Впереди не было ни души, даже служители куда-то подевались. Я прислушалась: тип за спиной тоже ускорился, не отставая. Резко свернув налево, я бросила на него быстрый взгляд.

Это был вервольф, невысокий и довольно тощий, в обтягивающих серых тренировочных штанах и такой же куртке. Длинные черные волосы удерживала повязка, а нагрузка никак не отражалась на спокойном лице.

Черт. Сердце лишний раз громко стукнуло. Я его узнала даже без ковбойской шляпы и шерстяного пальто. Черт, черт, черт.

Выброс адреналина ускорил мои шаги. Тот самый вервольф. Зачем он за мной следит? Мысли переместились дальше в прошлое: я и раньше его видела, не только вчера. И не один раз. На прошлой неделе, когда мы с Айви выбирали новые духи – чтобы пересилить смесь наших собственных запахов, будивших в ней жажду крови, – он торчал у стенда с пробниками. А три недели назад подкачивал шины на заправке, где я остановилась заправиться, вышла и случайно заблокировала дверь машины. А три месяца назад стоял в тенечке поддеревом в Эдемском парке во время моей встречи с Трентом Каламаком.

Я стиснула зубы. Не пора ли нам переброситься парой слов? – подумала я, пробегая павильон кошачьих.

Перед хищными птицами начинался спуск. Я взяла вправо и помчалась вниз, отклоняя корпус назад. Мистер Вервольф не отставал. Топая мимо орлиных вольеров, я проинспектировала содержимое сумки на поясе. Ключи, телефон, слабого действия амулет от боли, уже активированный, и маленький пейнтболь-ный пистолет, заряженный снотворными капсулами. Ничего полезного: мне с ним поговорить надо, а не вырубать.

Дорожка вышла на широкий малопосещаемый участок парка. Никто здесь не бегал, потому что подниматься по этому склону – чистое самоубийство. Ага, самое место. С выпрыгивающим сердцем я побежала влево, вверх по склону, вместо того чтобы направиться ко входу с Вайн-стрит. С кривой усмешкой я отметила, что он сбился с шага. Этого он не ожидал. Нагнувшись к земле, я медленно, но упорно карабкалась вверх; тропа была узкая и заснеженная. Он повернул за мной.

Здесь, – подумала я, добравшись до вершины. Переводя дыхание, быстро глянула за плечо и спрыгнула с тропы в большущий куст. Легкие горели огнем.

Тяжело дыша, он целеустремленно протопал мимо. На вершине он остановился, оглядываясь в поисках меня. Глаза у него были усталые, и брови насуплены: первые признаки физического истощения.

Набрав воздуху, я прыгнула.

Он услышал, но опоздал с реакцией. Я пригвоздила его спиной к старому дубу. Дыхание с шумом вырвалось из него от удара, глаза распахнулись от неожиданности. Я твердо ухватила его под подбородок и ударила кулаком в солнечное сплетение.

Задохнувшись, он перегнулся пополам. Я его отпустила, и он сполз по стволу, держась за живот. Тонкий рюкзачок съехал за ним едва ли не ему на голову.

– Кто ты такой, черт тебя возьми, и зачем ты за мной три месяца ходишь?! – заорала я, надеясь, что в такую рань в зоопарке нас никто не услышит.

Не поднимая головы, вервольф выставил руку – маленькую для мужчины, с сильными на вид короткими пальцами. Спан-дексовая куртка на нем потемнела от пота; он осторожно переменил положение мускулистых ног, сел поудобней.

Я шагнула назад, уперлась руками в бедра, тяжело дыша после подъема. Со злостью сняла очки, повесила их на пояс и дожидалась, что же он скажет.

– Дэвид, – прокаркал он, взглянул на меня и тут же снова опустил голову, пытаясь вздохнуть.

В карих глазах отражались боль и некоторая растерянность. По обветренному лицу, густо поросшему черной щетиной, катился пот.

– Господи Боже, – сказал он земле под ногами, – зачем ты меня стукнула? Что это с вами, рыжими, такое, что вам всегда охота кого-нибудь приложить?

– Зачем ты за мной следишь? – повторила я с нажимом.

Он опять поднял руку, прося подождать. Вот он уже нормально задышал, раз, другой. Я нервно шевельнулась. Он опустил руку и взглянул вверх.

– Меня зовут Дэвид Хью, – сказал он. – Я страховой инспектор. Можно я встану? Я промокну в снегу.

