Самому же Ральфу от Алекса достались увлекательные рассказы о предпринятом им морском путешествии, из-за которого отпуск Алекса вместо релакса превратился в настоящий триллер. Замещавший шефа на время его отпуска Ральф никуда из Англии в то лето не выезжал и даже свой личный перерыв в работе, полученный в сентябре, провёл в родительской усадьбе. Поэтому он и не встретился с мисс Ло Макнил в те месяцы, что она проводила в столице с детьми Дуэйна Альбертса, а познакомился с ней только спустя полгода во второй половине февраля, когда Долорес всё-таки отважилась навестить Алекса в его конторе по делу, которое её крайне взволновало.
Увидев на пороге конторы интересную девушку, явно встревоженную чем-то, но не утратившую выдержку и достоинство, Ральф пригласил её войти, помог освободиться от мокрого пальто, усадил в кресло и угостил горячим чаем. Долорес не стала открываться галантному, но незнакомому юноше, а поблагодарив его за гостеприимство, поинтересовалась только, когда появится Алекс, собираясь зайти в следующий раз.
– Он скоро будет и обязательно примет вас. Если вы, конечно, не сильно торопитесь. К сожалению, я заранее ничего не знал о вашем приходе, а то бы я обязательно выяснил, куда он пошёл, и привёл бы его к вам… Останьтесь ради Бога, у меня в вашем присутствии всё стало получаться, и я, пожалуй, теперь успею подготовить порученные мне документы до конца дня. А потом мы сможем вместе поужинать?
– Не уверена в этом. Мне нужно о многом переговорить с мистером Алексом и боюсь, что наш разговор слишком затянется. Да и повод скорее печальный, чем радостный…
Алекс и в самом деле находился неподалёку и буквально через четверть часа представил молодых людей друг другу.
В облике Долорес Ральфа больше всего привлекли её большие глаза, которые возможно расширились из-за тревоги, но придали лицу девушки особую выразительность. Даже несмотря на его бледность, а может, наоборот, благодаря ей, выделявшиеся на бледном фоне горящие глаза Долорес поразили Ральфа в самое сердце. Но она не смотрела на юношу и потому ничего не заметила. Она всё время думала о чём-то и даже тогда, когда Ральф к ней обращался, скользила отсутствующим взглядом по развешанным на стенах дипломам. Вероятно, в ту первую встречу он показался ей просто взъерошенным мальчишкой.
Впрочем, один диплом, самый свежий, она так и не увидела. Хотя могла бы порассказать о заслугах, за которые он был выдан Алексу, не меньше самого Алекса. Но к моменту их встречи с Ральфом Алекс уже снял со стены конторы то самое изъявление благодарности от итальянской полиции. Многим клиентам Алекса могло не понравиться слишком тесное сотрудничество поверенного с полицией, к которой они старались обращаться только в самых крайних случаях. Поэтому в конторе снова ничто не напоминало о недавнем успехе Алекса-сыщика. Вот только для Долорес эти напоминания были бы лишними. Представление о способностях Алекса разгадывать загадки, сложившееся у неё после приключений на яхте «Адриана», и привело её к нему в этот раз.
Алекс сразу заметил папку с бумагами, которую Долорес принесла с собой. Она только стёрла с этого предмета дождевые капли и, пересев к столу, положила папку рядом на край стола.
– Вы, конечно же, слышали, господа, о самоубийстве сэра Уэндерли? – Долорес начала с самого главного.
– Да, разумеется, – ответил за обоих Алекс. – Об этом сообщалось в газетах неделю назад. Я даже побывал на его похоронах. Мой коллега, его адвокат, в то время уехал в отпуск и находился далеко от Лондона. Он попросил меня передать родственникам соболезнования от его имени. Кажется, там присутствовали его жена и сын. Писали, что полиция установила факт самоубийства на основании показаний свидетелей и результатов экспертизы. Вас что-то беспокоит в связи с этим событием? Может быть, он и ваш родственник?
– Так вот, – словно не обращая внимания на вопрос Алекса, продолжила Долорес. – Я и есть тот самый свидетель самоубийства. Всё произошло на моих глазах.
Ральфу показалось, что после этих слов Долорес ещё сильнее побледнела, и поспешил предложить ей воды. Но Долорес как будто и не собиралась падать в обморок. По дороге она прокрутила всю историю в голове и была полна решимости повторить её всю, без утайки. Она повернулась к Алексу и поинтересовалась, сколько ещё его драгоценного внимания она может занять своим рассказом.
