– Я вам потом занесу кое-что в вашу каюту, мадам, – смиренно пробормотал индус.

– «Потом-потом занесу, мэм», – передразнила его Шанталь, пытаясь изобразить скороговорку индуса.

Санджив сверкнул глазами в её сторону и снова опустил голову, ковыряясь вилкой в почти пустой тарелке.

– Не обижайтесь на меня, мистер Беди, – покровительственным тоном попыталась сгладить впечатление от своей нелепой шутки Шанталь. – Я вообще люблю пошутить. Но не всегда удачно, к большому моему сожалению…

Санджив деликатно промолчал, и разговор перенёсся на другую сторону стола. Там капитан рассказывал о том, как ходил под парусами по Индийскому океану вдоль побережья Малайзии. По сравнению с теми временами управление яхтой в Адриатике, по его словам, не сложнее, чем игрушечным парусником в ванне.

– Настоящий морской волк! – восклицали женщины.

Как только капитан закончил свой рассказ, Алекс негромко обратился к Сандживу:

– Если вы торгуете фармацевтической продукцией, значит, вы фармацевт?

– Не только ей, но в лекарствах и в самом деле понимаю. А что вас интересует?

– Скажите, может ли какое-то лекарство, будучи растворённым в воде, вызвать у человека, выпившего этой воды, например, апоплексический удар?

В этот момент за столом внезапно стихли остальные разговоры и Санджив в полной тишине ответил:

– Может, если он уже страдает гипертонией или атеросклерозом, но такие люди не пьют что попало, они следят за своим здоровьем.

Алекс обратил внимание, что в кают-компании в это время не было мистера Рэмсдейла и молодых аквалангистов. Они исчезли ещё тогда, когда капитан рассказывал о своих подвигах. Этих молодых людей быстро утомляли длинные разговоры за столом, и они предпочли заняться гимнастикой прямо на палубе. Но Хью скоро вернулся, он облачился в смокинг для следующего пункта программы. После ужина пара молодожёнов захотела потанцевать, и капитан нашёл в недрах своей фонотеки что-то похожее на медленную музыку. Шанталь в своём колье и Хью в смокинге и бабочке покружились в незанятой половине кают-компании под восхищённые взгляды присутствующих. «Шикарно! Я тоже так хочу» – говорили глаза мисс Ло. Граф Конти в этот день, судя по всему, впервые увидел колье и восхищался завораживающим вечерним блеском камней. Повернувшись к Сандживу, он тут же вспомнил про знаменитые алмазы «Кохинор» и «Алмаз Хоупа», добытые в Индии и имевшие очень непростую историю. Однако упоминание «Кохинора» не слишком понравилось Сандживу, ибо этот алмаз был незаслуженно присвоен британцами и, по твёрдому убеждению соотечественников мистера Беди, должен быть непременно возращён на родину. «Все сокровища мира должны принадлежать женщинам!» – воскликнул презирающий большую политику граф, несмотря на явные возражения со стороны индийского попутчика. «Поскольку женщин на свете больше, чем бриллиантов, которых они достойны, – попытался примирить спорящих Алекс. – Давайте договоримся: пусть дамы носят их по очереди, иначе войны никогда не прекратятся». Дамы заинтересовались предложением Алекса, но после не очень долгого обсуждения и возражений со стороны мужчин пришли к выводу, что прекращать войны всё-таки рано.

Пара танцующих подустала и тут, будто по заказу, зазвучала мелодия Гершвина "The Man I Love", только без вокала. Но вокал появился – Шанталь отпустила мужа и, поглядывая то на него, то на публику, запела сама. Душевно, глубоко, со вкусом, с небольшими вкраплениями хрипотцы и грустинки. Все были шокированы и очарованы, тётя с племянницей даже прослезились.

Пройдёшь сквозь снег и дождь,

Любимый мой,

И горы ты свернёшь,

Любимый мой,

Коль встретимся в пути,

Тебе уже не дам уйти.

Ты просто улыбнись,

Я всё пойму,

Мне руку протяни,

Её приму.

Пусть бесится молва,

Нам больше не нужны слова.

Может быть я встречу тебя завтра,

Может позже – только знай:

Нас любовь настигнет внезапно,

Как внезапно расцветает весна.

