– А где я ее возьму?

– Это мое дело, – хмыкнула Веста, – ты слушай давай, вопросы потом задашь. Как откроется тебе дверь, ступай смелей, это и будет опочивальня царевны. Будет она крепким сном спать на ложе своем, а ты на нее не засматривайся, знай свое дело – покрывало срывай, птица сама в руки падет. Дальше ты все знаешь: голову под крыло – и назад. Будимил и Будимир к тому времени с моего вина уснут крепким сном, да только в дверях ты с самим Будиславом встретишься. Бей его что есть силы промеж глаз, а сам ноги в руки и обратным путем ко мне на спину. Вот теперь, – она вдохнула, – можешь задавать вопросы.

– Ага. Для начала – как я смогу этого самого Будислава стукнуть так, чтобы он из меня котлеты не сделал? – без обиняков приступил к делу Ваня. – Я ж, как говорится, ни ухом ни рылом. Воин из меня аховый. Может сразу, – он пощупал меч-кладенец, – его этим обрадовать?

– Все бы вам «радовать», жизни лишать, – казалось, волчица обиделась, – от тебя не это требуется, а попросту напугать Будислава. Это только так говорится, что он могучий богатырь, а на самом деле молодой парень, младше тебя будет. Братья его – это да, сильны Будимил с Будимиром, а он у них, считай, на побегушках, молодой еще больно.

– Ну, тогда ладно, – протянул Ваня, сильно сомневающийся в том, сумеет ли он справиться даже с совсем молодым богатырем, – думаешь, смогу?

– Сможешь, – уверенно сказала Веста, – главное, верь в себя. Это ведь только зачарованный меч твой рубит, как ему его воля велит, а мечом обычным, как и рукой, только ты править можешь. Сталь, какой бы она ни была, – это и есть сталь, мертвая она. Только в умелых руках она оживает, а руки тоже сами по себе бесполезны: нужно храброе сердце и горячая голова. Закаляя душу, с верой в собственные силы – только тогда можно победить. Только тогда.

Ваня улыбнулся, думая, что где-то он уже это слышал. Но как бы то ни было, ему стало необычайно приятно оттого, что Веста не сомневается в том, что ему все по плечу.

– Пойдем, что ли, – волчица мягко потянула его зубами за рукав, – я голодна, да и ты, как я погляжу, тоже не против перекусить.

– И правда, очень есть хочется, – смущенно признался Иван и зашагал следом за Вестой.

Привела она его в небольшую харчевню, где, казалось, никто не удивился приходу странного человека с белым волком. Ваня уселся на краешек длинной лавки и прикрыл глаза. В харчевне было прохладно, немноголюдно, можно было говорить без опаски, но говорить не хотелось. Веста неизвестно откуда достала две серебряные монеты и протянула их Ивану:

– Вот, возьми что-нибудь.

– Ага, – вяло согласился он, взял деньги и пошел искать хозяина.

Нашелся тот не сразу, зато не один, а целых два: харчевню содержали братья-близнецы, оба абсолютно одинаковые, здоровые, краснощекие, с копной светлых волос. Не мигая, смотрели они на Ваню, внимательно выслушали его нехитрый заказ (чего-нибудь, да побольше) и, кивнув, начали быстро собирать на стол. Делали все они настолько стремительно, что Ивану стало казаться, будто по харчевне носятся два небольших урагана. Вкуса еды он не заметил, проглотил все, что перед ним поставили, в отличие от Весты, которая с явным наслаждением пробовала то одно, то другое блюдо. Наконец с кушаньями было покончено, и оба, человек и волк, порядком отяжелевшие от еды, направились к выходу. Вдруг Веста что-то вспомнила и, ворча, быстро повернула обратно. Ваня посмотрел ей вслед с недоумением и остался ждать на пороге. Волчица подбежала к обоим хозяевам и встала на прилавок обеими лапами.

– Чего изволите? – нерешительно спросил один из братьев. – Может, переночевать желаете? Это мы завсегда с радостью.

Веста помотала головой и как-то по-особенному взглянула на хозяев. Те переглянулись.

– А может быть, вам того… водички какой?

– Именно, – кивнула волчица, – ваше зелье на весь мир славится. Давайте-ка его сюда!

Братья замялись, первый что-то быстро зашептал второму на ухо, искоса поглядывая на Весту. Та молча ждала. Наконец хозяева договорились между собой.