– Для вас, дорогая мисс Макнил, мне не жалко всего моего времени.
Алекс хорошо помнил, что Долорес в прошлом не отличалась болтливостью и выражала свои мысли чётко и конкретно. Его ожидания оправдались.
…Получив в агентстве по найму персонала адрес будущего работодателя, Долорес отправилась на встречу с ним на электричке. За четверть часа добравшись от вокзала до ближайшей к этому адресу загородной станции, от которой до дома «богатого джентльмена» оставалось пройти пешком не более мили, Долорес спустилась с платформы и вышла на дорожку, похожую на неширокую парковую аллею, куда кроме неё больше никто не свернул. В конце этой дорожки оставалось только перейти проезжую улицу и пройти вдоль ограды не более двух сотен метров. Какой-то старик шёл вдоль этой же ограды впереди девушки, катя перед собой тележку с цветочными горшками. Долорес вежливо поинтересовалась у него:
– Добрый день, сэр. Вы позволите вам помочь?
– Да что вы, мэм, я и сам справлюсь. Сил пока хватает. А вы куда направляетесь? В этой стороне только один дом, где я служу садовником.
– Дом Уэндерли? Так мне туда и нужно. Вы давно в нём служите?
– Двадцать лет для ровного счёта. Ещё дед нынешнего владельца хвалил меня за то, что посаженные мною розы цветут дольше всех роз в округе и даже считая деревню по ту сторону от железной дороги, где живёт много садоводов.
– Семья Уэндерли, наверное, большая? Жёнам хозяев и их детям здесь нравится?
– Детям дом всегда казался слишком мрачным. Не уживались они здесь, уезжали. Как только у дома появлялся новый владелец, его характер начинал постепенно портиться и жене его приходилось так трудно, что ни одна долго не протянула, заболевали и умирали скоропостижно после того, как переезжали сюда. Хотя воздух здесь замечательный и люди в большинстве своём хорошие.
– Выходит, нынешний владелец не женат?
– Женат, да ещё и на молоденькой. Дай Бог здоровья миссис Уэндерли. Сэр Эдвин только недавно сюда переехал, дом достался ему от дяди, который, раз овдовев, так и не женился больше и не обзавёлся своими собственными детьми.
– Невесело вы как-то рассказываете о моём новом месте работы…
– Вам же не предлагают место владелицы дома, – усмехнувшись, пошутил старик. – Так что вам ничего не грозит… Хотя, кто знает, разве можно предвидеть судьбу, известную лишь одному Богу?
«У каждого приличного места есть своя сказочка, – подумала Долорес. – Без неё фамильный дом и не дом вовсе, а просто уродующая пейзаж груда камней».
По внешнему облику дома вряд ли можно было предположить, что в нём когда-то разгорались страсти, подобные тем, о которых говорил садовник. Глазам Долорес предстал викторианского стиля особняк всего в два этажа, пусть и довольно высоких, стены которого были возведены из красного кирпича и облицованы серым песчаником, вход с колоннами украшали витражи – вот и всё внешнее убранство. На вид сама безмятежность. Найти обслуживающий персонал в таком месте не составляло никакой проблемы. Да и близость к столице подкупала.
Перед домом был разбит довольно обширный сад, в котором работал встреченный Долорес старик. Гулять по этому саду показалось Долорес сплошным удовольствием, но в этот раз она спешила предстать перед своим новым боссом.
Солнце ещё не успело полностью скрыться за холодными деревьями, а Долорес уже звонила в дверь особняка.
Звонить пришлось несколько раз. После столичной суеты к неторопливой деревенской жизни ещё нужно приспособиться. Наконец ей открыл старый лакей, прихрамывающий на правую ногу. Он проводил Долорес в гостиную, куда через пару минут вышла высокая молодая женщина не старше двадцати семи лет, но одетая чересчур строго – в длинное тёмное платье и бархатную накидку пурпурного цвета. Она была красива необыкновенно – той красотой, которой отличаются женщины с юга Европы, испанки например. Её чёрные густые волосы были зачёсаны назад и заколоты, миндалевидные глаза сразу же притягивали собеседника. Но характер выдавал в ней уроженку Севера. Спокойный, неторопливый тон, выверенные слова, тщательно скрываемые эмоции. Словно Северная Королева из сказки.
