– Так она химичка или завуч?

– Завуч, но преподает химию! Но не в том дело! Главное, что у них с Натальей Платоновной был уговор. Платье и костюм они обе носят по очереди. Если на День учителя Ольга Михайловна появилась в своем костюме, то Наталья Платоновна приходит в своем любимом сиреневом платье на ближайшее крупное мероприятие, например на Новый год. Не знаю, как получилось, что сегодня они обе явились в сиреневом. Но у них это пунктик, а сегодня прямо до рукопашной чуть было не дошло.

– Так и дошло. Вы не видели, как они тут в зале сцепились? Их даже охрана выводила. Только я не знала, что это у них из-за гардероба такой замес вышел. А почему вообще это получилось? Другой ткани, что ли, не могли себе купить?

– Могли, конечно, – пожала плечами Анна Сергеевна. – Только вкусы у них схожи между собой оказались. Ткань они выбрали и купили, потом сшили, а когда выяснилось, что они теперь словно сестры-близняшки, им это не понравилось, но сделать уже ничего было нельзя. Ни одна не собиралась уступать. Ссоры случались между ними и в прошлом году. Тогда даже дамы из администрации были вынуждены вмешаться, состоялся разбор полетов, и каждой из дам было присуждено носить платье или костюм поочередно. Но сегодня кто-то из них сжульничал. Надел сиреневое не в свою очередь.

– А совсем избавиться от проблемных нарядов им в голову не приходило? Повесили бы в шкаф на вечное хранение. Или продали.

– Тут дело такое щекотливое, и ни одна из дам не хотела уступить другой.

Фима задумалась. Могло ли соперничество из-за платья привести к такому трагическому финалу? Могла ли дама в платье отравить свою соперницу в костюме, чтобы та остаток дней не мешала ей щеголять в любимом наряде?

– Да ну! – отмахнулась Фима от этой версии. – Дичь какая-то! Из-за платья? Не может быть!

И все же она отметила для галочки, что не помешает пообщаться с Натальей Платоновной. Хотя бы для того, чтобы поминутно расписать все шаги жертвы, приведшие ее в итоге в дамскую комнату.

Также Фима вспомнила про трех девчонок из группы поддержки. Их не было видно. И Фима спросила о них у Анны Сергеевны.

– Не знаю, куда они подевались. Разве это важно? Они не были обязаны находиться тут весь концерт.

– Нет?

– Только официальную часть праздника, там требовались их услуги. А на концерт они могли и не оставаться. Это их дело. Ушли и ушли, тебе-то что?

– Я бы хотела с ними поговорить.

– О чем?

– У девочек была бутылка с лимонадом. Стеклянная. С цветочком ванили. Точно такую же я нашла рядом с Ольгой Михайловной. А в буфете они не продаются.

– И что? С собой принесли. Это не запрещается. Я тоже шоколадку пронесла, не знала, что нас Иван Евгеньевич угощать станет.

Историк услышал свое имя и приоткрыл глаза, но полностью открывать он их не торопился, слишком сладко ему дремалось в его кресле.

– Ну как? Она уже закончила выступление? – пробормотал он спросонок.

Видимо, он задремал еще на предыдущей артистке. И выступление Энтони прошло мимо его ушей совершенно!

– Спите, Иван Евгеньевич. Концерт еще не закончен!

Тот кивнул и, не открывая глаз, предупредил:

– Но вы меня разбудите, когда закончится. Мы с вами еще продолжим.

Фима с Анной Сергеевной перешли на шепот, потому что Энтони со своей темноволосой ассистенткой закончил собирать букеты и овации, откланялся в последний раз и покинул сцену. А ему на смену вышли две очаровательные девушки, в серых брючных костюмчиках, напоминающих униформу, и с туго затянутыми на затылке хвостами. В руках они держали хлыстики и принялись лихо и задорно приплясывать, изображая кавалерийскую дуэль. О чем была их песня, понять было сложно. Все терялось в залихватских «Хей!» и «Эй!». Но публике нравилось, многие стали хлопать в такт музыке.

– Мне нужны имена девочек из группы поддержки, – взволнованно повторила Фима. – Прямо сейчас!

