Отец вернулся за руль, бросил на Сашу и Артёма странный взгляд – неужели ему всё‑таки стало стыдно? – и завёл двигатель.

– Ну, поехали, – чуть смущённо сказал он. – Тут рядом есть одно место… Пара минут…

Одно место? Рядом? Он что, везёт их на пляж в промзоне?

Горжусь тобой, папа. Ты у нас просто отец года! – подумала Саша, но ни желания, ни сил спорить у неё уже не было.

* * *

Изматывающий рабочий день наконец‑то закончился.

Сергей отработал больше восьми часов в раскаленном металлическом ангаре и не хотел проводить остаток вечера в душном общежитии. Если бы у него ещё оставались силы, он сел бы на велосипед и укатил как можно дальше от города. Но усталость брала своё, и Сергей решил доехать до ближайшего к фабрике маленького пляжа у полуразвалившейся пристани на берегу Оки.

В тот день это не казалось каким‑то важным решением. Но когда много лет спустя Сергей задался вопросом, как могла сложиться его жизнь, если бы после работы он просто поехал домой, найти ответ ему не удалось – как будто до того вечера он по‑настоящему и не жил.

Обычно пляж был пустым. Похоже, про него мало кто знал, да и расположение было не самым удачным. Сергей наткнулся на это место несколько недель назад. Тогда он только‑только приехал в Коломну, плохо ориентировался и совершенно случайно оказался у пристани, свернув куда‑то не туда во время первой бесцельной прогулки по новому для себя городу.

Приехав на пляж, Сергей лег прямо на песок и долго не двигался, бездумно разглядывая редкие облака в небе. Не было сил даже раздеться. Постепенно дневная жара начинала отступать, и лежать у воды было приятно и спокойно.

А потом появились они.

Трое бодрых и наглых детишек какого‑то богатого папочки, которым, как сразу же решил Сергей, явно не нужно ни работать, ни учиться. Папочка – крупный седой мужик лет пятидесяти, показавшийся Сергею смутно знакомым – привез свой разновозрастной выводок на пляж на огромном внедорожнике, вытащил из багажника пакеты с едой и водой, громогласно отказался повторно ехать в магазин, затем немного побуксовал на песке и уехал.

И снова на какое‑то время наступила тишина.

Сергей, начиная злиться, разглядывал своих соседей по пляжу.

Первый из той троицы казался ровесником Сергея. Плотный, высокий, загорелый шатен. Отвратительно смазливый. Он сразу же прошел до конца длинного полуразвалившегося причала, сел, свесив ноги к воде, и закурил.

Вторая – высокая худая блондинка с длинными волосами, собранными в хвост – была похожа на студентку или старшеклассницу. Она скинула короткий сарафанчик, под которым обнаружился на удивление скромный купальник, и расположилась на пляжном полотенце. Она казалась слишком правильной и раздражающе красивой, и вызывала у Сергея целый ком неприятных эмоций, в которых он не мог разобраться.

Младший был этакой промежуточной стадией между ребенком и подростком – белобрысый, с неприятно светлыми, почти прозрачными глазами. Он начал бесцельно бродить по пляжу, и именно это простое, но бессмысленное действие почему‑то бесило Сергея больше всего.

Можно было уехать на другое место, но усталость придавливала к земле.

Я первый сюда приехал. Пусть они валят.

Сергей решил, что будет просто игнорировать эту троицу, но вместо это начал думать, почему они так сильно его раздражают.

Возможно, это просто зависть?

Ну да, они богаты, а он почти нищий.

У них есть семья и наверняка много друзей, у него нет никого.

К тому же все трое красивы, а у него нет и этого – гены ублюдка‑папаши оказались слишком сильны. Сергей с радостью отдал бы полжизни за возможность избавиться от своего не вполне славянского разреза глаз и черных жестких волос. Возможно, тогда он перестал бы вспоминать при каждом взгляде в зеркало, кто его отец…

Разумеется, эти рассуждения не помогали успокоиться. Вечер был окончательно испорчен.

Прошло около получаса. Девушка лежала и читала толстую книгу. Её старший брат успел выкурить пару сигарет, искупаться и снова вернуться на своё место. Младший маялся от скуки. Он тоже поплавал, побросал камни в реку, поел, попил, снова искупался. А потом зачем‑то набрал горсть песка, прошёл по причалу и высыпал песок на голову старшего брата.

