднялся с диванчика (она очень осторожно поддержала его под локоть), подала костыли.

– Слушайте, мне даже неудобно, – попытался скрыть смущение за усмешкой, – Вы прямо сестра милосердия…

Настенька опять слегка покраснела.

– Мне несложно, тем более что я едва не сбила вас с ног, вечно лечу, не глядя по сторонам… Так где ваша палата?

– Напротив, – он кивком головы указал на двери отдельной палаты (разумеется, одноместной, влетевшей “в копеечку”, но все же достаточно комфортабельной (пусть и не по меркам люкса). По крайней мере, не приходилось составлять “компанию” маргиналам. Которые непременно попытались бы “отыграться” за собственные убогие жизни на ухоженном “буржуе” (хотя сам себя Волконский таковым отнюдь не считал. Ну какой в самом деле “буржуй” из владельца охранно-сыскного агентства, бывшего офицера спецслужб, прошедшего не одну “горячую точку”?)

– Заходите.

Она неуверенно вошла в его временное “убежище”, с какой-то опаской посмотрела на медицинское оборудование.

– Не слишком тут весело, да? Сама я ни разу не попадала в больницу. (“Сплюньте через левое плечо”, – вставил Сергей. Она слегка улыбнулась и даже постучала по деревянной спинке его койки.) – Но мой папа… он провел много времени в больничных стенах.

И без перехода спросила:

– Жена вас, наверное, часто навещает?

Волконского слегка позабавила ее типично женская уловка.

– Увы. Не навещает вообще по причине отсутствия.

Настя опять слегка зарделась.

– Ну, тогда подруга…

Сергей посмотрел на нее со снисхождением.

– Спросите уж прямо, буду ли я рад, если меня станете навещать вы, Настя.

– И как? Будете не против?

– Конечно, нет. Если это, разумеется, не помешает вашей учебе.

– Об этом не беспокойтесь. Все эти годы я училась так прилежно, что… словом, знаете студенческую мудрость? Сначала ты работаешь на зачетку…

– А потом зачетка работает на тебя, – кивнул Сергей. – Абсолютно верно.

Она снова улыбнулась.

– Если честно, не ожидала, что вы меня вспомните. Мы ведь встречались всего два раза и оба – случайно.

– У меня хорошая память на лица. А ваше лицо забыть очень сложно.

Теперь она смутилась по-настоящему.

– Вообще-то, мне сейчас пора на консультацию, но… я могу прийти завтра. Или… когда вам будет удобно.