Анна Сергеевна поняла, что Фима от нее не отстанет и спокойно досмотреть концерт не позволит, и начала рыться в смартфоне. Время от времени она отрывалась от своего занятия, поглядывала на сцену и пыталась филонить, но Фима была начеку и неуклонно возвращала учительницу к ее обязанностям.

Наконец телефоны и адреса были получены. И Фима начала двигаться к выходу.

– Да, еще одно! У вас учится девочка по имени Алия Сафарова? Она из многодетных.

Анна Сергеевна покачала головой. Такой ученицы в их школе не было. Что же, Фима и не рассчитывала, что все получится с первого раза. Ничего! Алия никуда от нее не денется. А пока что она допросит трех девчонок: Улю, Машу и еще одну Улю.

Вот только чего Фима не учла, так это того, что девчонки совершенно не хотели, чтобы их допрашивали. И даже чтобы просто расспрашивали. А если уж на то пошло, то можно было сказать еще откровенней: девчонки вообще не собирались разговаривать с Фимой, не то что отвечать на ее вопросы.

– Вы кто такая? Вы из полиции? Нет? Ну и до свиданья!

И Маша нахальным образом попыталась закрыть дверь перед самым носом у сыщицы. Но не на ту напала! Фима уже почувствовала азарт, фактически она застукала заговорщиц на месте преступления. Девчонки собрались дома у одной из Ульян, родители девочки отсутствовали, квартира была в их полном распоряжении. Они сказали своим родителям, что будут готовиться к контрольной по физике. Но за спинами девушек виднелся полностью накрытый стол, на котором никаких учебников не было и в помине. Зато там были закуски и несколько бутылок, которые эти вертихвостки, обнаглев вконец, даже не стали маскировать под лимонадные.

– Собираетесь продолжить банкет? – протиснулась в дверь Фима. – Гостей уже пригласили?

– Ваше какое дело?

Девчонки злобно сверлили Фиму глазами. Они уже поняли, что добром выпихнуть ее у них из квартиры не удастся. Чтобы прорваться внутрь квартиры, Фима не пожалела сил. И сейчас она отступать не собиралась.

– Кто придет? Кирилл? Ратибор? Еще другие мальчишки?

– Да, мальчишки! И Мефодий! И Емеля с Елисеем! Все придут! Еще кого-нибудь пригласим, чтобы вас порадовать.

Маша откровенно издевалась над Фимой. Но той было все равно.

– Послушайте меня, девочки. Я знаю, что это вы подсунули Ольге Михайловне бутылку, в которой был совсем не лимонад. Бутылка уже в руках полиции. С нее снимут отпечатки пальцев, сверят их с вашими и… дальнейшее вам не нужно объяснять.

Судя по внезапно побледневшим лицам этих троих, Фима понимала, что попала в цель или, во всяком случае, бомбит очень близко.

– Она все знает! – прошептала одна из Ульян.

– Девочки, мне страшно, – пискнула другая Уля.

И лишь Маша молчала, набычившись, она смотрела на Фиму.

– Мы ничего не делали!

– Не думаю, что вы это сделали осознанно, скорей всего, сами стали жертвами обмана. Расскажите мне, как все случилось, и я смогу вам помочь.

Две Ульяны, казалось, колебались. Но вредная Машка не собиралась сдаваться.

– Мы ничего не знаем. Мы ни в чем не виноваты. Нам еще нету восемнадцати. И допрашивать нас без наших родителей вы не имеете права!

– Это не допрос. Допрос будет в полиции, куда вас скоро вызовут.

– Ой, и кто это придумал? – скривила Маша ехидную гримаску.

– Ладно… Полиции вы не боитесь, так, да? Тогда поступим иначе. Я прямо сейчас сообщу вашим родителям о том, что вы тут устроили! И про выпивку на столе тоже расскажу. Да что там откладывать! Я уже прямо сейчас пошлю им сообщение!

Девчонки попытались отнять у Фимы смартфон, но девушка была закалена в многолетних боях с младшим братцем Павликом, который по временам был еще тем хулиганом.

Так что Фима сделала несколько снимков, а потом закричала:

– Одно движение – и все фотки полетят вашим родителям. Догадываетесь, кто будет тут через десять, максимум пятнадцать минут? Вместо этих ваших Емель сюда явятся ваши папочки с мамочками. И вместо веселой пирушки с мальчишками вас будут ждать суровая выволочка и лишение интернета с планшетами.