Пока я тщетно пытался рыться в потёмках своей памяти без какого- либо внутреннего освещения и развлекался ощупыванием собственной головы, я успел абстрагироваться от того факта, что я в палате психбольницы. Но теперь, когда заняться было больше нечем, осознание вновь набросилось на меня, породив во мне тревогу и… возмущение.

Внутри всё протестовало и отказывалось принимать факт, что все так, как и должно быть и все на своих местах. Версии были самые разные и все выступали в качестве защиты. Во-первых, всё это могло быть чьим-то дурацким розыгрышем, начиная от потери памяти и заканчивая помещением в психушку. Во-вторых, это может быть и не психушка вовсе, а какая-то декорация. Возможно, кто-то что-то мне подмешал или я чем-то надышался, потерял сознание и пришел в себя в этих белоснежных, как и мой внутричерепной архив, стенах. Вполне неплохой сюжет для шоу.

Поднявшись с пола, я подошёл к окошку в двери и посмотрел в него. Ничего кроме темноты по ту сторону не видно. Прислонившись ухом к замочной скважине, я стал прислушиваться к тому, что происходит за дверью, но никаких звуков слышно не было. Тогда я принялся ходить по палате и толкать стены, представляя, как они упадут и передо мной откроется павильон, в котором я увижу съемочную группу. Взгляд стал всматриваться в каждый уголок в поисках камеры и, в какой-то момент этих поисков, я поймал себя на мысли, что веду себя как раз как псих и если кто-то действительно наблюдает за мной, то своими действиями я только это подтверждаю.

Надо успокоиться и вести себя нормально. Заметив лежащий в одном из углов некогда белый матрас, по которому столько раз пробегал мой взгляд, но который я по-настоящему увидел только сейчас, я подошёл к нему, прилёг и принялся размышлять, бесцельно смотря в потолок из квадратов. Интересно получается, сколького не видишь, если не заостряешь на этом внимание.

Возвращаясь к возможным версиям, третьей причиной, может быть простая ошибка. Если так разобраться, разве потеря памяти является причиной для помещения в дом для душевнобольных? Вряд ли. Вероятно, на первых порах я вёл себя неадекватно: может быть, испуганно смотрел по сторонам, мычал что-то несвязное, а кто-то увидел такую картину и решил: всё понятно. Парень не в себе. Надо бы его переместить туда, где ему самое место. И вот я здесь.

Четвёртая причина стала комбинацией первой и второй, только без элементов шоу, с настоящей палатой в настоящей психбольнице. Кто-то меня отравил, нашли меня уже без сознания и привезли сюда.

Но всё это лишь догадки, которые пока ни подтвердить, ни опровергнуть не представляется возможным.

Пожалуй, на сегодня хватит размышлений и выстраивания догадок. Надо дать передышку тому двигателю, который уже неизвестно сколько работает на полной мощности, после того как резко включился. Как и мне самому.

Едва закрыв глаза и почувствовав, как меня забирает сон, несмотря на обстановку, мозг, на последнем обороте двигателя выбросил последнюю на сегодня частичку информации, размер которой был колоссальным: Рой! Моё имя Рой! После этого уже наступил сон.

Даже когда кажется, что дела хуже некуда и беспросветный мрак поглотил целиком, находятся какие-то крохотные, незначительных размеров, моменты, которые хоть и едва заметно, но всё же освещающие, кажущуюся абсолютной, тьму.

Собственное имя, вспомнившееся на последних секундах до погружения в сон, как и всё остальное, не исчезло после пробуждения. Мозг был слишком утомлён, проделав так много работы с непривычки, поэтому сил, чтобы подскочить и плясать от радости у меня не нашлось. Да и сон оказался сильнее. Особо радоваться сейчас тоже не стоит, ведь всё может опять стереться, отбросив меня в самое начало, заставляя по новой проходить через страх, не понимая, что это страх, но всё же есть повод для скромной улыбки.

Кажется, осталось совсем чуть-чуть и передо мной возникнет полноценная картина, большая часть которой ещё скрыта от меня не разгоняемым туманом. Нужно лишь подождать. Но сколько?

