Несмотря на все культурные облегчения, в Японии тем не менее существует счастливое обстоятельство, позволяющее без всякой обиды «нести он». Людям не нравится обременять себя долгом благодарности, связанным с он. Они всегда говорят, что «человека заставляют нести от, и часто самым точным переводом этих слов будет «взваливать на другого» (imposing upon another), хотя в Соединенных Штатах «взваливать» (imposing) значит требовать чего-то от другого человека, а в Японии — дать ему что-то или сделать ему одолжение. Случайные одолжения от довольно чужих людей вызывают большое раздражение, поскольку с соседями и теми людьми, с которыми японец имеет давние иерархические связи, он хорошо знаком, и у них существуют сложные отношения он. Но в общении с просто знакомыми и почти одинаковыми с ними по статусу людьми японцы начинают нервничать. Им не хотелось бы оказаться в ловушке он со всеми ее последствиями. Пассивность японской уличной толпы во время несчастного случая объясняется не только ее безынициативностью. Она — свидетельство того, что любое не соответствующее установленным нормам вмешательство заставило бы получателя помощи нести он. Один из самых известных законов домэйдзийских дней гласил: «При возникновении ссоры или спора не следует без необходимости вмешиваться в них», и человек, пришедший в такой ситуации на помощь другому без явного его согласия, подозревается в неоправданном корыстном злоупотреблении. Превращение получателя помощи в большого должника заставляет его не стремиться воспользоваться этой выгодной для себя ситуацией, а проявлять осторожность. Японцев, особенно в неформальных ситуациях, крайне тревожит возможность попадания в ловушку он. Даже предложение сигареты человеком, с которым прежде не поддерживалось никаких отношений, ведет к дискомфорту, и вежливой формой благодарности в этом случае могут стать слова: «Как я себя скверно чувствую (кинодоку)». Один японец сказал мне: «Легче признаться, как скверно вы себя, чувствуете. Вы никогда не подумали хоть что-то сделать для человека, и поэтому вам стыдно получать от него он». Поэтому слово кинодоку переводится иногда как «спасибо» (thank you), т. е. в данном случае за сигарету, иногда как «извините» (I'm sorry), т. е. за то, что я становлюсь Вашим должником, иногда как «я чувствую себя подлецом» (I feel like a heel), т. е. «этим актом милосердия Вы сразили меня». Слово означает все это и ничего.

У японцев существует много способов выражения благодарности и чувства неловкости от получения он. Наименее двусмысленный из них — принятое в современных городских универмагах слово, переводимое как «Ох, какая это трудная вещь» (Oh, this difficult thing) — аригато. Японцы обычно утверждают, что это слово — «трудная вещь» — относится к большой и редкой милости, оказываемой покупателем магазину своей покупкой. Это комплимент. Его произносят также тогда, когда получают подарок и еще в бессчетном количестве случаев. Другие столь же распространенные для выражения благодарности слова связаны, как и кинодоку, с трудностями, возникающими при получении он. Лавочники, имеющие собственные магазины, особенно часто говорят буквально следующее: «О, на этом не кончается» (сумимасэн), т. е. «я получил от Вас он, но при современных экономических порядках я никогда не смогу расплатиться с Вами; извините, что я нахожусь в таком положении». На английский сумимасэн переводится как «thank you» («спасибо»), «I'm grateful» («благодарю») или «I'm sorry» («извините»), «I apologize» («извините»). Вы предпочтете это слово всем другим выражениям благодарности, например, тогда, когда кто-то припустится за вашей шляпой, унесенной на улице ветром. Во время ее возвращения вам учтивость требует, чтобы вы признали внутреннюю неловкость при ее получении: «Он предлагает мне он, но я никогда его прежде не видел. У меня никогда не было возможности предложить ему он первым. Это — моя вина, но будет лучше, если я принесу ему свои извинения. Сумимасэн — наверное, самое популярное в Японии слово для выражения благодарности. Я скажу ему, что признаю получение от него он и не считаю наши отношения закончившимися с возвращением моей шляпы. Но что я могу сделать? Ведь мы же чужие».

Аналогичное отношение к долгу, и даже еще более четко оформленное, проявляется в другом слове для выражения благодарности — катадзикэнай, передаваемом иероглифом со значением «обида, оскорбление» (insult), «потеря лица, престижа» (loss of face). Оно означает и «мне обидно» (1 am insulted), и «благодарю» (I am grateful). В полном словаре японского языка отмечается, что, употребляя это слово, вы заявляете о том, что вам стыдно и обидно получать эту необычайную милость, поскольку вы недостойны ее. Этой фразой вы откровенно признаетесь в своем чувстве стыда от получения он, а стыд, хадзи, как мы убедимся в дальнейшем, переживается в Японии остро. Слово катадзикэнай — «мне обидно» — все еще употребляется консервативно мыслящими лавочниками для выражения благодарности своим покупателям, а покупатели пользуются им, справляясь о стоимости своих покупок. Это слово постоянно встречается на страницах домэйдзийских повестей. Красивая девушка из низшего сословия, служащая при дворе и избранная господином в наложницы, говорит ему катадзикэнай, т. е. «мне стыдно, ведь я недостойна принять этот он; благодарю Вас за Вашу милость». Или самурай, избавленный властями от наказания, говорит катадзикэнай, что означает: «приняв этот он, я теряю престиж; он не для меня — человека столь скромного положения; извините, покорно благодарю».

Эти слова лучше, чем любые общие заключения, говорят о «власти он». Человек постоянно носит он с двойственным чувством. При строго структурированных отношениях в обществе, продиктованное им тяжелое бремя долга часто заставляет человека, оплачивая он, выплескивать все накопившееся в его душе. Ведь трудно быть должником, и раздражение легко вырывается наружу. Как это бывает, ярко показано в знаменитой повести «Боттян»[132] одного из самых известных романистов Японии Сосэки Нацумэ.[133] Герой повести Боттян — молодой человек из Токио, преподающий впервые в жизни в школе маленького провинциального городка. Он очень быстро понимает, что презирает большинство своих коллег-учителей, и, конечно же, не ладит с ними. Но есть один симпатичный ему молодой учитель, и однажды, когда они были не в школе, этот новообретенный друг, прозванный им Дикобразом, угостил его стаканом воды со льдом, заплатив за него полтора сэна,[134] т. е. почти одну пятую цента.

Вскоре после этого другой учитель сообщил Боттяну, что Дикобраз пренебрежительно отозвался о нем. Боттян верит словам возмутителя спокойствия, и его тут же начинает тревожить мысль о полученном им от Дикобраза он:

«Носить он, полученный от такого человека даже из-за пустяка, вроде воды со льдом, оскорбительно для моей чести. Один сэн или полезна — неважно, все равно из-за этого он я не могу умереть спокойно… Что я, не отказываясь, принимаю от кого-то он — это мое дело, значит, я считаю его порядочным и приличным человеком. Вместо того чтобы настоять на том, что я сам заплачу за мою воду со льдом, я принял он и поблагодарил его. А это — признательность, которую невозможно купить ни за какие деньги. У меня нет ни звания, ни чина, но я — независимый человек, а для независимого человека принять он значит много больше, чем отдать миллион иен за него. Я позволил Дикобразу потратить полтора сэна на меня и поблагодарил его за это, что значительно дороже, чем миллион иен».[135]

На следующий день он бросает полтора сэна на стол Дикобраза, ибо, только освободившись от он за стакан воды со льдом, может приступить к решению последней проблемы в их отношениях — оскорбившему его замечанию. Может вспыхнуть потасовка, но прежде всего нужно устранить он, поскольку для него больше нет места в отношениях между друзьями.