Пусть дом наш небольшой,

Для нас двоих

Наполнен он душой,

Шумлив и тих.

Скучая и любя,

В нем буду вечно ждать тебя.

Когда гости расходились по каютам, в душе у каждого звучала песня. Хью увлек Алекса в сторону и предложил посмотреть на «те самые» письма. Они перешли в каюту Хью, и женщины при этом разговоре не присутствовали. Текст писем был напечатан на машинке, как будто не на одной, а на разных, к тому же, судя по почтовому штемпелю, письма отправлялись из разных мест. Но стиль писем был очень похож и можно было предположить, что писал их один и тот же человек. Кроме того, адрес и получатель на конвертах были выведены одним и тем же красивым почерком. Так пишут аккуратные, вдумчивые, совершенно неимпульсивные личности. Вроде самого Алекса. Автор писем угрожал миссис Шанталь отомстить ей за все грехи. Какие конкретно грехи имелись в виду, в письмах не сообщалось, но можно было догадаться, что автору пришлось не по вкусу несоблюдение женщиной предписанного традициями траура по своему умершему мужу и скорое превращение в миссис Рэмсдейл. В начале каждого письма шло перечисление эпитетов, которым награждалась Шанталь за её «распутство». Алекс присмотрелся и заметил:

– Смотрите, дорогой друг, не только разные письма напечатаны на разных машинках, но и вот это письмо, к примеру, начали на одной машинке, а закончили на другой. Обратите внимание, как различаются литеры «а» вот здесь и здесь. Вот взгляните хотя бы на эти слова: «Вы не скроетесь от меня, куда бы вы ни вздумали отправиться. В любой части света за вами будет, как тень, следовать моя месть. Вам не хватит всего вашего состояния, чтобы расплатиться со мной».

– Ну и что это означает? Возможно, письмо было начато в один день, а закончено в другой, – предположил Рэмсдейл.

– Готов согласиться с вами. Это может означать, что идея написать письмо вынашивалась автором по нескольку дней, он сомневался в том, какой текст стоит отправлять. Значит это человек неторопливый и во всём сомневающийся. И давно к вам стали приходить подобные письма?

– За последний месяц пришло сразу несколько писем. А первое, может, и полтора месяца назад.

– И что, вы в самом деле показывали все эти мерзкие выражения своей супруге?

– Первое письмо она успела вскрыть до того, как я его прочитал. А все последующие я старательно прятал, но она их всё равно нашла и прочитала. Что-либо долго скрывать от женщины невозможно, она сама обо всём догадается.

– У вас есть какие-нибудь подозрения насчёт того, кто мог их написать?

– Подозрения? Талли многие завидовали – её красоте, молодости, а теперь богатству. Но кто ей угрожает в этих письмах, мы и понятия не имеем.

– Это не истерик, это хладнокровный человек, но одержимый идеей.

– Маньяк?

– Будем надеяться, что этот человек заигрался и что его ярость пройдёт. Почему же вы не обратились в полицию?

– Не хотели огласки. В таких случаях лучше обратиться к опытному и неболтливому человеку. Мы остановили выбор на вас, дорогой Алекс.

– Хм, это лестно, конечно, но… Кто ещё знает о письмах? Ваши адвокаты? Горничная?

– Елена? Временами она меня раздражает. Слишком услужливая, но совершенно бестолковая. Проболтается сразу же. Лишь вам одному мы решили довериться.

– Только тише, она идёт сюда.

– Ну вы и крадётесь, Елена.

– Ваша жена зовёт вас, мистер Рэмсдейл, – сообщила подошедшая горничная.

– Она опять чем-то расстроена? Скажите ей, что я тотчас буду.

– Слушаюсь, – сказала горничная и тут же покинула их.

Алекс посмотрел ей вслед. Ему хотелось спросить её: «Как вы уживаетесь в этом сумасшедшем доме?»

– А вы знаете, она не кажется мне недостаточно сообразительной, – высказал он своё мнение о горничной. – Весьма холодная, не слишком привлекательная, но совсем не бестолковая. Насколько я могу судить по её лицу и глазам.

После ухода Елены Хью признался, что немного подозревает в шантаже миссис Уэнделл.