Сергей с внезапно проснувшимся любопытством смотрел на этих двоих, ожидая реакции на выходку мальчишки.

Старший брат с недоумением встряхнулся и что‑то негромко сказал. В ответ раздалась целая речь, сопровождаемая активными жестами. Старший молча всё выслушал, а затем лениво протянул руку и легонько толкнул мальчика в бок. Тот не смог удержать равновесие, свалился с причала и с шумным всплеском ушёл под воду.

Сергей, усмехнувшись, ждал продолжения. Ему почему‑то было интересно, что скажет или сделает мальчик, когда вынырнет.

Но этого не произошло.

Прошла секунда, другая, третья… И Сергей, поднявшись на ноги, начал отсчёт времени.

Четыре. Пять. Шесть… Десять…

До старшего брата наконец дошло, что это ненормально, и он прыгнул в воду.

… Пятнадцать…

А Сергей, похолодев, вдруг осознал: это бесполезно. Найти мальчишку около мостков не получится – слишком быстрое течение, его уже унесло на несколько десятков метров.

Сергей растерянно оглядел пустой пляж, понял, что помощи ждать неоткуда, и побежал вдоль берега. Потом прямо в одежде полез в реку, доплыл примерно до того места, где мог оказаться мальчик, несколько раз нырнул, пытаясь рассмотреть в мутной воде хоть что‑то.

… Тридцать, тридцать один…

В какой‑то момент Сергею показалось, что он видит ребёнка ниже по течению, и он поплыл в ту сторону. Еще и еще раз нырнул, схватился за что‑то, почувствовал скользкую человеческую кожу под своей рукой, ощутил одновременно ужас и облегчение, рванулся вместе с неподвижным телом на поверхность. Изо всех сил гребя ногами, задыхаясь, вытянул его на берег.

… Пятьдесят восемь, пятьдесят девять…

Мальчик не дышал. По его лицу расползалась синева.

Я не успел? Он мёртв? Минута, он не мог умереть за минуту! Не мог!!!

Через пару секунд к ним подбежал старший брат и оттолкнул Сергея в сторону. Опустился на колени рядом с ребёнком, рывком перевернул его и уложил животом на собственное бедро, надавил на спину. Снова опустил безвольное тело на песок, развернул лицом вверх, вдул воздух ему в нос. Несколько раз нажал на грудь, сделал ещё один глубокий вдох – и в этот момент мальчик изогнулся и начал кашлять. Из носа и рта потекла пена.

У Сергея – резко, болезненно – зашумело в ушах, и он осел на землю, тяжело дыша и продолжая смотреть на мальчика. А тот хрипел и откашливался, потом перевернулся на бок, на живот, встал на четвереньки, судорожно втянул в себя воздух и снова начал кашлять.

Сергей почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота.

Оставаться рядом с чуть не утонувшим ребёнком он больше не мог – было страшно, почти невыносимо страшно. Сергей поднялся и попятился, врезался в кого‑то спиной, оглянулся и понял, что наткнулся на неслышно подошедшую девушку. А она, похоже, вообще не заметила их столкновения, снова пошла вперед, села рядом с мальчиком и вцепилась в его тонкие плечи.

– Тёма, Тёма, Тёма! – прошептала она с ужасом. – Дыши, малыш, пожалуйста, дыши!

Старший брат отошел в сторону, не отрывая взгляда от мальчика. Затем посмотрел на Сергея и кивнул. Шагнул ближе и протянул руку для рукопожатия:

– Спасибо.

Его голос звучал почти спокойно, и это вывело Сергея из себя. Он подчёркнуто брезгливо посмотрел на протянутую руку.

– Ты псих, чуть не утопил пацана! – с необъяснимой для самого себя злостью сказал Сергей и, не до конца понимая, что делает, толкнул парня в плечо. И тут же свалился на землю от гораздо более сильного ответного удара.

* * *

Саша обернулась и увидела, как Лёша одним резким толчком сбивает парня, спасшего Тёму, с ног. Она поднялась с песка, непонимающе глядя на старшего брата. Он был заметно крупнее – выше, шире в плечах – и его удар казался особенно несправедливым.