У меня отвисла челюсть. Я отступила на пару шагов к тропе; он поднялся и стряхнул снег со спины.

– Страховой инспектор? – переспросила я. Удивление смыло остатки адреналина. Я обхватила себя руками, жалея, что я без пальто: когда стоишь на месте, воздух кажется гораздо холодней. – Но я плачу по счетам, – сказала я, начиная злиться. – Ни разу не пропустила. Если шестьсот баксов в месяц…

– Шестьсот в месяц! – поразился он. – Ох, солнышко, нам Надо поговорить.

Сбитая с толку, я отступила еще. Ему было лет тридцать пять, судя по зрелым очертаниям рта и едва намечающейся выпуклости животика под спандексовой курткой. Впрочем, твердые мускулы на узких плечах куртка тоже не скрывала. А ноги были изумительные. Спандекс носить не всем стоит, но Дэвид к таким не относился – разве что постарше был, чем мне нравится.

– О страховке, что ли? – Я испытывала одновременно и облегчение, и негодование. – Это ты клиентов так ищешь? Месяцами преследуя? – Я нахмурилась и отвернулась уходить. – Даже для вервольфа это перебор.

– Погодите, – сказал он, под треск сучьев выбираясь на тропу. – Нет. Вообще-то я здесь из-за рыбки.

Я замерла на месте. Мысли метнулись к рыбке, которую я украла в сентябре из офиса мистера Рея. Черт.

– Э-э… – Коленки у меня вдруг ослабели больше, чем от бега. – Какой рыбки?

Неуклюжими пальцами я раскрыла дужки очков. Надевая их, направилась к выходу.

С тревогой ощупывая живот, Дэвид пошел за мной, не отставая.

– Видите ли, – сказал он с задумчивой интонацией, – именно потому я за вами и ходил. А теперь осталось только спросить Напрямую, или я не смогу дать ход претензии.

У меня в груди похолодело, я пошла быстрей.

– Это была ошибка, – сказала я; щеки начинали гореть. – Я думала, это рыба «Хаулеров».

Дэвид снял головную повязку, пригладил волосы и нацепил повязку снова.

– Я слышал, что рыбка уничтожена, но нахожу это крайне неправдоподобным. Если вы сможете подтвердить ее гибель, я напишу рапорт, пошлю чек стороне, у которой рыбку выкрал мистер Рей, и вы меня больше не увидите.

Я покосилась на него с откровенным облегчением – похоже, он не собирался вручать мне повестку в суд или еще что. Так я и подумала, что мистер Рей эту рыбу у кого-то украл, когда никто не стал меня из-за нее разыскивать. Но такого я не ожидала.

– Что, кто-то застраховал аквариумных рыбок? – хихикнула я, но поняла, что он серьезно говорит. – Шутите?

Страховщик покачал головой.

– Я следил за вами, пытаясь понять, у вас она или нет.

Мы подошли к выходу, и я остановилась; не хотела я идти с ним к машине. Хоть он и знал, что у меня за машина.

– А почему вы просто не спросили, мистер Страховой Агент? С озабоченным видом он встал в довольно агрессивную позу, широко расставив ноги. Ростом он был точно с меня – то есть для мужчины маленький, – но вервольфы редко выглядят представительно.

– Вы что, думаете, я поверю, что вы не знали?

Я ничего не поняла.

– Чего не знала?

Проведя рукой по густой щетине, он уставился в небеса.

– Люди врут как нанятые, когда им в руки попадает золотая рыбка. Если она у вас, просто скажите. Я ничего вам не сделаю. Мне только нужно принять решение по этой претензии.

У меня рот открылся.

– Зо… золотая рыбка? В смысле?… Он кивнул.

– Та самая, да. – Густые брови поползли на лоб. – Вы что, действительно не знали? Она у вас?

Я села прямо на замерзшую скамейку.

– Дженкс ее съел.

Вервольф опешил.

– Что, простите?

Я не могла посмотреть ему в глаза. Мысленно я вернулась в прошлую осень, и взгляд притянуло к воротам, к стоянке, где меня дожидалась моя сияющая красная машинка. Я пожелала себе машину. Черт, я пожелала машину и ее получила. Дженкс съел золотую рыбку?

На меня упала тень Дэвида, и я прищурилась, подняв голову. Вервольф казался черным силуэтом на фоне безупречной полуденной синевы.