– Сейчас, сейчас, – миролюбиво проговорил один из братьев, – сейчас Багоня быстренько бочку выкатит.

– Какую бочку, – изумилась волчица, – чарки и той хватит!

– Хорошо, хорошо, – казалось, хозяин обрадовался, что запросы у Весты оказались невелики, – сейчас, обожди.

Брат Багоня, кряхтя, забрался на дубовый стол и стал шарить руками где-то под потолком. Нашел потаенную дверцу, открыл и нащупал рукой какой-то продолговатый сосуд, весь в паутине. Это оказался узкий глиняный кувшин с отбитой ручкой.

– Вот, – улыбнулся Багоня, – самолучший напиток из того, что есть. Себе берегли, да уж для милого дружка и сережку из ушка. Так, что ли?

– Так, так, – согласилась Веста и выплюнула изо рта несколько золотых монет, – этого, поди, хватит?

– Хватит, хватит, – довольно закивали братья, – еще бы не хватило!

Волчица одобрительно рыкнула и, осторожно взяв кувшин в зубы, отправилась к уже заскучавшему Ване. Молча вручила ему сонное зелье и степенно пошла рядом.

На улице жара так и придавила к земле. Ваня, постанывая, еле передвигал ноги, Весте было явно не лучше, шла она, низко опустив голову и вывалив длинный розовый язык.

Дошли до фонтана, того самого, мимо которого Иван уже проходил с Максютой. Оба устроились в тени от небольшого заборчика, Веста положила морду на вытянутые лапы и вроде задремала. Ваня тихонько сидел рядом, посматривал на нее, думал о предстоящем походе во дворец и, сам не заметив как, погрузился в какое-то пограничное состояние между сном и явью. Глаза его были открыты, он видел и слышал все, что происходит вокруг, но в то же время видел целую череду событий, которые происходили только в его воображении. Была тут и Светлана, необычайно прекрасная, почему-то с золотой короной на голове, была тут и Яга, сердитая до чрезвычайности. Обе что-то говорили Ивану, но он ничего не мог разобрать.

Постепенно дневная жара спала, солнце уже касалось одним краем леса, синеющего вдалеке. Ваня потянулся, потряс головой, словно отмахиваясь от навязчивых видений, поискал глазами Весту. Оказалось, волчица давно уже проснулась и сейчас лежала на мраморном бортике фонтана, опустив хвост в воду. На морде ее было написано такое блаженство, что Ваня невольно улыбнулся. Веста ему нравилась, наверное, потому, что он в ее присутствии не лез из кожи вон, чтобы казаться лучше, чем есть на самом деле.

– Солнце садится, – сообщила волчица, – отдыхай пока, скоро в дорогу.

– Жарко так, – пожаловался Ваня, – просто до невозможности.

– Ничего, ночью холодно будет. Уже посвежело, хорошо хоть грозы нет, у меня лично нет никакого желания штурмовать царский дворец под дождем.

Ваня снова лег на расстеленный плащ, в который раз помянул добрым словом Проводника – спасибо, мол, брат, это ж какая нужная вещь оказалась – и закрыл глаза. Засыпая, подумал, что постепенно превращается в ночного жителя – днем спит, ночью бодрствует; решил, что это не так уж плохо, и провалился в глубокий сон без сновидений.

Проснулся Ваня спустя несколько часов – Веста бесцеремонно толкала его лапой. Лицо было мокрым и липким – очевидно, волчица поначалу пыталась разбудить его, облизывая. Ваня с неудовольствием открыл глаза, понял, что озяб, и потихоньку поднялся с земли.

– Что, пора? – В горле пересохло, и голос был хрипловатым. – Ночь уже?

– Почти, – кивнула Веста, – давай приводи себя в порядок и пойдем.

– Ага. – Он поморщился, наклонился к фонтану и в первую очередь умылся. Потом, жадно черпая обеими руками, вдоволь напился ледяной воды, смочил голову и шею.

Волчица подошла, тоже сделала несколько глотков и вздохнула.

– Чего ты грустишь? – удивился Ваня. – Думаешь, не получится?

– Да ничего я не думаю, – успокоила его Веста, – так, о своем. У меня тоже жизнь не простая.

– Расскажешь? – поинтересовался Иван, впрочем, без особой надежды на ее откровения.

Как и следовало ожидать, волчица только помотала головой.