Жажда получить все ответы сиюминутно стала вытеснять смиренное терпение, к которому я только приготовился. Но как я ни старался, вспомнить, что было до этой палаты и какие обстоятельства привели меня сюда, не удавалось. Прошлое отказывалось принимать форму и давать хоть какие-то подсказки.

Обведя глазами в очередной раз помещение, меня охватила скука и я попробовал снова уснуть, но сон не приходил. Тогда я поднялся и принялся ходить по палате, попутно выискивая в себе признаки какого-то помешательства и, не находя таковых, испытывал удовлетворение, смешанное с недовольством.

– Эй! – обратился я в пространство за дверью, подойдя к ней. – Кто-нибудь есть? Я в полном порядке, слышите? Я не псих! Выпустите меня!

В какой-то момент меня укололо сомнение. Я задумался, сколько психов отрицают свою ненормальность и пытаются убедить всех и, главное, себя в своей адекватности.

Приложив ухо к двери, я вновь стал прислушиваться к пространству по ту сторону палаты, пытаясь уловить звуки шагов, разговоров, хотя бы какие-то звуки. Но как я ни вслушивался, ничего, кроме звенящей в ушах тишины, до меня не донеслось. Возможно, здесь хорошая звукоизоляция и я не услышал бы даже взрывов, а может там действительно никого нет и ничего не происходит. Я стал пытаться открыть дверь, цепляясь пальцами за выемки, так как ручки на ней не было, но ничего не вышло. Тогда я снова принялся наматывать круги по палате, пока не поймал себя на мысли, что так делают психи.

Вся эта обстановка начала действовать мне на нервы. Я даже не знаю, который час. Может быть сейчас ночь, и все спят, а утром кто-то зайдёт взглянуть на меня и мне удастся убедить их в своей адекватности. А если сейчас день? А если кто-то приходил, пока я спал? Нужно избавиться от мыслей и ни о чём не думать, так я только подбрасываю дров в нарастающий пожар своей злобы. Но мысль, что не надо думать – это уже мысль, которая заставляет думать.

Ещё немного и я действительно сойду с ума. Есть что-то давящее в этих стенах. Сколько времени я уже здесь, если не считать момента, когда я пришёл в себя? День? Неделя? Больше?

Вопросы множились, но ответов больше не становилось.

Может в этом и заключается чья-то цель? Свести меня с ума? Но если так, то почему? Зачем?

Вопросы. Одни вопросы.

Я не заметил, как заснул и сейчас не уверен, что проснулся. Закрываю глаза и открываю их уже несколько раз, каждый новый раз держа глаза закрытыми дольше предыдущего. Но всё остаётся по-прежнему: плотно закрытая до этого дверь, сейчас чуть приоткрыта и рядом с ней расположились заботливо сложенные стопкой вещи.

Казалось бы, инстинктивно стоило бы подскочить с места и броситься прочь, даже не переодеваясь, но я жду какой-то подвох. Просто смотрю в оцепенении на эти изменения, не веря своим глазам и, словно ловлю от них встречный выжидающий взгляд, в котором читается вопрос: что будешь делать?

Поднявшись на ноги, я неспеша подошёл к приоткрытой двери и заглянул в образовавшуюся щель. За дверью было темно и слегка веяло затхлостью. Прислушавшись, стало слышно едва различимое жужжание лампы, работающей где-то вдалеке.

Я бросил взгляд на стопку одежды и на самом её верху заметил белый прямоугольник с каким-то текстом на нём. Я не стал брать его в руки, боясь изменить что-либо, поэтому прочитал написанное присев на корточки. На визитке было написано следующее:

Указанное имя показалось знакомым, но может только показалось. Запрос к памяти, как и следовало ожидать, отправился и затерялся без ответа.

Итак, что делать?

Остаться здесь, смирившись с ложным диагнозом, который мне кто-то ошибочно поставил или ухватиться за эту ненадёжную соломинку, которая, если верить написанному, может дать мне ответы?

Приоткрыв дверь чуть больше, я, выдохнув с облегчением, что она не издала ни единого звука, выглянул за пределы своей палаты. В едва различимом пространстве выделялись очертания колонн, ограждающих какой-то зал с несколькими столами. Судя по всему, столовая. По бокам от моей тянулись ещё несколько других палат. Вот и всё, что удалось разглядеть в этой кромешной тьме.